Неточные совпадения
В самом деле, что ни
говори, не только одни
мертвые души, но еще и беглые, и всего двести
с лишком человек!
— Ох, батюшка, осьмнадцать человек! — сказала старуха, вздохнувши. — И умер такой всё славный народ, всё работники. После того, правда, народилось, да что в них: всё такая мелюзга; а заседатель подъехал — подать,
говорит, уплачивать
с души. Народ
мертвый, а плати, как за живого. На прошлой неделе сгорел у меня кузнец, такой искусный кузнец и слесарное мастерство знал.
Сказав это, он вдруг смутился и побледнел: опять одно недавнее ужасное ощущение
мертвым холодом прошло по душе его; опять ему вдруг стало совершенно ясно и понятно, что он сказал сейчас ужасную ложь, что не только никогда теперь не придется ему успеть наговориться, но уже ни об чем больше, никогда и ни
с кем, нельзя ему теперь
говорить. Впечатление этой мучительной мысли было так сильно, что он, на мгновение, почти совсем забылся, встал
с места и, не глядя ни на кого, пошел вон из комнаты.
— Меня вы забудете, — начал он опять, —
мертвый живому не товарищ. Отец вам будет
говорить, что вот, мол, какого человека Россия теряет… Это чепуха; но не разуверяйте старика. Чем бы дитя ни тешилось… вы знаете. И мать приласкайте. Ведь таких людей, как они, в вашем большом свете днем
с огнем не сыскать… Я нужен России… Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен? Сапожник нужен, портной нужен, мясник… мясо продает… мясник… постойте, я путаюсь… Тут есть лес…
Он снова молчал, как будто заснув
с открытыми глазами. Клим видел сбоку фарфоровый, блестящий белок, это напомнило ему
мертвый глаз доктора Сомова. Он понимал, что, рассуждая о выдумке, учитель беседует сам
с собой, забыв о нем, ученике. И нередко Клим ждал, что вот сейчас учитель скажет что-то о матери, о том, как он в саду обнимал ноги ее. Но учитель
говорил...
Рассчитывали на дующие около того времени вестовые ветры, но и это ожидание не оправдалось. В воздухе
мертвая тишина, нарушаемая только хлопаньем грота. Ночью
с 21 на 22 февраля я от жара ушел спать в кают-компанию и лег на диване под открытым люком. Меня разбудил неистовый топот, вроде трепака, свист и крики. На лицо упало несколько брызг. «Шквал! —
говорят, — ну, теперь задует!» Ничего не бывало, шквал прошел, и фрегат опять задремал в штиле.
Даже самый беспорядок в этих комнатах после министерской передней, убожества хозяйского кабинета и разлагающегося великолепия
мертвых залов, — даже беспорядок казался приятным, потому что красноречиво свидетельствовал о присутствии живых людей: позабытая на столе книга, начатая женская работа, соломенная шляпка
с широкими полями и простеньким полевым цветочком, приколотым к тулье, — самый воздух, кажется, был полон жизни и
говорил о чьем-то невидимом присутствии, о какой-то женской руке, которая производила этот беспорядок и расставила по окнам пахучие летние цветы.
— Ну не
говорил ли я, — восторженно крикнул Федор Павлович, — что это фон Зон! Что это настоящий воскресший из
мертвых фон Зон! Да как ты вырвался оттуда? Что ты там нафонзонил такого и как ты-то мог от обеда уйти? Ведь надо же медный лоб иметь! У меня лоб, а я, брат, твоему удивляюсь! Прыгай, прыгай скорей! Пусти его, Ваня, весело будет. Он тут как-нибудь в ногах полежит. Полежишь, фон Зон? Али на облучок его
с кучером примостить?.. Прыгай на облучок, фон Зон!..
Легко вообразить, какое впечатление Алексей должен был произвести в кругу наших барышень. Он первый перед ними явился мрачным и разочарованным, первый
говорил им об утраченных радостях и об увядшей своей юности; сверх того носил он черное кольцо
с изображением
мертвой головы. Все это было чрезвычайно ново в той губернии. Барышни сходили по нем
с ума.
