Шитье ратницкой амуниции шло дни и ночи напролет. Все, что могло держать в руке иглу, все было занято. Почти во всяком мещанском домишке были устроены мастерские. Тут шили рубахи, в другом месте — ополченские кафтаны, в третьем — стучали сапожными колодками. Едешь, бывало, темною ночью по улице — везде горят огни, везде отворены окна, несмотря на
глухую осень, и из окон несется пар, говор, гам, песни…
Каждый год после этого, в
глухую осень, когда Ока начинала стынуть и покрывалась тонкой корой ледяных игл, он проводил целые дни в воде по пояс, и все-таки ничего ему не делалось.
Прошло семнадцать лет. Была
глухая осень. Солнце ходило низко, и в четвертом часу вечера уж смеркалось. Андреевское стадо возвращалось в деревню. Пастух, отслужив срок, до заговенья ушел, и гоняли скотину очередные бабы и ребята.
Устроив одну в интернате, имеющемся при школе, другого же, пока что, в ремесленном приюте, она уехала поздней
глухой осенью в незнакомый, чуждый ей Петербург.
В прежние времена, когда еще «свои мужички» были, родовое наше имение, Чемезово, недаром слыло золотым дном. Всего было у нас довольно: от хлеба ломились сусеки; тальками, полотнами, бараньими шкурами, сушеными грибами и другим деревенским продуктом полны были кладовые. Все это скупалось местными т — скими прасолами, которые зимою и
глухою осенью усердно разъезжали по барским усадьбам.
Неточные совпадения
Пошатавшись по хлебным полям, кое-где сохранившим насоренные еще
осенью зерна, наплававшись по разливам рек, озер и прудов, гуси разбиваются на пары и начинают заботиться о гнездах, которые вьют всегда в самых крепких и
глухих камышистых и болотистых уремах, состоящих из таловых кустов ольхи и березы, обыкновенно окружающих берега рек порядочной величины; я разумею реки, текущие по черноземной почве.
Высиживание детей, укрыванье их сначала в самых крепких и
глухих болотных местах, а потом в лугах и, наконец, перемещенье в чистые болота на всю
осень — у дупелей совершенно одинаковы с бекасами.
Осенью я не видывал близко больших стай шилохвостей, но иногда узнавал их по особенному
глухому их голосу, похожему на тихое гусиное гоготанье, по полету и по свисту крыльев; стаи всегда летели очень высоко.
Места были все
глухие, куда выезжали только
осенью «шишковать», то есть собирать шишки по кедровникам.
В продолжение всего лета, захватив часть
осени, пешком и на шхуне путешественники обошли, не забыв ни одного протока, ни одного самого
глухого местечка, всю дельту Лены и весь берег океана.
Так
глухою, позднею
осенью бледный луч солнца, продравшись неожиданно сквозь мрачно нависнувшие тучи, оживляет на минуту безлиственную чащу маленькой рощи, которая давным-давно между тем ждет отдыха под мягким покровом снега.
Бросив картуз на палубу, подрядчик поднял лицо к небу и стал истово креститься. И все мужики, подняв головы к тучам, тоже начали широко размахивать руками,
осеняя груди знамением креста. Иные молились вслух;
глухой, подавленный ропот примешался к шуму волн...
Тогда это было
глухое и неустроенное поселение среди тайги, остатки которой долго еще были видны в самом центре города. Единственным путем сообщения был Амур.
Осенью и весною во время ледостава и при вскрытии реки Хабаровск оказывался отрезанным от других городов на несколько месяцев. Эта изоляция называлась «почтовым стоянием».
Назади остались степи, местность становилась гористою. Вместо маленьких, корявых березок кругом высились могучие, сплошные леса. Таежные сосны сурово и сухо шумели под ветром, и осина, красавица
осени, сверкала средь темной хвои нежным золотом, пурпуром и багрянцем. У железнодорожных мостиков и на каждой версте стояли охранники-часовые, в сумерках их одинокие фигуры темнели среди
глухой чащи тайги.