Неточные совпадения
Несколько женщин, похожих на привидения, стояли на коленях, опершись и совершенно положив изнеможенные
головы на спинки стоявших перед ними стульев и темных деревянных лавок; несколько мужчин, прислонясь у
колонн и пилястр, на которых возлегали боковые своды, печально стояли тоже на коленях.
С хор гроздьями свешивались
головы молодежи, — лица, освещенные снизу огнями канделябров на
колоннах, были необыкновенно глазасты.
Там, в церкви, толпилось по углам и у дверей несколько стариков и старух. За
колонной, в сумрачном углу, увидел он Веру, стоящую на коленях, с наклоненной
головой, с накинутой на лицо вуалью.
Великолепные
колонны с лепными карнизами переходят в покойные своды, помнящие тайные сборища масонов, — по преданиям, здесь был кабинет Хераскова. Сквозь полумрак рельефно выступает орнамент —
головы каких-то рыцарей.
Затем в одном доме она встречается с молодым человеком: молодого человека Вихров списал с самого себя — он стоит у
колонны, закинув курчавую
голову свою немного назад и заложив руку за бархатный жилет, — поза, которую Вихров сам, по большей части, принимал в обществе.
На углу, в аудиториуме — широко разинута дверь, и оттуда — медленная, грузная
колонна, человек пятьдесят. Впрочем, «человек» — это не то: не ноги — а какие-то тяжелые, скованные, ворочающиеся от невидимого привода колеса; не люди — а какие-то человекообразные тракторы. Над
головами у них хлопает по ветру белое знамя с вышитым золотым солнцем — и в лучах надпись: «Мы первые! Мы — уже оперированы! Все за нами!»
А вы, ваше превосходительство, зачем вы так насилуете вашу чиновничью натуру и стараетесь удерживать вашу адамовскую
голову в накрахмаленных воротничках, не склоняя ее земно на каждом шагу, к чему вы даже чувствуете органическую потребность — и все это вы делаете, я знаю, из суетного желания показаться вольнодумцем вон этому господину с бородой, задумчиво стоящему у
колонны.
Свернутое знамя высится над
колонной своим золотым острием, и, черт побери, нельзя решить, кто теперь красивее из двух: прелестная ли арабская кобыла Кабардинка, вся собранная, вся взволнованная музыкой, играющая каждым нервом, или медный ее всадник, полковник Артабалевский, прирожденный кавалерист, неукротимый и бесстрашный татарин, потомок абреков, отсекавших одним ударом шашки человеческие
головы.
После поклона ему удалось ловкими маневрами обойти свиту, окружавшую начальницу. Он уже почувствовал себя в свободном пространстве и заторопился было к ближнему концу спасительной галереи, но вдруг остановился на разбеге: весь промежуток между двумя первыми
колоннами и нижняя ступенька были тесно заняты темно-вишневыми платьицами,
голыми худенькими ручками и милыми, светло улыбавшимися лицами.
Александров спустился по ступеням и стал между
колоннами. Теперь его красавица с каштаново-золотистой короной волос стояла выше его и, слегка опустив
голову и ресницы, глядела на него с легкой улыбкой, точно ожидая его приглашения.
Она была особенно успокоительна тем, что вырезанная из жести пряничная лошадка, состоявшая в должности дракона и посаженная на шпице, беспрестанно вертелась, издавая какой-то жалобный вопль, располагавший к мечтам и подтверждавший, что ветер, который снес на левую сторону шляпу, действительно дует с правой стороны; сверх дракона, между
колоннами были приделаны нечесаные и пресердитые львиные
головы из алебастра, растрескавшиеся от дождя и всегда готовые уронить на череп входящему свое ухо или свой нос.
Рославлев, который ехал в
голове ретирующейся
колонны, не спускал глаз с эскадрона Зарецкого.
Бассейн был у царя во дворце, восьмиугольный, прохладный бассейн из белого мрамора. Темно-зеленые малахитовые ступени спускались к его дну. Облицовка из египетской яшмы, снежно-белой с розовыми, чуть заметными прожилками, служила ему рамою. Лучшее черное дерево пошло на отделку стен. Четыре львиные
головы из розового сардоникса извергали тонкими струями воду в бассейн. Восемь серебряных отполированных зеркал отличной сидонской работы, в рост человека, были вделаны в стены между легкими белыми
колоннами.