Один местный чиновник, приезжавший к нам на пароход обедать, скучный и скучающий господин, много
говорил за обедом, много пил и рассказал нам старый анекдот про гусей, которые, наевшись ягод из-под наливки и опьяневши, были приняты за
мертвых, ощипаны и выброшены вон и потом, проспавшись, голые вернулись домой; при этом чиновник побожился, что история
с гусями происходила в де-Кастри в его собственном дворе.
Каторжные так и
говорят про себя: «
Мертвые с погоста не возвращаются».
Хохлушка лет 50 в Ново-Михайловке, пришедшая сюда
с сыном, тоже каторжным, из-за невестки, которая была найдена
мертвой в колодце, оставившая дома старика мужа и детей, живет здесь
с сожителем, и, по-видимому, это самой ей гадко, и ей стыдно
говорить об этом
с посторонним человеком.
Если и поднимешь нечаянно, то редко убьешь, потому что не ожидаешь;
с доброю собакой, напротив, охотник не только знает, что вот тут, около него, скрывается дичь, но знает, какая именно дичь; поиск собаки бывает так выразителен и ясен, что она точно
говорит с охотником; а в ее страстной горячности, когда она добирается до птицы, и в
мертвой стойке над нею — столько картинности и красоты, что все это вместе составляет одно из главных удовольствий ружейной охоты.
— Ну так вот что, мой батюшка, господа мои милые, доложу вам, — начала старуха пунктуально, — раз мы, так уж сказать, извините, поехали
с Макаром Григорьичем чай пить. «Вот,
говорит, тут лекарев учат,
мертвых режут и им показывают!» Я, согрешила грешная, перекрестилась и отплюнулась. «Экое место!» — думаю; так, так сказать, оно оченно близко около нас, — иной раз ночью лежишь, и мнится: «Ну как мертвые-то скочут и к нам в переулок прибегут!»
— Не
говорите, сударь! Такого подлеца, как этот самый Осип Иванов, днем
с огнем поискать! Живого и
мертвого готов ободрать. У нас в К. такую механику завел, что хоть брось торговать. Одно обидно: все видели, у всех на знати, как он на постоялом, лет тридцать тому назад, извозчиков овсом обмеривал!
— А сейчас, слышь, на кладбище драка была!.. Хоронили, значит, одного политического человека, — из этаких, которые против начальства… там у них
с начальством спорные дела. Хоронили его тоже этакие, дружки его, стало быть. И давай там кричать — долой начальство, оно, дескать, народ разоряет… Полиция бить их!
Говорят, которых порубили насмерть. Ну, и полиции тоже попало… — Он замолчал и, сокрушенно покачивая головой, странным голосом выговорил: —
Мертвых беспокоят, покойников будят!
Ромашов несвязно, но искренно и подробно рассказал о вчерашней истории. Он уже начал было угловато и стыдливо
говорить о том раскаянии, которое он испытывает за свое вчерашнее поведение, но его прервал капитан Петерсон. Потирая, точно при умывании, свои желтые костлявые руки
с длинными
мертвыми пальцами и синими ногтями, он сказал усиленно-вежливо, почти ласково, тонким и вкрадчивым голосом...
— Родная моя! —
говорю, — голубушка! живая ли ты или
с того света ко мне явилася? Ничего, —
говорю, — не потаись,
говори правду: я тебя, бедной сироты, и
мертвой не испугаюсь.
Желтков в продолжение нескольких секунд ловил ртом воздух, точно задыхаясь, и вдруг покатился, как
с обрыва.
Говорил он одними челюстями, губы у него были белые и не двигались, как у
мертвого.
«
Мертвый дом!» —
говорил я сам себе, присматриваясь иногда в сумерки,
с крылечка нашей казармы, к арестантам, уже собравшимся
с работы и лениво слонявшимся по площадке острожного двора, из казарм в кухни и обратно.
