Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый
дурак? Выжил,
глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Стародум. Так поэтому у тебя слово
дурак прилагательное, потому что оно прилагается к
глупому человеку?
Довольно из десяти сторон иметь одну
глупую, чтобы быть признану
дураком мимо девяти хороших.
«
Дурак ты,
глупая скотина! — думал про себя Чичиков.
— Камень —
дурак. И дерево —
дурак. И всякое произрастание — ни к чему, если нет человека. А ежели до этого
глупого материала коснутся наши руки, — имеем удобные для жилья дома, дороги, мосты и всякие вещи, машины и забавы, вроде шашек или карт и музыкальных труб. Так-то. Я допрежде сектантом был, сютаевцем, а потом стал проникать в настоящую философию о жизни и — проник насквозь, при помощи неизвестного человека.
Бальзаминов. Как же,
глупый! Ишь ты,
дурака нашла!
К тому времени я уже два года жег зеленую лампу, а однажды, возвращаясь вечером (я не считал нужным, как сначала, безвыходно сидеть дома 7 часов), увидел человека в цилиндре, который смотрел на мое зеленое окно не то с досадой, не то с презрением. «Ив — классический
дурак! — пробормотал тот человек, не замечая меня. — Он ждет обещанных чудесных вещей… да, он хоть имеет надежды, а я… я почти разорен!» Это были вы. Вы прибавили: «
Глупая шутка. Не стоило бросать денег».
— Тогда не будет в мире
дурака глупее меня… Я надоем тебе жестоко.
— Я три года молчал, я три года говорить готовился…
Дураком я вам, разумеется, показаться не мог, потому что вы сами чрезвычайно умны, хотя
глупее меня вести себя невозможно, но подлецом!
— А почем я знаю, про какого? Теперь у них до вечера крику будет. Я люблю расшевелить
дураков во всех слоях общества. Вот и еще стоит олух, вот этот мужик. Заметь себе, говорят: «Ничего нет
глупее глупого француза», но и русская физиономия выдает себя. Ну не написано ль у этого на лице, что он
дурак, вот у этого мужика, а?
— То-то вот и есть, что ты
дурак! Нужно, чтобы значило, и чтобы было с толком, и чтобы другого слова как раз с таким значением не было… А так — мало ли что ты выдумаешь!.. Ученые не
глупее вас и говорят не на смех…
— Он — ничего.
Дураку ни ног, ни рук не надо, он и глупостью своей сытно кормится.
Глупого всякий любит, глупость безобидна. Сказано: и дьяк и повытчик, коли
дурак — так не обидчик…
Но и тут критика должна быть очень осторожна в своих заключениях: если, например, автор награждает, в конце пьесы, негодяя или изображает благородного, но
глупого человека, — от этого еще очень далеко до заключения, что он хочет оправдывать негодяев или считает всех благородных людей
дураками.
По ее мнению, всё происшедшее было «непростительным и даже преступным вздором, фантастическая картина,
глупая и нелепая!» Прежде всего уж то, что «этот князишка — больной идиот, второе —
дурак, ни света не знает, ни места в свете не имеет: кому его покажешь, куда приткнешь? демократ какой-то непозволительный, даже и чинишка-то нет, и… и… что скажет Белоконская?
— Так едем… Жилку у Тараса поглядим. Вот именно, что
дуракам счастье… И Окся эта самая
глупее полена.
Но нам они лгут потому, что мы сами этого от них требуем, потому что мы лезем в их совсем чуждые нам души со своими
глупыми приемами и расспросами, потому, наконец, что они нас втайне считают большими
дураками и бестолковыми притворщиками.
— Да вы сегодня, кажется, совсем с ума спятили: я буду советоваться с Платоном Васильичем… Ха-ха!.. Для этого я вас и звала сюда!.. Если хотите знать, так Платон Васильич не увидит этого письма, как своих ушей. Неужели вы не нашли ничего
глупее мне посоветовать? Что такое Платон Васильич? —
дурак и больше ничего… Да говорите же наконец или убирайтесь, откуда пришли! Меня больше всего сводит с ума эта особа, которая едет с генералом Блиновым. Заметили, что слово особа подчеркнуто?
— А я смеялась потому, что эта
глупая рожа мне надоела. Скажите на милость, что этому Платону Васильичу понадобилось в саду в такое время? Еще разболтает чего-нибудь сглупа. Мне все равно, а все-таки меньше разговоров — лучше… Скоро ли вы прогоните этого
дурака, Прейн?
Но у этого
дурака Вулкана, должно быть, было
глупое выражение лица.
