Неточные совпадения
Николай Петрович поник головой и начал
глядеть на ветхие ступеньки крылечка: крупный пестрый цыпленок степенно расхаживал по ним, крепко стуча своими большими желтыми ногами; запачканная
кошка недружелюбно посматривала
на него, жеманно прикорнув
на перила.
Глядит: страшная черная
кошка крадется к ней; шерсть
на ней горит, и железные когти стучат по полу.
Кошка благодарно мурлыкала, лизала мне лицо,
глядела в глаза и, казалось, совершенно сознательно отвечала взаимностью
на мое расположение и жалость.
Ничего особенного я не вижу
на дворе, но от этих толчков локтем и от кратких слов всё видимое кажется особо значительным, всё крепко запоминается. Вот по двору бежит
кошка, остановилась перед светлой лужей и,
глядя на свое отражение, подняла мягкую лапу, точно ударить хочет его, — Хорошее Дело говорит тихонько...
Меня и не тянула улица, если
на ней было тихо, но когда я слышал веселый ребячий гам, то убегал со двора, не
глядя на дедов запрет. Синяки и ссадины не обижали, но неизменно возмущала жестокость уличных забав, — жестокость, слишком знакомая мне, доводившая до бешенства. Я не мог терпеть, когда ребята стравливали собак или петухов, истязали
кошек, гоняли еврейских коз, издевались над пьяными нищими и блаженным Игошей Смерть в Кармане.
С лишком пятьдесят лет припоминал он эту подробность своей служебной карьеры и все никак не мог вспомнить, как вдруг 30-го прошлого ноября, ровно через пятьдесят шесть лет, солдат Аника, словно живой, так и
глядит на него!"
Кошек!"гаркнул Бритый, но не остерегся и захлебнулся собственной слюной.
Бывало, как он
на меня
глянет, так у меня по спине будто
кошка хвостом поведет…
В окнах домов зажигались огни,
на улицу падали широкие, жёлтые полосы света, а в них лежали тени цветов, стоявших
на окнах. Лунёв остановился и,
глядя на узоры этих теней, вспомнил о цветах в квартире Громова, о его жене, похожей
на королеву сказки, о печальных песнях, которые не мешают смеяться…
Кошка осторожными шагами, отряхивая лапки, перешла улицу.
Ему жилось тоже плохо: рыжекудрая Настя ходила «не порожней» и фыркала злой
кошкой,
глядя на все и
на всех зеленым, обиженным взглядом.
(Идет, как
кошка, ему навстречу.) Иди, иди. Подойди сюда! (Поравнявшись с Мольером,
глядит на него, втыкает шпагу в пол, поворачивается и уходит со сцены.)
Ну, сели, поехали. До свету еще часа два оставалось. Выехали
на дорогу, с версту этак проехали;
гляжу, пристяжка у меня шарахнулась. Что, думаю, такое тут? Остановил коней, оглядываюсь: Кузьма из кустов ползет
на дорогу. Встал обок дороги, смотрит
на меня, сам лохмами своими трясет, смеется про себя… Фу ты, окаянная сила! У меня и то
кошки по сердцу скребнули, а барыня моя,
гляжу, ни жива ни мертва… Ребята спят, сама не спит, мается.
На глазах слезы. Плачет… «Боюсь я, говорит, всех вас боюсь…»
Сверху, с печки, с испуганным любопытством
глядели головы Авдотьи-работницы и хозяйкиной кошки-фаворитки; кругом были разбросаны изорванные и разбитые ширмы; раскрытый сундук показывал свою неблагородную внутренность; валялись одеяло и подушка, покрытые хлопьями из тюфяка, и, наконец,
на деревянном трехногом столе заблистала постепенно возраставшая куча серебра и всяких монет.
— Они шли… — говорил он, торопясь и захлебываясь, указывая пальцем
на умирающего попку, — они шли, значит, а она… то есть
кошка, значит, как шастнет из-за угла-то… Ну, я и того… камнем… А она… задави ее телега, как хватит… да бегом, да бегом… А у них уж,
глядишь, и глазки закатились и головка
на сторону… Известно,
кошка… ни кто другой… Ну, тут я опять камнем… Ей в ногу угодил…
На трех лапах ушла, а их бросила поперек дорожки… Мы и подняли, значит…