— Болваны это
говорят, еретики, а ты, старая дура, слушаешь! Христос — не нищий, а сын божий, он придет, сказано, со славою судить живых и
мертвых — и
мертвых, помни! От него не спрячешься, матушка, хоть в пепел сожгись… Он тебе
с Василием отплатит за гордость вашу, за меня, как я, бывало, помощи просила у вас, богатых…
— Извольте хорошенько слушать, в чем дело и какое его было течение: Варнавка действительно сварил человека
с разрешения начальства, то есть лекаря и исправника, так как то был утопленник; но этот сваренец теперь его жестоко мучит и его мать, госпожу просвирню, и я все это разузнал и сказал у исправника отцу протопопу, и отец протопоп исправнику за это… того-с, по-французски, пробире-муа, задали, и исправник сказал: что я,
говорит, возьму солдат и положу этому конец; но я сказал, что пока еще ты возьмешь солдат, а я сам солдат, и
с завтрашнего дня, ваше преподобие, честная протопопица Наталья Николаевна, вы будете видеть, как дьякон Ахилла начнет казнить учителя Варнавку, который богохульствует, смущает людей живых и мучит
мертвых.
— Пойдем! — сказал он, задыхаясь, и, крепко схватив меня за руку, потащил за собою. Но всю дорогу до флигеля он не сказал ни слова, не давал и мне
говорить. Я ожидал чего-нибудь сверхъестественного и почти не обманулся. Когда мы вошли в комнату,
с ним сделалось дурно; он был бледен, как
мертвый. Я немедленно спрыснул его водою. «Вероятно, случилось что-нибудь очень ужасное, — думал я, — когда
с таким человеком делается обморок».
— Толкнитесь, —
говорит, — к смотрителю уездного училища: он здесь девкам
с лица веснушки сводит и зубы заговаривает, также и от лихорадки какие-то записки дает; и к протопопу можете зайти, он по лечебнику Каменецкого лечит. У него в самом деле врачебной практики даже больше, чем у меня: я только
мертвых режу, да и то не поспеваю; вот и теперь сейчас надо ехать.
Рюмин (смотрит на всех и странно, тихо смеется). Да, я знаю: это
мертвые слова, как осенние листья… Я
говорю их так, по привычке… не знаю зачем… может быть потому, что осень настала…
С той поры, как я увидел море — в моей душе звучит, не умолкая, задумчивый шум зеленых волн, и в этой музыке тонут все слова людей… точно капли дождя в море…
— И, Юрий Дмитрич, охота тебе
говорить! Слава тебе господи, что всякий раз удавалось; а как считать по разам, так твой один раз стоит всех моих. Не диво, что я тебе служу: за добро добром и платят, а ты из чего бился со мною часа полтора, когда нашел меня почти
мертвого в степи и мог сам замерзнуть, желая помочь бог знает кому? Нет, боярин, я век
с тобой не расплачусь.
Но что ни
говори, строгание весел и починка сетей дело все-таки
мертвое сравнительно
с ловлею живой рыбки, — живой промысел.
— Потому, — подхватила
с внезапною силой Ирина, — что мне стало уже слишком невыносимо, нестерпимо, душно в этом свете, в этом завидном положении, о котором вы
говорите; потому что, встретив вас, живого человека, после всех этих
мертвых кукол — вы могли видеть образчики их четвертого дня, там, au Vieux Chateau, — я обрадовалась как источнику в пустыне, а вы называете меня кокеткой, и подозреваете меня, и отталкиваете меня под тем предлогом, что я действительно была виновата перед вами, а еще больше перед самой собою!
Донато бросился в дом, схватил ружье и побежал в поле, куда ушел отец, там он сказал ему всё, что может сказать мужчина мужчине в такую минуту, и двумя выстрелами покончил
с ним, а потом плюнул на труп и разбил прикладом череп его.
Говорили, что он долго издевался над
мертвым — будто бы вспрыгнул на спину ему и танцевал на ней свой танец мести.
Старик, который ухаживал за мной, оказался доктором. Он тоже черкес, как пастухи и мои кунаки. Он объяснялся со мной только знаками, мазал меня, массировал, перевязывал, и, когда я обращался к нему
с вопросами, он показывал мне, что он не понимает и что
говорить мне вредно. Это он показывал так: высовывал язык, что-то болтал, потом отрицательно качал головой, ложился на спину, закрывал глаза, складывал руки на груди, представляя
мертвого, и, показывая на язык,
говорил...
