Неточные совпадения
— Счастливые? ты
младенец, Костя, — пробормотал Лютов, тряхнув головою, и стал разводить пальцем воду по медному подносу. А Макаров говорил, понизив
голос и от возбуждения несколько заикаясь, — говорил торопливо...
«Да, долго еще до прогресса! — думал Райский, слушая раздававшиеся ему вслед детские
голоса и проходя в пятый раз по одним и тем же улицам и опять не встречая живой души. — Что за фигуры, что за нравы, какие явления! Все, все годятся в роман: все эти штрихи, оттенки, обстановка — перлы для кисти! Каков-то Леонтий: изменился или все тот же ученый, но недогадливый
младенец? Он — тоже находка для художника!»
— Для меня, господа, — возвысил я еще пуще
голос, — для меня видеть вас всех подле этого
младенца (я указал на Макара) — есть безобразие. Тут одна лишь святая — это мама, но и она…
— Известно,
младенца своего жалеет! — продолжает Улитушка медоточивым
голосом, — думает, и невесть что случилось… прынец народится! А между прочим, мог бы он, младенец-то, и на посконных простыньках уснуть… в ихним звании!
— Вот еще,
младенец! Прочти на флаконе и узнаешь, — поддразнивающим
голосом сказала сна.
— Ах, ты, бессовестный, бессовестный! — воскликнула Дуня дрожащим от волнения
голосом. — Как у тебя язык не отсохнет говорить такие речи!.. Кого ты морочишь, низкий ты этакой? Разве я не знаю! Мне Гришка все рассказал: ты, ты, низкая твоя душа, заверил его, я, вишь, отцу сказала… Да накажи меня господь после того, накажи меня в
младенце моем, коли сама теперь не поведаю отцу об делах твоих…
Голос старухи вдруг оборвался, и она зарыдала; но это продолжалось одну секунду. Она снова заслонила Дуню, стоявшую в дверях со спавшим на груди ее
младенцем, и подхватила с возраставшим негодованием...
Ворошилов угомонился, наконец;
голос его, юношески звонкий и хриплый, как у молодого петуха, слегка порвался… Кстати ж, Бамбаев начал декламировать стихи и опять чуть не расплакался, что произвело впечатление скандала за одним соседним столом, около которого поместилось английское семейство, и хихиканье за другим: две лоретки обедали за этим вторым столом с каким-то престарелым
младенцем в лиловом парике. Кельнер принес счет; приятели расплатились.
— Почему ж не могут? — спросила г-жа Петицкая
голосом невиннейшего
младенца.
— Слушаю-с! — сказал и на это с покорностью Елпидифор Мартыныч. — А вы ничего не изволите сказать князю при свидании об этих тридцати тысячах на
младенца, о которых я вам докладывал?.. — прибавил он самым простодушным
голосом.
Голос Лизаветы. Подай
младенца, подай, а то ослеплю тебя.
Голос Лизаветы. Батюшки, убил младенца-то.
«Внешние впечатления, говорит Бок (стр. 506), не производят в
младенце ощущений или боли, потому что орган ощущения и сознания, то есть мозг, ещё неспособен к деятельности. Крик дитяти происходит без всякого сознания, вследствие того, что раздражённые чувствительные нервы действуют на нервы органа
голоса. Только впоследствии, с развитием мозга, появляется сознание и ощущения».
Готовый выступить в поле против литовцев, он казался задумчивым, беспокойным; наконец открыл мне душу свою и сказал: «Я могу положить голову в сей войне кровопролитной; дети наши еще
младенцы; с моею смертию умолкнет
голос Борецких на вече, где он издревле славил вольность и воспалял любовь к отечеству» Народ слаб и легкомыслен: ему нужна помощь великой души в важных и решительных случаях.
— Яростными
голосами кричала толпа: «Где же сын живого мертвеца, отказавшегося от земли?» Феодор вынимал
младенца из мантии и говорил: «Вот он»; но в этом не была видна дерзость злодея, который нагло показывает клеймо варнака, но какое-то самоотверженное чувство своего преступления; казалось, он просил их наказать себя и был готов все перенести.
Прочитав письмо еще раз, матушка созвала всех домочадцев и прерывающимся от волненья
голосом стала объяснять нам, что всех братьев Гундасовых было четверо: один Гундасов помер еще
младенцем, другой пошел по военной и тоже помер, третий, не в обиду будь ему сказано, актер, четвертый же…
Слышатся в них и глухой, перекатный шум родных лесов, и тихий всплеск родных волн, и веселые звуки весенних хороводов, и последний замирающий лепет родителя, дающего детям предсмертное благословение, и сладкий шепот впервые любимой девушки, и нежный
голос матери, когда, бывало, погруженная в думу о судьбе своего
младенца, заведет она тихую, унылую песенку над безмятежной его колыбелью…
— Я, право, Варвара Васильевна, не мог пойти! Ведь я не один, вы знаете; у меня жена молодая, ребенок. Знаете, хотел было пойти, и вдруг, как видение встало перед глазами: Дашенька, а на руках ее
младенец! И
голос говорит: не ходи!.. Не ходи, не ходи!.. Какая-то сила невидимая держит и не пущает!
При тусклом свете огарка и красной лампадки картины представляли из себя одну сплошную полосу, покрытую черными кляксами; когда же изразцовая печка, желая петь в один
голос с погодой, с воем вдыхала в себя воздух, а поленья, точно очнувшись, вспыхивали ярким пламенем и сердито ворчали, тогда на бревенчатых стенах начинали прыгать румяные пятна, и можно было видеть, как над головой спавшего мужчины вырастали то старец Серафим, то шах Наср-Эддин, то жирный коричневый
младенец, таращивший глаза и шептавший что-то на ухо девице с необыкновенно тупым и равнодушным лицом…
Слуга напомнил, что пора к обедне. В самом деле, она началась, и Волынская, бросив еще взгляд на бугор, где, казалось, почивало существо, для нее бесценное, шатаясь, побрела с своим
младенцем в церковь. Там дьячок читал уж апостол. Кроме двух, трех старух, богомольцев никого не было. Невольно взглянул чтец на пришедших… и что ж? он смешался…
голос его начал прерываться более и более, наконец слезы задушили его.
И ватага стремглав высыпала из комнаты лекаря с запасом разных страшных замечаний. Иной видел кости человеческие, измолотые в иготи, другой кровь в скляницах, третий голову
младенца (бог ведает, что в этом виде представил ему страх), четвертый слышал, как на
голоса их отвечал нечистый из какого-то ящичка, висевшего на стене (вероятно, из лютни). Бедные, как еще остались живы и целы!
— Что же вы с
младенцем этим делать-то хотите, изверги? — прерывающимся от волнения
голосом спросила она.
Он сказал именно «
младенца» вместо юноши, и вдруг совершенно иным, как будто из каких-то глубоких недр души исходящим
голосом добавил...
Чуть только аминь закончил молитву, петух, необыкновенно высоко вытянув свою золотистую шею, так сильно и звучно поднял общую песнь, что высокие ноты его
голоса отозвалися жертвой хваления в детской душе сидевшего на земле
младенца.