Неточные совпадения
Перед вокзалом стояла густая толпа людей с обнаженными
головами, на пестром фоне ее красовались золотые
статуи духовенства, а впереди их, с посохом в руке, большой златоглавый архиерей, похожий на колокол.
Но если б ее обратить в
статую, она была бы
статуя грации и гармонии. Несколько высокому росту строго отвечала величина
головы, величине
головы — овал и размеры лица; все это в свою очередь гармонировало с плечами, плечи — с станом…
Члены стали жизненны, телесны;
статуя шевелилась, широко глядела лучистыми глазами вокруг, чего-то просила, ждала, о чем-то начала тосковать. Воздух наполнился теплом; над
головой распростерлись ветви; у ног явились цветы…
— Непременно, Вера! Сердце мое приютилось здесь: я люблю всех вас — вы моя единственная, неизменная семья, другой не будет! Бабушка, ты и Марфенька — я унесу вас везде с собой — а теперь не держите меня! Фантазия тянет меня туда, где… меня нет! У меня закипело в
голове… — шепнул он ей, — через какой-нибудь год я сделаю… твою
статую — из мрамора…
Статуи как будто советовались друг с другом, наклоняли
головы, шептались…
Скоро он увидал знакомый профиль и эту гордую умную
голову, которая так хорошо была поставлена на плечах, как это можно заметить только у античных
статуй.
И Ванька-Встанька с неожиданной для его лет легкостью и смелостью, не сгибая ни колен, ни спины, только угнув вниз
голову, мгновенно упал, прямо как
статуя, на пол, но тотчас же ловко вскочил на ноги.
Под венцом она была удивительно мила; вся в белом, с белым венком на
голове, она походила на беломраморную
статую, сошедшую с пьедестала, чтобы обойти заветное число раз кругом аналоя.
«Ах ты, — думаю, — милушка; ах ты, милушка!» Кажется, спроси бы у меня за нее татарин не то что мою душу, а отца и мать родную, и тех бы не пожалел, — но где было о том думать, чтобы этакого летуна достать, когда за нее между господами и ремонтерами невесть какая цена слагалась, но и это еще было все ничего, как вдруг тут еще торг не был кончен, и никому она не досталась, как видим, из-за Суры от Селиксы гонит на вороном коне борзый всадник, а сам широкою шляпой машет и подлетел, соскочил, коня бросил и прямо к той к белой кобылице и стал опять у нее в
головах, как и первый
статуй, и говорит...
— Не могу, дядя, очень уж я скверен и развратен!.. Передо мной давно и очень ясно зияет пропасть, в которую я — и, вероятно, невдолге — кувырнусь со всей
головой, как Дон-Жуан с
статуей командора.
Все три путника приложили ладони к бровям и, поглядев за реку, увидали, что там выступало что-то рослое и дебелое, с ног до
головы повитое белым саваном: это «что-то» напоминало как нельзя более
статую Командора и, как та же
статуя, двигалось плавно и медленно, но неуклонно приближаясь к реке.
Как недавно еще он с такого же корабля глядел до самого рассвета на эту
статую, пока на ней угасли огни и лучи солнца начинали золотить ее
голову…
Я поднял
голову и рассмотрел
статую.
Через
головы, перемещавшиеся впереди меня с быстротой схватки, я увидел
статую, возвышавшуюся над движением.
Ахов. От меня поклону ждешь, так не дождешься. Что ты, как
статуй, стоишь!
Головы у вас в доме нет, некому вас прибодрить-то хорошенько, чтобы вы поворачивались попроверней. Кабы муж твой был жив, так вы бы давно уж метались по дому-то, как кошки угорелые. Что вы переминаетесь? Стыдно тебе кланяться, так не кланяйся; а все ж таки благослови нас как следует. Будешь икону в руках держать, так и я тебе поклонюсь, дождешься этой чести.
Крылушкин с белой
головой и спокойным взглядом стоял, как
статуя упрека, и молча смотрел на них, прижимая к себе плачущую Настю. Наконец он покачал
головой и сказал...
Статуя командора! Я даю
Прощальный ужин завтра и желал бы,
Чтоб на него пожаловала ты.
Скажи, придешь на ужин?
Статуя кивает.
Что за черт!
Я, кажется, не пьян, а вижу мутно.
Должно быть, я устал. То к
головеКровь приливает и туманит зренье.
Эй, Лепорелло! Лошадей!
Потом, с тем же пением, старшие жрецы вынесли из святилища
статую богини, теперь уже не закрытую наосом. Но черная мантия, усыпанная золотыми звездами, окутывала богиню с ног до
головы, оставляя видимыми только ее серебряные ноги, обвитые змеей, а над
головою серебряный диск, включенный в коровьи рога. И медленно, под звон кадильниц и систр, со скорбным плачем двинулась процессия богини Изиды со ступенек алтаря, вниз, в храм, вдоль его стен, между колоннами.
Статуя кивает
головой в знак согласия.
