Неточные совпадения
— Много между нами есть старших и советом умнейших, но коли меня почтили, то мой совет: не терять, товарищи, времени и
гнаться за татарином. Ибо вы сами знаете, что
за человек татарин. Он не станет с награбленным добром ожидать нашего прихода, а мигом размытарит его, так что и следов не найдешь. Так мой совет: идти. Мы здесь уже погуляли. Ляхи знают, что такое козаки;
за веру, сколько было по силам, отмстили; корысти же с голодного города не много. Итак, мой совет — идти.
Шоомийцы
погнались за ними на лодках. Когда они достигли мыса Сангасу, то не помолились, а, наоборот, с криками и руганью вошли под свод береговых ворот. Здесь, наверху, они увидели гагару, но птица эта была не простая, а Тэму (Касатка — властительница морей). Один удэгеец выстрелил в нее и не попал. Тогда каменный свод обрушился и потопил обе лодки с 22
человеками.
Хорошо одетый молодой
человек, увидя его, подбежал к извозчику, сел поспешно и закричал: «Пошел!..» Смотритель
за ним не
погнался.
Слышен собачий визг. Очумелов глядит в сторону и видит: из дровяного склада купца Пичугина, прыгая на трех ногах и оглядываясь, бежит собака.
За ней
гонится человек в ситцевой крахмальной рубахе и расстегнутой жилетке. Он бежит
за ней и, подавшись туловищем вперед, падает на землю и хватает собаку
за задние лапы. Слышен вторично собачий визг и крик: «Не пущай!» Из лавок высовываются сонные физиономии, и скоро около дровяного склада, словно из земли выросши, собирается толпа.
Человек, потерпевший от собственного злостного банкротства, не находит в этом обстоятельстве другого нравственного урока, кроме сентенции, что «не нужно
гнаться за большим, чтобы своего не потерять!» И через минуту к этой сентенции он прибавляет сожаление, что не умел ловко обделать дельце, приводит пословицу: «Сама себя раба бьет, коль не чисто жнет».
Погодите: теперь они легко вербуют оттого, что
люди еще
гонятся за именем либерала, а вот они окажут отечеству иную услугу.
— А знаете что? — вдруг воскликнул весело Горизонт. — Мне все равно: я
человек закабаленный. Я, как говорили в старину, сжег свои корабли… сжег все, чему поклонялся. Я уже давно искал случая, чтобы сбыть кому-нибудь эти карточки.
За ценой я не особенно
гонюсь. Я возьму только половину того, что они мне самому стоили. Не желаете ли приобрести, господин офицер?
— Как не слышать!.. Просьбу уж подал; только так мы полагаем, что не
за делом, брат,
гонится — будь спокоен, а так, сорвать только ладит… свистун ведь
человек!
— Ладно, — сказал Хаджи-Мурат и, сняв винтовку, стал заряжать ее. — Поберечься надо,
гнались за мной, — сказал он, обращаясь к
человеку, тушившему огонь.
Мне доктор советовал для восстановления сил пить пиво, и стоицизм Пепки подвергался серьезному искусу. Но он выдержал свое «отчаяние» с полной бодростью духа, потому что страдал жаждой высказаться и поделиться своим настроением. На него нападала временем неудержимая общительность. Прихлебывая чай, Пепко начал говорить с торопливостью
человека,
за которым кто-то
гонится и вот-вот сейчас схватит.
Немножко испугать солидного, празднично одетого взрослого
человека, заставить его, деспота, попрыгать по площади от шутихи, которая
гонится за ним, шипя и обрызгивая искрами сапоги его, — это такое высокое удовольствие! И его испытываешь только один раз в год…
Мне день и ночь покоя не дает
Мой черный
человек.
За мною всюду
Как тень он
гонится. Вот и теперь
Мне кажется, он с нами сам-третей
Сидит.
Из класса со свистом и гиканьем выскочило
человек десять с Квадратуловым во главе. Сысоев бросился от них, точно заяц, преследуемый собаками, весь скорчившись, неровными скачками, спрятав голову между плеч и поминутно оглядываясь.
За ним
гнались через обе залы, и только тогда, когда он с разбегу влетел в «дежурную», преследователи так же быстро рассыпались в разные стороны.
Поглядываю я из-за деревьев в лощину — хрипит завод, словно сильного
человека душит кто-то. Кажется, что по улицам посёлка во тьме
люди друг
за другом
гонятся, борются, храпят со зла, один другому кости ломают. А Иван, не торопясь, спускается вниз.
Через несколько минут в комнату не вошел, а вбежал какой-то
человек небольшого роста в сильно потертой казенной шинели, в якутском малахае и обвязанный шарфом. Он вбежал так торопливо, как будто
за ним кто
гонится, и тотчас же направился к железной печке.
