Неточные совпадения
Был один университетский товарищ, с которым он сблизился после и с которым он мог бы
поговорить о личном горе; но товарищ этот был попечителем
в дальнем учебном
округе.
— У нас требуют присылки четвертных сочинений для просмотра
в округ, — сказал он с особенной значительностью. — По ним будут судить не только о вашем изложении, но и об образе ваших мыслей. Я хочу вам напомнить, что наша программа кончается Пушкиным. Все, что я вам читал из Лермонтова, Тургенева, особенно Некрасова, не
говоря о Шевченке,
в программу не входит.
В пансионе Рыхлинского было много гимназистов, и потому мы все заранее знакомились с этой рукописной литературой.
В одном из альбомов я встретил и сразу запомнил безыменное стихотворение, начинавшееся словами: «Выхожу задумчиво из класса». Это было знаменитое добролюбовское «Размышление гимназиста лютеранского вероисповедания и не Киевского
округа». По вопросу о том, «был ли Лютер гений или плут», бедняга
говорил слишком вольно, и из «чувства законности» он сам желает, чтобы его высекли.
Когда мельник Ермилыч заслышал о поповской помочи, то сейчас же отправился верхом
в Суслон. Он
в последнее время вообще сильно волновался и начинал не понимать, что делается кругом. Только и радости, что
поговорит с писарем. Этот уж все знает и всякое дело может рассудить. Закон-то вот как выучил… У Ермилыча было страстное желание еще раз обругать попа Макара, заварившего такую кашу. Всю
округу поп замутил, и никто ничего не знает, что дальше будет.
При распределении вовсе не думают о сельскохозяйственной колонии, и потому на Сахалине, как я уже
говорил, женщины распределены по
округам крайне неравномерно, и притом чем хуже
округ, чем меньше надежды на успехи колонизации, тем больше
в нем женщин:
в худшем, Александровском, на 100 мужчин приходится 69 женщин,
в среднем, Тымовском — 47, и
в лучшем, Корсаковском — только 36.
На Сахалине я застал разговор о новом проектированном
округе;
говорили о нем, как о земле Ханаанской, потому что на плане через весь этот
округ вдоль реки Пороная лежала дорога на юг; и предполагалось, что
в новый
округ будут переведены каторжники, живущие теперь
в Дуэ и
в Воеводской тюрьме, что после переселения останется одно только воспоминание об этих ужасных местах, что угольные копи отойдут от общества «Сахалин», которое давно уже нарушило контракт, и добыча угля будет производиться уже не каторжными, а поселенцами на артельных началах.
Дробление ссыльной колонии на мелкие административные участки вызывается самою практикой, которая, кроме многого другого, о чем еще придется
говорить, указала, во-первых, что чем короче расстояния
в ссыльной колонии, тем легче и удобнее управлять ею, и, во-вторых, дробление на
округа вызвало усиление штатов и прилив новых людей, а это, несомненно, имело на колонию благотворное влияние.
Свадьбы играются скромно и скучно;
в Тымовском
округе,
говорят, бывают иногда веселые свадьбы, шумные, и особенно шумят хохлы.
Когда-то Мало-Тымово было главным селением и центром местности, составляющей нынешний Тымовский
округ, теперь же оно стоит
в стороне и похоже на заштатный городок,
в котором замерло всё живое; о прежнем величии
говорят здесь только небольшая тюрьма да дом, где живет тюремный смотритель.
Но,
говоря о семейных каторжных, нельзя мириться с другим беспорядком — с нерасчетливостью администрации, с какою она разрешает десяткам семейств селиться там, где нет ни усадебной, ни пахотной земли, ни сенокосов,
в то время как
в селениях других
округов, поставленных
в этом отношении
в более благоприятные условия, хозяйничают только бобыли, и хозяйства не задаются вовсе благодаря недостатку женщин.
Тот проектированный
округ, о котором я
говорил в XI главе, будет называться Тарайкинским, и
в него войдут все селения по Поронаю,
в том числе и Сиска; пока же здесь селят южан.
Я уже
говорил, что
в Тымовский
округ из Александровска ездят теперь через Арковскую долину и меняют лошадей
в Арковском Станке.
Этот недостаток женщин и семей
в селениях Тымовского
округа, часто поразительный, не соответствующий общему числу женщин и семей на Сахалине, объясняется не какими-либо местными или экономическими условиями, а тем, что все вновь прибывающие партии сортируются
в Александровске и местные чиновники, по пословице «своя рубашка ближе к телу», задерживают большинство женщин для своего
округа, и притом «лучшеньких себе, а что похуже, то нам», как
говорили тымовские чиновники.
Жаль, что не застал Дьякова. Он был
в округе. Кроме того, что хотел с ним проститься, хотел
поговорить о моей исторической ноге. Оставил ему записку прощательную, резкую!..