В заседаниях «христианского союза» Зайончек
говорил несколько менее о своих общениях со святыми и
с мертвыми грешниками, но все-таки держался, по обыкновению, таинственно.
— Это мой фант, твой в лодке, —
говорит чудовище. Рассеялись брызги, лодочка снова чуть качается на одном месте, и в ней сидит Дора. Покрывало спало
с ее золотистой головки, лицо ее бледно, очи замкнуты: она
мертвая.
Не одна 30-летняя вдова рыдала у ног его, не одна богатая барыня сыпала золотом, чтоб получить одну его улыбку… в столице, на пышных праздниках, Юрий
с злобною радостью старался ссорить своих красавиц, и потом, когда он замечал, что одна из них начинала изнемогать под бременем насмешек, он подходил, склонялся к ней
с этой небрежной ловкостью самодовольного юноши,
говорил, улыбался… и все ее соперницы бледнели… о как Юрий забавлялся сею тайной, но убивственной войною! но что ему осталось от всего этого? — воспоминания? — да, но какие? горькие, обманчивые, подобно плодам, растущим на берегах
Мертвого моря, которые, блистая румяной корою, таят под нею пепел, сухой горячий пепел! и ныне сердце Юрия всякий раз при мысли об Ольге, как трескучий факел, окропленный водою,
с усилием и болью разгоралось; неровно, порывисто оно билось в груди его, как ягненок под ножом жертвоприносителя.
Вообще
говорить с ним не стоило. Как-то бессонной, воющей ночью Артамонов почувствовал, что не в силах носить
мёртвую тяжесть на душе, и, разбудив жену, сказал ей о случае
с мальчиком Никоновым. Наталья, молча мигая сонными глазами, выслушала его и сказала, зевнув...
Краски ее в сравнении
с цветом тела и лица — грубое, жалкое подражание; вместо нежного тела она рисует что-то зеленоватое или красноватое; и,
говоря безотносительно, не принимая в соображение, что и для этого зеленоватого или красноватого изображения нужно иметь необыкновенное «уменье», мы должны будем признаться, что живое тело не может быть удовлетворительно передано
мертвыми красками.
Он рассказывал шурину довольно странные про себя вещи; так, например, он
говорил, что в турецкую кампанию какой-то янычар
с дьявольскими усами отрубил у него у правой ноги икру; но их полковой медик, отличнейший знаток, так что все петербургские врачи против него ни к черту не годятся, пришил ему эту икру, и не его собственную, которая второпях была затеряна, а икру
мертвого солдата.
Какой я мельник,
говорят тебе,
Я ворон, а не мельник. Чудный случай:
Когда (ты помнишь?) бросилась она
В реку, я побежал за нею следом
И
с той скалы прыгнуть хотел, да вдруг
Почувствовал, два сильные крыла
Мне выросли внезапно из-под мышек
И в воздухе сдержали.
С той поры
То здесь, то там летаю, то клюю
Корову
мертвую, то на могилке
Сижу, да каркаю.
Глафира Фирсовна. Какой еще тебе правды? Ошиб обморок, приведут в чувство, опять обморок. Был доктор,
говорит: коли дело так пойдет, так ей не жить. Вечером поздно я была у ней, лежит, как
мертвая; опомнится, опомнится да опять глаза заведет. Сидим мы
с Михевной в другой комнате,
говорим шепотом, вдруг она легонько крикнула. Поди,
говорю, Михевна, проведай! Вернулась Михевна в слезах; «надо быть,
говорит, отходит».
С тем я и ушла.
Гоголь точно привез
с собой первый том «
Мертвых душ», совершенно конченный и отчасти отделанный. Он требовал от нас, чтоб мы никому об этом не
говорили, а всем бы отвечали, что ничего готового нет. Начались хлопоты
с перепискою набело «
Мертвых душ». Я доставил было Гоголю отличного переписчика, бывшего при мне воспитанником в Межевом институте, Крузе; но не знаю, или лучше сказать, не помню, почему Гоголь взял другого переписчика. Прилагаемая записка служит тому доказательством.
