Неточные совпадения
Я возвращался домой пустыми переулками станицы; месяц, полный и красный, как зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта домов;
звезды спокойно сияли на темно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права!..
Подойдя к столу, он выпил рюмку портвейна и, спрятав руки за спину, посмотрел в окно, на небо, на белую
звезду, уже едва заметную в
голубом, на огонь фонаря у ворот дома. В памяти неотвязно звучало...
Вагон встряхивало, качало, шипел паровоз, кричали люди; невидимый в темноте сосед Клима сорвал занавеску с окна, обнажив светло-голубой квадрат неба и две
звезды на нем; Самгин зажег спичку и увидел пред собою широкую спину, мясистую шею, жирный затылок; обладатель этих достоинств, прижав лоб свой к стеклу, говорил вызывающим тоном...
Звезды исчезали в каком-то светлом дыме; неполный месяц блестел твердым блеском; свет его разливался
голубым потоком по небу и падал пятном дымчатого золота на проходившие близко тонкие тучки; свежесть воздуха вызывала легкую влажность на глаза, ласково охватывала все члены, лилась вольною струею в грудь.
По
голубому северному небу, точно затканному искрившимся серебром, медленно ползла громадная разветвленная туча, как будто из-за горизонта протягивалась гигантская рука, гасившая
звезды и вот-вот готовая схватить самую землю.
Но ясна и спокойна ее поверхность, ровно ее чистое зеркало, отражающее в себе бледно-голубое небо с его миллионами
звезд; тихо и мягко ласкает вас влажный воздух ночи, и ничто, никакой звук не возмущает как бы оцепеневшей окрестности.
Только над головой большие
звезды дрожали своими ресницами среди черной ночи, да
голубой луч от маяка подымался прямо вверх тонким столбом и точно расплескивался там о небесный купол жидким, туманным, светлым кругом.
В такие минуты его острое, милое лицо морщилось, старело, он садился на постель на полу, обняв колени, и подолгу смотрел в
голубые квадраты окон, на крышу сарая, притиснутого сугробами снега, на
звезды зимнего неба.
За окном сияло
голубое небо, сверкали редкие
звёзды лунной ночи и вздрагивала листва деревьев, словно отряхая тяжёлый серебряный блеск. Был слышен тихий шорох ночной жизни растений и трав.
На барке, черной внизу, с освещенной, как при пожаре, палубой, вертелось, рассыпая искры, огненное алмазное колесо, и несколько ракет выбежали из-за крыш на черное небо, где, медленно завернув вниз, потухли, выронив зеленые и
голубые падучие
звезды.
Между ними ласково блестели темно-голубые клочки неба, украшенные золотыми крапинками
звезд.
Море огромное, лениво вздыхающее у берега, — уснуло и неподвижно в дали, облитой
голубым сиянием луны. Мягкое и серебристое, оно слилось там с синим южным небом и крепко спит, отражая в себе прозрачную ткань перистых облаков, неподвижных и не скрывающих собою золотых узоров
звезд. Кажется, что небо все ниже наклоняется над морем, желая понять то, о чем шепчут неугомонные волны, сонно всползая на берег.
В старом храме всё живее звенит детский смех — лучшая музыка земли. Небо над островом уже бледнеет, близится рассвет,
звезды уходят всё выше в
голубую глубину небес.
В синем небе над маленькой площадью Капри низко плывут облака, мелькают светлые узоры
звезд, вспыхивает и гаснет
голубой Сириус, а из дверей церкви густо льется важное пение органа, и всё это: бег облаков, трепет
звезд, движение теней по стенам зданий и камню площади — тоже как тихая музыка.
На
голубом, усеянном яркими
звёздами бархате небес чёрные узоры листвы были похожи на чьи-то руки, простёртые к небу в попытке достичь его высот.
Кое-где во тьме над его головой, среди туч, проблескивали
голубые пятна небес, на них тихо сверкали маленькие
звёзды.
