Неточные совпадения
Глубоко оскорбленная, она села под
окошко и до глубокой ночи сидела не раздеваясь, неподвижно
глядя на темное небо.
Но ему некогда
глядеть, смотрит ли кто в
окошко или нет. Он пришел пасмурен, не в духе, сдернул со стола скатерть — и вдруг по всей комнате тихо разлился прозрачно-голубой свет. Только не смешавшиеся волны прежнего бледно-золотого переливались, ныряли, словно в голубом море, и тянулись слоями, будто
на мраморе. Тут поставил он
на стол горшок и начал кидать в него какие-то травы.
— Что я думаю долго! — сказал пан Данило, увидя перед окном высокий дуб. — Стой тут, малый! я полезу
на дуб; с него прямо можно
глядеть в
окошко.
Сидит пан Данило,
глядит левым глазом
на писание, а правым в
окошко.
— Беги наверх,
гляди в
окошко, а когда дядя Михайло покажется
на улице, соскочи сюда, скажи! Ступай, скорее…
— Хорошенько его, — поощрял Деян Поперешный, который жил напротив и теперь высунул голову в
окошко. — От рук ребята отбиваются,
глядя на хохлов. Ты его за волосья да по спине… вот так… Поболтай его хорошенько, дольше не рассохнется.
Ну, и точно-с,
на другой это день, родителя нашего дома не было, идет Митрий Филипыч мимо, а Манефа Ивановна в
окошко глядит.
Идет, бывало, мимо самых
окошек, а сам в землю
глядит, даже
на окошко-то глаза поднять не смеет.
— Non, dites moi, est-ce qu’il y aura véritablement quelque chose cette nuit? [Нет, скажите: правда, нынче ночью что-нибудь будет?] — сказал Гальцин, лежа с Калугиным
на окошке и
глядя на бомбы, которые поднимались над бастионами.
Каратаев вел жизнь самобытную: большую часть лета проводил он, разъезжая в гости по башкирским кочевьям и каждый день напиваясь допьяна кумысом; по-башкирски говорил, как башкирец; сидел верхом
на лошади и не слезал с нее по целым дням, как башкирец, даже ноги у него были колесом, как у башкирца; стрелял из лука, разбивая стрелой яйцо
на дальнем расстоянии, как истинный башкирец; остальное время года жил он в каком-то чулане с печью, прямо из сеней, целый день
глядел, высунувшись, в поднятое
окошко, даже зимой в жестокие морозы, прикрытый ергаком, [Ергак (обл.) — тулуп из короткошерстных шкур (жеребячьих, сурочьих и т. п.), сшитый шерстью наружу.] насвистывая башкирские песни и попивая, от времени до времени целительный травник или ставленый башкирский мед.
На другое утро мама сидела под
окошком и,
глядя на проходящие толпы, утирала слезы платком. Не помню последовательности погребальной процессии, но я уже знал, что вскорости повезут тело государя Александра Павловича.
Павел, кажется, совсем растерялся; как бы не понимая ничего, он переходил беспрестанно из комнаты матери в свой кабинет,
глядел с четверть часа в
окошко на улицу, где, впрочем, ничего не было замечательного, кроме какого-то маленького мальчишки, ходившего босыми ногами по луже.
Качание берлина скоро успокоило кровь мою, и я скоро отсердился, хотя и жаль мне было такой пропасти денег,
на которые не только до Санкт-Петербурга доехать, но и половину света объездить мог бы; но делать нечего было, и я не только что отсердился, но,
глядя на Кузьму, смеялся, видя, что он все сердится и ворчит что-то про себя; конечно, бранил нашего усердного хозяина. Когда же замечал я, что он успокаивался, то я поддразнивал его, крича ему в
окошко берлина...
Однако вспомнил про старика своего… «Неужто, думаю, я его обману?» Лег
на траву, в землю уткнулся, полежал маленечко, потом встал, да и повернулся к острогу. Назад не
гляну… Подошел поближе, поднял глаза, а в башенке, где у нас были секретные камеры,
на окошке мой старик сидит да
на меня из-за решетки смотрит.
О чем была его кручина?
Рыдал ли он рыданьем сына,
Давно отчаявшись обнять
Свою тоскующую мать,
И невеселая картина
Ему являлась: старый дом
Стоит в краю деревни бедной,
И голова старухи бледной
Видна седая под окном.
Вздыхает, молится, гадает
и смотрит, смотрит, и двойной
В
окошко рамы не вставляет
Старушка позднею зимой.
А сколько,
глядя на дорогу,
Уронит слез — известно богу!
Но нет! и бог их не считал!
А то бы радость ей послал!
— Для видимости… спервоначалу ехать тебе в Красну Рамень —
на мельницы, — сказал Патап Максимыч,
глядя в
окошко. — Оттоль в город. Дела там тебе нет никакого… Для видимости, значит, только там побывай… Для одного отводу… А из городу путь тебе чистый
на все четыре стороны… Всем, кого встретишь, одно говори — нашел, дескать, место не в пример лучше чапуринского… Так всем и сказывай… Слышишь?
Вскинул очами
на матерей Самоквасов: Манефа письмо перечитывает, Таисея в
окошко глядит. И весело подмигнул он Фленушке, а приказчик саратовский Марьюшке улыбнулся. Не то дремала, не то с устали глаз не поднимала Параша. Не к Фленушке, к ней обратился Самоквасов...
— Давно ли с подругами-то видалась, с Дорониными? — спросил Марко Данилыч, пристально
глядя на что-то в
окошко.
— Что ж это ты? Побывай у них… Девицы хорошие, любят тебя, — молвил Марко Данилыч, по-прежнему
глядя на улицу. — А то с одной Аграфеной Петровной хороводишься… Только у тебя и света в
окошке… Так, ласточка ты моя, делать не годится.
И с этими словами голова и свечка исчезли в
окошке, и
на минуту в каморке водворилась прежняя темнота. Через секунду, однако, свет снова появился, за дверью щелкнула задвижка, и
на пороге, освещенная мерцающим светом свечи, появилась белокурая головка Дуси. Она казалась очень худеньким и маленьким созданием с прозрачно-болезненным личиком и не детски серьезными глазками, которые смотрели так открыто и прямо, что,
глядя в эти глаза, самый отъявленный лгунишка не посмел бы солгать.
— Намедни
на работе был, прихожу домой: дверь изнутри
на засов заперта, окно высадили. Топор скрали, недоуздок, хомут… С кого спросишь? До чужого никому дела нет. А сам нешто доглядишь? Все один. А двадцать-то рублей в год
на подани отдай.
На то не
глядят, что борода чалая. Под
окошко батожком: стук, стук! «Дедушка Афанасий, неси подань!..»