Неточные совпадения
Правда, и критицизм, и эмпиризм много
говорят об «
опыте», эмпиризм даже исключительно ссылается на
опыт, но
опыт этот подозрителен своей рациональностью, своей ограниченностью, своей мертвенностью.
Напрасно я истощал все доступные пониманию Олеси доводы, напрасно
говорил в простой форме о гипнотизме, о внушении, о докторах-психиатрах и
об индийских факирах, напрасно старался объяснить ей физиологическим путем некоторые из ее
опытов, хотя бы, например, заговаривание крови, которое так просто достигается искусным нажатием на вену, — Олеся, такая доверчивая ко мне во всем остальном, с упрямой настойчивостью опровергала все мои доказательства и объяснения… «Ну, хорошо, хорошо, про заговор крови я вам, так и быть, подарю, —
говорила она, возвышая голос в увлечении спора, — а откуда же другое берется?
— Вот видишь, только это в крошечном размере, а то, верно, в большом, — рассказывал Кирилл Александрович перепуганной его
опытом сестре, и никому более не
говорил об этом ни одного слова.
К сожалению, я
говорю об этом по
опыту, ибо сам двукратно был вводим подобным образом в заблуждение.
«Я решился попытаться пополнить этот пробел», —
говорит г. Жеребцов, и плодом этого решения был «
Опыт об истории цивилизации в России».
«Мы не станем придавать важности
опытам тех немногих умных людей, которые вздумали упражняться в русском языке и обманывать Европу бледным призраком будто бы русской литературы. Если б не мое глубокое уважение к Мицкевичу и к его заблуждениям святого, я бы, право, обвинил его за снисхождение (можно даже сказать за милость), с которою он
говорит об этой шутке».
В учебниках географии ничего не говорилось
об этом пункте, на картах его совсем не было, а показания современников расходились: дьячок Матвеич, страстный охотник, руководивший нами при первых
опытах охоты,
говорил одно, а туляк Емелька, тоже знаменитый охотник, друг и приятель Матвеича,
говорил другое.
Возможно подниматься выше трагедии, религиозно и благодатно ее преодолевая, —
об этом
говорит нам
опыт святых, но это преодоление совершается лишь путем крестного подвига, вольным изживанием трагедии в наиболее острой форме.
Так есть, —
об этом совершенно твердо
говорит нам религиозный
опыт, это надо принять и религиозной философии за исходное определение — в смирении разума, ибо и от разума требуется жертва смирения, как высшая разумность неразумия.
Места для веры и откровения здесь не остается, н если и можно
говорить об откровениях высших сфер в смысле «посвящения», то и это посвящение, расширяя область
опыта, качественно ее не переступает, ибо и иерархии эти принадлежат тоже еще к «миру», к области имманентного.
Говорю сейчас
об аде, который мыслится как объективная сфера, ибо ад, как субъективная сфера, переносится и внутрь жизни самих «добрых», как ведомый и им
опыт, как их путь.
Она стояла спиною к печке и односложно отвечала. По
опыту я знал, что самое трудное — начало, что редко люди могут разговаривать сразу. И я сидел,
говорил, старался ее заинтересовать оригинальными своими мыслями. И вдруг поймал ее безнадежный, скучающий взгляд. И остро пронзила душу мысль: она только
об одном думает — когда же я уйду?