Смысл последнего прозвища затерялся в веках, но остался его живой памятник в виде стоящей в центре деревни дряхлой католической часовенки, внутри которой за стеклами виднеется страшная раскрашенная деревянная
статуя, изображающая Христа со связанными руками, с терновым венцом на
голове и с окровавленным лицом.
И если я потом, когда уходили (всегда — уходили), не только не протягивала вслед рук, а
головы не оборачивала, то только потому, что тогда, в саду, Татьяна застыла
статуей.
Высокая стена, вдоль которой спускается дорога, закрыла от нас луну, и тут мы увидели
статую Мадонны, стоявшую в нише довольно высоко над дорогой и кустарником. Перед царицей ровно светился слабый огонек лампады, и в своем сторожном безмолвии она казалась такою живою, что немного холодело сердце от сладкого страха. Топпи преклонил
голову и пробормотал какую-то молитву, а я снял шляпу и подумал: «Как ты стоишь высоко над этою чашей, полной лунной мглы и неведомых очарований, так Мария стоит над моей душою…»
Красивым его лицо нельзя было назвать, но я редко видал более характерную
голову с такой своеобразной, живой физиономией, с острыми и блестящими глазами, с очертаниями насмешливого рта, с этим лбом и седеющей шевелюрой. Скульптор Забелло сумел схватить посадку
головы и всю фигуру со сложенными на груди руками в
статуе, находящейся на кладбище в Ницце, только, как это вышло и на памятнике Пушкина в Москве, Герцен кажется выше ростом. Он был немного ниже среднего роста, не тучной, но плотной фигуры.
— О, бог даст, мы спасем вашу
голову, переменив теперь способы наших действий. Прежде, как вам известно, старались мы взбесить Бирона ледяною
статуей и другими средствами, чтобы он нагрубил ее величеству и вывел ее из терпения; теперь хотим прямо к сердцу государыни, но путями тихими, вкрадчивыми, которые не могли бы ее испугать и которых, однако ж, не могла бы она избегнуть.
Зимой — именно в то время, в которое происходит начало действия нашего романа, — зимой, говорю я, сад с окованными водами, с
голыми деревьями, этикетно напудренными морозом, с пустыми дорожками, по которым жалобно гуляет ветер, с остовами
статуй, беспорядочно окутанных тогами, как саванами, еще живее представляет ужас, царствующий около его владельца.
С левой стороны сцены молодой человек представляет Агу (начальника евнухов); перед ними стоят, преклонясь и скрестив руки, несколько девушек в восточном костюме; с правой стороны другой молодой человек представляет
статую Мемнона; Полетаев, в виде Феба, ударяет его по
голове золотым жезлом, и
статуя издает тихие, гармонические звуки.
Нинка постояла, глядя на ширь пустынной площади, на
статую Тимирязева, на густые деревья за нею. Постояла и пошла туда, в темноту аллей. Теплынь, смутные весенние запахи. Долго бродила, ничего перед собою не видя. В
голове был жаркий туман, тело дрожало необычною, глубокою, снаружи незаметною дрожью. Медленно повернула — и пошла к квартире Марка.
Княжна Маргарита все еще сидела в своей застывшей позе, с опущенною
головою, безжизненная и бесстрастная, скорее напоминая мраморную
статую, чем живое существо. Маленькая тюремная мышка, набравшись храбрости вследствие наступившей тишины, вышла из своей норки и начала играть у ног Маргариты Дмитриевны.
О прежнем великолепии дома свидетельствовали еще множество
статуй Нептунов [Нептун — бог морей в Древнем Риме.], Диан [Диана — богиня луны и охоты в Древнем Риме (то же, что Артемида в Греции).], Флор [Флора — богиня юности, цветов и удовольствия у римлян.] и прочих сочленов Олимпа с разбитыми
головами или обломанными руками; остатки на фронтоне искусной лепной работы и два бесхвостых сфинкса, еще, впрочем, в добром здоровье, охранявших вход в это жилище.
Офицер учтиво подошел к Паткулю и сказал ему: „Позвольте мне исполнить свою должность!” — и потом дал знак
головою солдатам. Два из них надели новые цепи на пленника, другие понесли из комнаты мертвое тело швейцарки, как поврежденную мраморную
статую прекрасной женщины уносят навсегда в кладовую, где разбросаны и поношенные туфли, и разбитые горшки.
«Он умер!» — было первою мыслью Андрея Павловича, но, подбежав к полулежавшему в кресле Зарудину и схватив его за руку, услыхал учащенное биение пульса. Его друг оказался лишь в глубоком обмороке. Испуганный раздавшимися шагами и напором в дверь, несчастный поспешил спустить курок, но рука дрогнула, дуло пистолета соскользнуло от виска и пуля, поранив верхние покровы
головы и опалив волосы, ударила в угол, в стоявшую
статую.
Она шла по дороге, придерживая кувшин на
голове, — чудесная античная
статуя расцветающей девушки.