Зная, как он не любит, чтоб
говорили с ним об его сочинениях, мы никогда об них не поминали, хотя слух о «
Мертвых душах» обежал уже всю Россию и возбудил общее внимание и любопытство.
Он
с любовью и радостью начал
говорить о том, что у него уже готово в мыслях и что он сделает по возвращении в Москву; что, кроме труда, завещанного ему Пушкиным, совершение которого он считает задачею своей жизни, то есть «
Мертвые души», у него составлена в голове трагедия из истории Запорожья, в которой все готово, до последней нитки, даже в одежде действующих лиц; что это его давнишнее, любимое дитя, что он считает, что эта плеса будет лучшим его произведением и что ему будет
с лишком достаточно двух месяцев, чтобы переписать ее на бумагу.
Я в окно свесилась: вижу, несут батюшку
мертвого, слышу,
говорят меж собою: «Оступился,
с лестницы в котел раскаленный упал; знать, нечистый его туда подтолкнул».
Не беда!
Насильно мил не будешь! Уж народец
У вас на Волге! Нечего сказать!
Некстати говорливы! Вот ты здешний,
Не тушинский; а тоже
говорят,
Что ты берешь посулы, что
с живого
И
с мертвого дерешь, не разбираешь.
«Настя! — писал Свиридов. — Пошли сейчас в М. на телеге парой, чтоб отдали письмо лекарю и исправнику. Чудак-то твой таки наделал нам дел. Вчера вечером
говорил со мной, а нынче перед полдниками удавился. Пошли кого поумнее, чтоб купил все в порядке и чтоб гроб везли поскорее. Не то время теперь, чтобы
с такими делами возиться. Пожалуйста, поторопись, да растолкуй, кого пошлешь: как ему надо обращаться
с письмами-то. Знаешь, теперь как день дорог, а тут
мертвое тело.
И всадник взъехал на курган,
Потом
с коня он соскочил
И так в раздумьи
говорил:
«Вот место —
мертвый иль живой
Он здесь… вот дуб — к нему спиной
Прижавшись, бешеный старик
Рубился — видел я хоть миг,
Как окружен со всех сторон
С пятью рабами бился он,
И дорого тебе, Литва,
Досталась эта голова!..
Скрывали тоже и стыдились, что бы там сердце их ни чувствовало, а протопопица эта и
говорит: «Матушка, болтают, аки бы от вас подано на супруга в полицию прошение, и супруг ваш найден в таком-то доме и
с такой-то женщиной…» Голубушка Ольга Николавна, как услыхали это, побледнели, как
мертвая, выслали эту протопопицу от себя, ударили себя в грудь.
— Поразговори ты ее, —
говорила Аксинья Захаровна, — развесели хоть крошечку. Ведь ты бойкая, Фленушка, шустрая и
мертвого рассмешишь, как захочешь… Больно боюсь я, родная… Что такое это
с ней поделалось — ума не могу приложить.
Более,
говорит, ничего не знаю, глаза завело; а проснулся потом вместе со всеми, когда все, кто ни были в углах, разом повскочили
с постелей, затем что за ширмами раздался такой крик, что встрепенулся бы
мертвый, — и тут многим показалось, что вдруг там же свечка потухла.
Завелось в одном доме много мышей. Кот забрался в этот дом и стал ловить мышей. Увидали мыши, что дело плохо, и
говорят: «Давайте, мыши, не будем больше сходить
с потолка, а сюда к нам коту не добраться!» Как перестали мыши сходить вниз, кот и задумал, как бы их перехитрить. Уцепился он одной лапой за потолок, свесился и притворился
мертвым. Одна мышь выглянула на него, да и
говорит: «Нет, брат! хоть мешком сделайся, и то не подойду».
И, к земле склонившись головою,
Говорит мне друг: «Остри свой меч,
Чтоб недаром биться
с татарвою,
За святое дело
мёртвым лечь...