Неточные совпадения
—
«Какой же ты хвастун, как погляжу!»
Паук ему тут с ветки отвечает:
«Да ниже ль я тебя, товарищ, здесь сижу?»
Орёл глядит: и подлинно, Паук,
Над самым им раскинув сеть вокруг,
На веточке хлопочет
И, кажется,
Орлу заткать он солнце хочет.
Гляди, как
орел, ходи женихом.
Орла сбросили с валу в степь. Это было глубокою осенью, в холодный и сумрачный день. Ветер свистал в голой степи и шумел в пожелтелой, иссохшей, клочковатой степной траве.
Орел пустился прямо, махая больным крылом и как бы торопясь уходить от нас куда глаза
глядят. Арестанты с любопытством следили, как мелькала в траве его голова.
— Золото, а не человек, — хвалил мне его
Орлов, — только одна беда — пьян напьется и давай лупить ни с того ни с сего, почем зря, всякого, приходится
глядеть за ним и, чуть что, связать и в чулан. Проспится и не обидится — про то атаману знать, скажет.
— Прибавьте: толстых, — сказал
Орлов, надевая шубу. — Однако поедемте, а то,
гляди, на пороге встретится.
Когда же полдень над главою
Горел в лучах, то пленник мой
Сидел в пещере, где от зною
Он мог сокрыться. Под горой
Ходили табуны. — Лежали
В тени другие пастухи,
В кустах, в траве и близ реки,
В которой жажду утоляли…
И там-то пленник мой
глядит:
Как иногда
орел летит,
По ветру крылья простирает,
И видя жертвы меж кустов,
Когтьми хватает вдруг, — и вновь
Их с криком кверху поднимает…
Так! думал он, я жертва та,
Котора в пищу им взята.
Я жить спешил в былые годы,
Искал волнений и тревог,
Законы мудрые природы
Я безрассудно пренебрег.
Что ж вышло? Право смех и жалость!
Сковала душу мне усталость,
А сожаленье день и ночь
Твердит о прошлом. Чем помочь!
Назад не возвратят усилья.
Так в клетке молодой
орел,
Глядя на горы и на дол,
Напрасно не подъемлет крылья —
Кровавой пищи не клюет,
Сидит, молчит и смерти ждет.
По временам, когда я начинал забываться, мне казалось, что надо мной шумят лиственницы и кедры, что я
гляжу вниз с высокого утеса и вижу белые домики кордона в овраге, а между моим глазом и белою стеною реет горный
орел, тихо взмахивая свободным крылом.
Мы!»
Орлов гордо выпятил грудь,
глядя на жену возбуждёнными глазами.
Орлов сидит в своём углу и молчит, ни на кого не
глядя.
Григорий молча сел,
глядя на голые, круглые плечи жены. Самовар бурлил, плескалась вода, Матрёна фыркала, по коридору взад и вперёд быстро бегали служители,
Орлов по походке старался определить, кто идёт.
Вчера, говорит, эти самые трепачи говорили, ужинавши, что в
Орел идут, а нынче,
гляди, идут за нами к Амченску».
— Ну дело! легка ли стать! Не слушайте его: ишь он как шелудовый торопится, когда еще и баня не топится. Глядите-ка лучше вон как мужички-то приналегли, ажно древо визжит! Ух! верти, верти круче! Ух! вот сейчас возлетит
орел во рту огонь, а по конец его хвоста и будет коровья смерть.
И Я
глядел на них глазами
орла, и даже кивком не хотела почтить их стонущего крика моя мудрая златовенчанная голова: они появлялись и исчезали, они шли бесконечно — и бесконечно было равнодушие моего цезарского взгляда.
Здесь, у подножия этих гор, изрытых древлерусскими христианскими подвижниками, всякий человек, как у подножья Сиона, становится хоть на минуту верующим; необходимость
глядеть вдаль и вверх на эти уносящиеся под небо красоты будит душу — и у нее, как у отогревающегося на подъеме
орла, обновляются крылья.
Князь
Орлов многими благоразумными мерами способствовал окончательному уничтожению этой гибельной эпидемии и восстановлению порядка. Он с неустрашимостью стал обходить все больницы, строго смотрел за лечением и пищей, сам
глядел, как сжигали платья и постели умерших от чумы, и ласково утешал страждущих.
Граф
Орлов глядел туда; но, несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно.
Прибавьте к этому, что человек, о котором говорим, по верному местному определению, был «невразумителен», груб и самовластен, — и тогда вам станет понятно, что он мог внушать и ужас и желание избегать всякой с ним встречи. Но простой народ с удовольствием любил
глядеть, когда «ён садит». Мужики, побывавшие в
Орле и имевшие счастье видеть ехавшего князя, бывало, долго рассказывают...
— Воротить, воротить! — вдруг решительно сказал граф
Орлов,
глядя на часы, — поздно будет, совсем светло.