— Ты ведь не знаешь, какая у нас тревога! — продолжала Гловацкая, стоя по-прежнему
в отцовском мундире и снова принявшись за утюг и шляпу, положенные на время при встрече с Лизой. — Сегодня, всего с час назад, приехал чиновник из
округа от попечителя, — ревизовать будет. И папа, и учители все
в такой суматохе, а Яковлевича взяли на парадном подъезде стоять.
Говорят, скоро будет
в училище. Папа там все хлопочет и болен еще… так неприятно, право!
Ведь сам же он, и даже не без самодовольства,
говорил давеча, что по всему
округу сеть разостлал? Стало быть, он кого-нибудь
в эту сеть ловит? кого ловит? не таких ли же представителей принципа собственности, как и он сам? Воля ваша, а есть тут нечто сомнительное!
— Нет, вы только сообразите, сколько у них, у этих французов, из-за пустяков времени пропадает! — горячился Василий Иваныч, — ему надо землю пахать, а его
в округу гонят:"Ступай,
говорят, голоса подавать надо!"Смотришь, ан полоса-то так и осталась непаханная!
Это — относительно, так сказать, внутренней политики; что же касается до внешних отношений, то здесь вопрос усложняется тем, что нужно
говорить не об одном заводе, даже не о заводском
округе, даже не об Урале, а вообще о всей нашей промышленной политике, которая постоянно колебалась и колеблется между полной свободой внешнего рынка и покровительственной системой
в строгом смысле слова.
— А еще комаревцы,
в славе,
говорите, по всему
округу!
Через день об этом происшествии знали
в городе и
в округе, а через два дня отец с тетушкою поехали
в Кромы и, остановясь у Селивана, пили
в его избе чай и оставили его жене теплую шубу. На обратном пути они опять заехали к нему и еще привезли ему подарков: чаю, сахару и муки. Он брал все вежливо, но неохотно и
говорил...
— Я всё с тобой могу
говорить, — стукнув себя
в грудь ладонью и вставая со стула, с сознанием собственного достоинства заявил мельник: — Я — лицо
в округе… Меня на сто вёрст кругом знают и уважают, а тебе вся цена восемнадцать рублей
в месяц.
Я ездил везде по
округе и спрашивал про Бульку, но не мог узнать, куда он делся и как он издох. Если бы он бегал и кусал, как делают бешеные собаки, то я бы услыхал про него. А верно, он забежал куда-нибудь
в глушь и один умер там. Охотники
говорят, что когда с умной собакой сделается стечка, то она убегает
в поля или леса и там ищет травы, какой ей нужно, вываливается по росам и сама лечится. Видно, Булька не мог вылечиться. Он не вернулся и пропал.
Теркин почему-то усомнился
в его искренности и не стал много расспрашивать про его борьбу с расколом, хотя миссионер
говорил о себе очень серьезным тоном и дал понять сразу, что только им одним и держится это дело «
в округе», как он выражался.
— Ни Боже мой!.. Конечно, такой подход был бы, пожалуй, и самый настоящий, ха-ха! — На глазах Хрящева показались слезинки смешливости. — Но вы не такой… Вы, как на Оке
говорят… там,
в горбатовской
округе, вы боэс! Это они, видите,"молодец","богатырь","боец"выговаривают на свой лад…
Особенно расположены крестьяне были к нему за то, что он по первому призыву ехал куда угодно и не стеснялся доставляемым ему экипажем или лошадьми — едет на одной. Рассказывали как факт, что однажды его встретили переезжавшим из одного села
в другое на телеге рядом с бочкой дегтя, — и это по
округу, раскинутому на громадное пространство, при стоверстных расстояниях между селениями. Словом, это был, как
говорили крестьяне, «душа-человек».
О деятельности этой адвокатской знаменитости ходили по Москве далеко нелестные слухи.
Говорили, что его, бывшего петербургского профессора, отказались принять
в свою среду присяжные поверенные петербургского
округа, и он лишь фуксом[Обман, надувательство, плутовство.] попал
в это московское сословие.
Особенно расположены были к нему крестьяне за то, что он, по первому призыву, ехал куда угодно и не стеснялся доставляемыми ему экипажем и лошадьми. Подадут телегу — едет
в телеге, дадут одну лошадь — едет на одной. Рассказывали, как факт, что однажды его встретили переезжающим из одного села
в другое на телеге рядом с бочкой дегтя, и — это на
округе, раскинутом на громадное пространство, при стоверстном расстоянии между селениями. Словом, это был, как
говорили крестьяне, «душа-человек».
— После Аустерлица! — мрачно сказал князь Андрей. — Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить
в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить
в русской армии. Ну, так я тебе
говорил, — успокоиваясь продолжал князь Андрей. — Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3-го
округа, и единственное средство мне избавиться от службы — быть при нем.