Потом, с тем же пением, старшие жрецы вынесли из святилища статую богини, теперь уже не закрытую наосом. Но черная мантия, усыпанная золотыми звездами, окутывала богиню с ног до
головы, оставляя видимыми только ее серебряные ноги, обвитые змеей, а над
головою серебряный диск, включенный в коровьи рога. И медленно, под звон кадильниц и систр, со скорбным плачем двинулась процессия богини Изиды со ступенек алтаря, вниз, в храм, вдоль его стен, между
колоннами.
Сам Карл Федорович с нами в поход не шел, иначе, подъехав к левому его стремени, я считал бы себя безопасным от всякого рода выходок собравшейся в кучку с левой стороны походной
колонны зубоскалов. Чтобы избежать заведомо враждебной среды, я безотлучно шел в
голове полка, перед трубаческим хором, начинавшим по знаку штаб-трубача играть при вступлении во всякое жилое место. Мои поездки к Петковичам не могли быть неизвестны в полку; но едва ли многие знали, где именно Федоровка.
На беду, колодцы были редки, и в большей части их было так мало воды, что
голова нашей
колонны (шла целая дивизия) вычерпывала всю воду, и нам, после страшной давки и толкотни у колодцев, доставалась только глинистая жидкость, скорее грязь, чем вода.
Говорил он долго и сухо, точно в барабан бил языком. Бурмистров, заложив руки за спину, не мигая, смотрел на стол, где аккуратно стояли и лежали странные вещи: борзая собака желтой меди, стальной кубик, черный, с коротким дулом, револьвер,
голая фарфоровая женщина, костяная чаша, подобная человечьему черепу, а в ней — сигары, масса цапок с бумагами, и надо всем возвышалась высокая, на мраморной
колонне, лампа с квадратным абажуром.
Другая представляла какого-то жандарма в каске, вероятно выходившего из воды, судя по
голому плечу, лицо у него было отвратительно правильно, нос вроде ионийской
колонны, опрокинутый волютами вниз,
голову он держал крепко на сторону, разумеется, этот жандарм был — Александр Македонский.
Когда Пилат вывел Иисуса из своего дворца и поставил его перед народом, Иуда, прижатый к
колонне тяжелыми спинами солдат, яростно ворочающий
головою, чтобы рассмотреть что-нибудь между двух блистающих шлемов, вдруг ясно почувствовал, что теперь все кончено.
Вдруг красные
головы исчезли: не знаю, неровность ли почвы или кусты закрыли
колонну.
В
голове серевшей
колонны колыхался частокол казацких пик, а глубоко растянувшийся хвост ее терялся за горою.
Будь-ка в
головах полковых
колонн все наши люди — ге-ге!..
— Государь выйдет на балкон! — снова пронеслось животрепещущей вестью в народе. И теснее сдвинулись его и без того тесные ряды. Высоко, в голубое пространство уходила гранитная Александровская
колонна — символ победы и славы могучего русского воинства. Как-то невольно глаза обращались к ней и приходили в
голову мысли о новой победе, о новой славе.
Зазвонили. Палтусов поднял
голову и поглядел вверх, на колокольню. Чего же стоит забраться вон туда, откуда идет звон. Дверь теперь отперта… Звонарь не доглядит. Дать ему рубль. А потом легонько подойти к перилам. Один скачок… и кончено!.. В Лондоне бросаются же каждый год с
колонн на Трафальгар-сквере, и с колокольни св. Павла целыми дюжинами бросаются…
В
голове его действительно не очень еще сильно шумело, хотя за обедом он пил брудершафт с целым десятком не известных ему юношей. Один отвел его в угол, за
колонну, — обедали в новой белой зале, — и спросил его...
Свет терялся в пыльной мгле между толстыми
колоннами; с хор виднелись ряды
голов в два яруса, открывались шеи, рукава, иногда целый бюст…
И вся многочисленная дворня, бывшая в комнате, окружив своего владыку и преклонив
голову, пала к нему в ноги, как морские волны, прибитые взмахом ветра к подножию
колонны, стоящей посреди пристани.
Белые цветы стройными, красивыми рядами тянулись по бокам аллеи, которая вела к белоснежному дворцу с
колоннами и огромной террасой. На террасе находилось много, много людей в пестрых полосатых одеждах, со смуглыми лицами, с бронзовыми телами. Посреди них сидел человек с красной бородой, с обмотанной чем-то белым
головою, с яркими губами и с таким грозным лицом, что при одном взгляде на него Галя вся затрепетала от страха.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на
голове картуз.
Голова французской
колонны, с офицерами впереди, показалась из-под горы.
Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над
головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой — левой!» ударилось в
колонну.