— Злой
дурак, ma bonne amie, [мой добрый друг (фр.).] злой
дурак еще
глупее, — благородно оппонировал Степан Трофимович.
О друзья мои! — иногда восклицал он нам во вдохновении, — вы представить не можете, какая грусть и злость охватывает всю вашу душу, когда великую идею, вами давно уже и свято чтимую, подхватят неумелые и вытащат к таким же
дуракам, как и сами, на улицу, и вы вдруг встречаете ее уже на толкучем, неузнаваемую, в грязи, поставленную нелепо, углом, без пропорции, без гармонии, игрушкой у
глупых ребят!
— Батюшка, государь Иван Васильевич! — проговорил он, хватаясь за полы царской одежды, — сего утра я,
дурак глупый, деревенщина необтесанный, просил тебя пожаловать мне боярство.
— Ну, изволь, братец, исполняю твою просьбу: воистину ты
дурак, и я тебе предсказываю, что если ты еще от подобных своих
глупых обычаев не отстанешь, то ты без того не заключишь жизнь, чтобы кого-нибудь не угодить насмерть.
Ей казалось, что это — только злость: догадывается, что его обманули, и злится. С ума не сойдет, сходить
дураку не с чего. А если и сойдет, что же, безумие веселит
глупых!
— Никогда!
Дурак не горит, не греет,
глупые люди та же глина — в ненастье за ноги держит, в добрую погоду — неродима!
— И выходишь ты
дурак! И кто тебя учит этой ереси — тоже
дурак выходит. Сказано: во чреве китове три дня и три нощи. А если еще будешь спрашивать глупости — в карцер. Написано в книге, и учи. Что,
глупее тебя, что ли, святые-то отцы, оболтус ты эдакий?
— Я родился голым и
глупым, как ты и все люди; в юности я мечтал о богатой жене, в солдатах — учился, чтобы сдать экзамен на офицерский чин, мне было двадцать три года, когда я почувствовал, что не всё на свете хорошо и жить
дураком — стыдно!
—
Дурак ты,
дурак! Ну, сообрази, зачем затеял ты канитель эту? Разве так пред хозяевами выслуживаются на первое место? Дубина! Ты думаешь, он не знал, что мы с Мишкой воровали? Да он сам с того жизнь начинал… Что он Мишку прогнал — за это я обязан, по моей совести, сказать тебе спасибо! А что ты про меня сказал — это тебе не простится никогда! Это называется —
глупая дерзость! При мне, про меня — эдакое слово сказать! Я тебе его припомню!.. Оно указывает, что ты меня не уважаешь…
— По-моему, вы напрасно наваливаетесь так на глупых-то людей — Мазаньелло
дурак был, но то, что надо, исполнил в лучшем виде.
—
Дурак! Ты бы подумал — ведь она всего три года как ослепла, — ведь не слепой она родилась, после оспы это у неё. Значит, помнит она, что как светит. Экий ты
глупый!
Но Линочка и сама разделяет чувство матери и, ласкаясь, смотрит на
глупого гостя с явной насмешкой и страстно думает: «Вот
дурак!» А потом, прощаясь с братом на ночь, шепчет ему громким на весь дом шепотом...
У нас, русских, вообще говоря, никогда не было
глупых надзвездных немецких и особенно французских романтиков, на которых ничего не действует, хоть земля под ними трещи, хоть погибай вся Франция на баррикадах, — они всё те же, даже для приличия не изменятся, и всё будут петь свои надзвездные песни, так сказать, по гроб своей жизни, потому что они
дураки.
— Прасковья, — начала бабушка, — правда ли, что я давеча стороной узнала, что будто бы этот
дурак, отчим-то твой, хочет жениться на этой
глупой вертушке француженке, — актриса, что ли, она или того еще хуже? Говори, правда это?
— Муж-то глухой,
глупый, — продолжал Яков, не слушая Костыля, — так, дурак-дураком, всё равно, что гусь. Нешто он может понимать? Ударь гуся по голове палкой — и то не поймет.
—
Дураком каким прикидывается! Точно вчера родился или с неба упал. Разве ты не понимаешь,
глупая голова, к чему ведет это отвинчивание? Не догляди сторож, так ведь поезд мог бы сойти с рельсов, людей бы убило! Ты людей убил бы!
Бригадир. А мне кажется, что много печатного вздору у нас не оттого, что больше стало еретиков, а разве оттого, что больше стало
дураков. Вить я, говоря о жене моей, не говорю того, чтоб она всех была
глупее.
— Пузатый
дурак! Совсем как Семенов, — толстый, злой и
глупый!