Илье вспоминались
голубые сны товарища, и пред ним вставал образ Якова, тоже весь
голубой, лёгкий, прозрачный, с яркими и добрыми, как
звёзды, глазами…
Я лежал в палатке один на кровати и смотрел в неспущенные полы моей палатки. На черном фоне Балкан внизу мелькали огоньки деревни Шипки и над ней, как венец горного массива, заоблачное Орлиное Гнездо, а над ним на синем звездном небе переливается
голубым мерцанием та самая
звезда, которую я видел после горной катастрофы…
Над Орлиным Гнездом ярче всех переливалась
голубым мерцанием восходящая
звезда.
После долгой тишины слышалось гуденье, точно летели пчелы: это у притвора, не торопясь, вполголоса, отпевали младенца; или живописец, писавший на куполе
голубя и вокруг него
звезды, начинал тихо посвистывать и, спохватившись, тотчас же умолкал; или Редька, отвечая своим мыслям, говорил со вздохом: «Все может быть!
Старые рыбаки говорят, что единственное средство спастись от него — это «удирать в открытое море». И бывают случаи, что бора уносит какой-нибудь четырехгребный баркас или
голубую, разукрашенную серебряными
звездами турецкую фелюгу через все Черное море, за триста пятьдесят верст, на Анатолийский берег.
Потолок же был покрыт
голубой глазурью, и на нем сияло золотое солнце, светилась серебряная луна, мерцали бесчисленные
звезды, и парили на распростертых крыльях птицы.
Мириады
звезд фосфорическими искрами усеяли
голубое небо; лес молчал, от деревьев тянулись по траве длинные тени; где-то глухо и печально куковала кукушка.
В окно смотрел кусочек
голубого неба с двумя
звездами на нем. Одна из них — большая — блестела изумрудом, другая, неподалеку от нее, — едва видна.
Вечерами на закате и по ночам он любил сидеть на холме около большой дороги. Сидел, обняв колена длинными руками, и, немотствуя, чутко слушал, как мимо него спокойно и неустанно течет широкая певучая волна жизни: стрекочут хлопотливые кузнечики, суетятся, бегают мыши-полевки, птицы летят ко гнездам, ходят тени между холмов, шепчут травы, сладко пахнет одонцем, мелиссой и бодягой, а в зеленовато-голубом небе разгораются
звезды.
Из-за гряды песчаных бугров, слева от них, появилась луна, обливая море серебряным блеском. Большая, кроткая, она медленно плыла вверх по
голубому своду неба, яркий блеск
звезд бледнел и таял в ее ровном, мечтательном свете.
Музыканты, дворовые люди предводителя, стоя в буфете, очищенном на случай бала, уже заворотив рукава сюртуков, по данному знаку заиграли старинный польский «Александр, Елисавета», и при ярком и мягком освещении восковых свеч по большой паркетной зале начинали плавно проходить: екатерининский генерал-губернатор, со
звездой, под руку с худощавой предводительшей, предводитель под руку с губернаторшей и т. д. — губернские власти в различных сочетаниях и перемещениях, когда Завальшевский, в синем фраке с огромным воротником и буфами на плечах, в чулках и башмаках, распространяя вокруг себя запах жасминных духов, которыми были обильно спрыснуты его усы, лацкана и платок, вместе с красавцем-гусаром в
голубых обтянутых рейтузах и шитом золотом красном ментике, на котором висели владимирский крест и медаль двенадцатого года, вошли в залу.
По небу, описывая медленную дугу, скатывается яркая и тяжелая
звезда. Через миг по мосту идет прекрасная женщина в черном, с удивленным взором расширенных глаз. Все становится сказочным — темный мост и дремлющие
голубые корабли. Незнакомка застывает у перил моста, еще храня свой бледный падучий блеск. Снег, вечно юный, одевает ее плечи, опушает стан. Она, как статуя, ждет. Такой же
Голубой, как она, восходит на мост из темной аллеи. Также в снегу. Также прекрасен. Он колеблется, как тихое, синее пламя.