И солдатик последний на пригорке стоит, остановился. Потом ружье бросил, закрыл лицо руками и убежал. Мы и не
гонимся: беги, бог с тобой! Один он, бедняга, на всем кордоне остался, потому что было двадцать
человек. Тринадцать на амурскую сторону
за провизией поехали, да из-за ветру не успели еще вернуться, а шестерых мы уложили.
Сыромятов. Любила, так и плачь себе дома, а при
людях ронять себя нам нейдет! Надо так из себя доказывать, что
люди за нами гоняются, а мы ни
за кем не
погонимся!.. Сбирайся… пойдем!..
Весь народ выскочил из кабака, и несколько
человек погнались за беглецами.
— Она… она любит меня! Мы полюбили друг друга… Иван Петрович! Убивайте нас, презирайте,
гонитесь за нами, делайте что хотите… но мы больше не в силах скрывать от вас! Мы оба налицо! Судите нас со всею строгостью
человека, у которого мы… судьба отняла счастье!
— Эх, дите малое уходили… Дьяволы, a не
люди… Гнались-то, почитай,
за две версты… Нам-то видно было да стрелять нельзя: несподручно открывать прикрытие. Ну, да никто, как Бог. A Гореньку вызволим… Нечего и говорить, что не оставим. Наш капитан не таковский, чтобы не выручить. И взашей накладет обидчикам так тебе любо, что только держись! Идем к нему, дите. Давай, снесу на руках
за милую душу.
Как я узнал про тайну происхождения
человека. — Кажется, был я тогда в третьем классе. Не помню, в сочинении ли, или в упражнениях на какое-нибудь синтаксическое правило, я привел свое наблюдение, что петух — очень злая птица: часто вдруг, ни
за что, ни про что,
погонится за курицей, вскочит ей на спину и начнет долбить клювом в голову. Класс дружно захохотал, а учитель, стараясь подавить улыбку, наклонился над классным журналом. Я был в большом недоумении.
К тому же он был
человеком, скрывавшим от самых близких ему
людей свои мысли и предположения и не допускавшим себя до откровенной с кем-либо беседы. Это происходило, быть может, и от гордости, так как он одному себе обязан был своим положением, но граф не высказывал ее так, как другие. Пошлого чванства в нем не было. Он понимал, что пышность ему не к лицу, а потому вел жизнь домоседа и в будничной своей жизни не
гнался за праздничными эффектами. Это был «военный схимник среди блестящих собраний двора».
Теперь у нее явилось непреодолимое желание, чтобы этот
человек,
за которым
гнались, из-за которого погибли две женщины, составлявшие для него идеалы великосветских барынь — княгиня и княжна Шестовы, этот
человек, видимо утопавший в роскоши и богатстве, не сморгнув согласившийся выдать ей полсотни тысяч, был у ног ее, был ее любовником, но любовником-рабом.
Одним словом, это был придворный человек-колибри: пел сладко, не тяготил ветки, на которую садился, и был счастлив на своем гнездышке, не боясь, что
за ним
погонится коршун, которому от него нечем было поживиться.
— Генриетта потребовала от него объяснения этих слов, сделала ему сцену ревности и добилась того, что он сказал ей, что хочет женить графа на Похвисневой… Что он друг ее родителей, которые спят и видят пристроить свою дочь
за титулованного мужа… Что
за деньгами они не
погонятся, так как сами
люди богатые…
Вся эта толпа поклонников, казалось ей,
гонится только
за ее миллионами, а потому она, предубежденная против них, не хотела даже ни к одному из них близко присмотреться. Ее съедало дьявольское самолюбие, ей хотелось властвовать над
людьми, над своим состоянием, своей личностью, красотой, умом, и само это состояние, вступавшее в соперничество с ней, было ей противным. Оно, казалось ей, кроме того, крайне ничтожным.
Если бы издания эти не
гнались за беллетристикой, а говорили толково о том, как идут в городах те дела и занятия, до которых есть интерес сельским
людям, ходящим в городские заработки или имеющим там детей в учреждении или в услужении, то это сделало бы народные листки полезными народу и он оценил бы их полезное значение.
Ветер с воем мчался вдоль реки.
За ним, прыгая с тучи на тучу, яростно
гнался гром. Сверкнула молния, осветив встревоженную речную гладь и высокие прибрежные обрывы. На одном обрыве что-то неподвижно и ярко белело над самою кручею. Борька удивился: что это может быть?
Человек — не
человек. Белье, что ли, развесили сушиться и забыли?
— Так пойдем к ним, милый! Ты отведешь меня, не постыдишься, что привел такую? Ведь они поймут, как ты сюда попал. На самом деле —
за человеком гонятся, куда ему деваться. Тут не только что, — тут в помойную яму полезешь. И я… и я… я уже постараюсь. Что же ты молчишь?