Филин, уж на что
глупая птица, а и тот, наслышавшись от других, по ночам ухает: «
Дурак!
Чиновник(некоторое время ходит по комнате в сильном азарте, а потом обращается к Ананью). А ты —
дурак, совершенный
дурак! Пойми ты, рожа твоя
глупая, что когда ты докажешь, что у жены твоей был незаконный ребенок, ты наказанье себе облегчишь: вместо того, чтоб тебя, каналью, отдать под кнут, сошлют, может быть, только на покаяние.
Боровцов.
Дурак ты, братец. Никаких у тебя понятий нет. Кабы у тебя были такие понятия, так ты бы не женился да не развел семьи. Я не
глупей тебя, я, может быть, не один раз видал таких-то людей, что не берут взяток, и разговаривать как-то раз привел Бог, так уж они и живут, как монахи. Далеко тебе до них! Что ты нас обманываешь! Те люди почитай что святые! А то вот еще масоны есть. Ты уж живи хоть так, как все мы, грешные. Ты разве бы не брал, — да не умеешь — вот что надо сказать.
Андрей (берется за голову). В самом деле, на дедушку-то посматривать: не поумнею ли? Нет, конечно, надо приставать куда-нибудь, к одному берегу. Барином мне не быть, так хоть купцом-то остаться порядочным. Довольно разыгрывал
дурака; пора за ум взяться. Вот когда думать-то моей
глупой голове, да думать так, чтоб лоб трещал; а что обдумаю — хорошо ли, дурно ли, — так уж завинтить накрепко. Прохор!
Настасья Панкратьевна. Какая же в этом мука,
глупый! Ничего, окромя хорошего. Ты, я вижу, такой же
дурак, как и Купидошка.
— Хи-хи-хи! да-с… — отозвался Аким Петрович; гости опять пошевелились, но всего
глупее было то, что Пселдонимов хоть и поклонился опять, но даже и теперь не улыбнулся, точно он был деревянный. «Да он
дурак, что ли! — подумал Иван Ильич. — Тут-то бы и улыбаться ослу, и все бы пошло как по маслу». Нетерпение бушевало в его сердце.
Анна Петровна. Да, нет у тебя больше жены… Но что он нашел в этой размазне Софье? Что он нашел в этой девчонке? Что он мог в ней найти? Как неразборчивы эти
глупые мужчины! Они способны увлечься всякою дрр… Ты же чего смотрел, муж? Где были твои глаза? Плакса! Нюнил до тех пор, пока не утащили из-под его носа жены! И это мужчина! Мальчишка ты! Женят вас, мальчишек,
дураков, только на смех, ослов этаких! Оба вы никуда не годитесь, ни ты, ни твой Платонов! Это из рук вон что такое!
Рославлев-старший.
Дурак! не разевай мне никогда так широко
глупого своего рта. (Про себя.) Куда девался брат ее? мне непременно нужно видеться и объясниться с ним. Пойду, отыщу его. (Андрею.) А тебя я знаю, как протрезвить. (Уходит.)
«И чего я так испугался?» — думал Шишкин, подходя уже к своей квартире. «Ведь я сам чуть не похвастался, что как знать чего не знаешь. Может, он оттого-то только и поглядел на меня эдак… а он ужинать приглашал!..
Дурак, право,
дурак я! И с чего он вообразился мне то вдруг из тех, то вдруг шпионом, а он, кажись, просто так себе, добрый малый и очень не
глупый… А я, как
дурак, струсил!»
— Ну, уж это было бы
глупее всего. Мы-то тогда уж совсем
дураков из себя разыграем, добрым людям на потеху. Впрочем, нет, — уверенно прибавил Устинов, — не думаю, он хоть и мерзавец, а этого не сделает.
— Невероятная мистификация!.. Чья-то очень
глупая и очень злая шутка, не более! — проговорил он. — И насколько я знаю Полоярова, — это просто
дурак; пожалуй, пустой болтун, каких теперь тысячи щеголяют по белому свету, но что касается до каких-либо действий и идей, то у него ровно никаких идей в голове не имеется, и полагаю, что каждый мало-мальски серьезный заговорщик постыдился бы назвать его своим сотоварищем.
Туда, разумеется, где живут люди, которые не дрожат перед бедностью, не развратничают, работают, не беседуют по целым дням с
глупыми старухами и пьяными
дураками…
— Нет-с; умные
дураки этого не делали, умные
дураки, которых я люблю, на такие вздоры не попадались, а это мог сделать
глупый умник, но я с этим ассортиментом мало знаком, а, впрочем, вот поразглядим его!