Его
голубой плащ осыпан снежными
звездами.
У темной занавеси уже нет никого. За окном горит яркая
звезда. Падает
голубой снег, такой же
голубой, как вицмундир исчезнувшего Звездочета.
Вот и оно, ослепительное, медленно обнажаясь от своих блестящих риз, величаво выплывает золотистым шаром из-за пылающего горизонта. И все вокруг мгновенно осветилось, все радостно ожило, словно бы преображенное, — и синеющий океан, и небо, высокое,
голубое, нежное. Луна и
звезды исчезли перед блеском этого чудного, дышащего свежестью, радостного и победоносного утра.
Рай в природе сохранился в ее красоте, в солнечном свете, в мерцающих в ясную ночь
звездах, в
голубом небе, в незапятнанных вершинах снеговых гор, в морях и реках, в лесу и хлебном поле, в драгоценных камнях и цветах и в красоте и убранстве мира животного.
Внизу, вокруг дымно-голубой бухты, в пыльной дымке лежал город, а наверху было просторное, зеленовато-светящееся небо, металлическим блеском сверкал молодой месяц, и, мигая, загоралась вечерняя
звезда.
Без пяти минут шесть — время, когда в ту пору начинались спектакли, прибыл император Павел Петрович в парадном мундире Преображенского полка, в шелковых чулках и башмаках, с
голубою лентою через плечо и андреевскою
звездою на груди.
Голубой свод неба над его головою, испещренный мириадами
звезд, и другой свод, в такой же блестящей красе, опрокинутый под его ногами, образовали дивный шар, которого он составлял средоточие.
Только неизменные с веками солнышко и месяц попеременно, да
звезды рассыпные приходят и поныне
голубить своими лучами могилку его, как и прочих братьев, почиющих на общей усыпальне; только ветры непогодные прилетают на нее с своими заунывными песнями и гулят покойников в их смертной колыбели.
Хозяйка дома — Жанна де Марси, была одна из новых
звезд полусвета и по красоте своей
звезда первой величины. Высокая, стройная брюнетка, с правильными чертами лица и большими
голубыми глазами.
Над головою великого князя висела, искусно утвержденная к потолку, богатая, украшенная драгоценными каменьями корона, из-под которой спускался балдахин из
голубой парчи с серебряными
звездами, поддерживаемый двумя поставленными крест-накрест копьями, увитыми цветными гирляндами.
— Ей до Лизы, как до
звезды небесной, далеко, но в ее лице, более чем хорошеньком, в
голубых глазах светятся так ярко чистая, безмятежная душа и ум, в ее живом, лукаво наивном разговоре, простоте ее манер есть какой-то завлекающий интерес. Сколько могу судить по недавнему знакомству, той удел воспламенять, увлекать, волновать душу, этой — понемногу притягивать ее к себе, успокаивать, согревать, нежить. Я сравнил бы Лизу с романом Жорж Занда, другую с романом Диккенса.
Он уже давно забыл про себя, кто он и как попал он в воздух, а теперь он снова стал
звездою, сгустком яростного огня, несущимся в пространстве, отвевающим назад искры и
голубое пламя.
И дальше показалось ему, что он вовсе и не человек, а сгусток яростного огня, несущийся в пространстве: отлетают назад искры и пламя, и светится по небу горящий след
звезды, вуаль
голубая.
В эту осеннюю ночь так свеж и чист был воздух, так много
звезд сверкало на темном небе. Они падали, оставляя огнистый след, и вспыхивали, и
голубым светом озаряли красивое женское лицо, отражались в темных глазах — точно светляк появлялся на дне черного глубокого колодца. И жадные губы беззвучно целовали и глаза эти, свежие, как воздух ночи, уста, холодную щеку. Ликующие, дрожащие любовью голоса, сплетаясь, шептали о радости и жизни.