Неточные совпадения
— «Лети-ка, Летика», — сказал я себе, — быстро заговорил он, — когда я с кабельного мола увидел, как танцуют вокруг брашпиля наши ребята, поплевывая в ладони. У меня
глаз, как у
орла. И я полетел; я так дышал на лодочника, что человек вспотел от волнения. Капитан, вы хотели оставить меня на берегу?
— Вы — оптимист, — возражал ему большой, толстогубый Тарасов, выдувая в как ф, грозя пальцем и разглядывая Змиева неподвижным, мутноватым взглядом темных
глаз. — Что значит: Россия пробуждается? Ну, признаем, что у нас завелся еще двуглавый
орел в лице двух социалистических, скажем, партий. Но — это не на земле, а над землей.
— Неужели тебя все это только смешит? Но — подумай! Стоять выше всех в стране, выше всех! — кричала она, испуганно расширив больные
глаза. — Двуглавый
орел, ведь это — священный символ нечеловеческой власти…
Они сами чувствовали это, и все трое, как бы смущенные своим величием, поспешно и скромно опуская
глаза, сели на свои резные кресла за покрытый зеленым сукном стол, на котором возвышался треугольный инструмент с
орлом, стеклянные вазы, в которых бывают в буфетах конфеты, чернильница, перья, и лежала бумага чистая и прекрасная и вновь очиненные карандаши разных размеров.
Теперь в Кремле нет-нет подойдет курсовой офицер, одернет складку шинели, поправит поясную медную бляху с изображением пылающей гранаты, надвинет еще круче на правый
глаз круглую барашковую шапку с начищенным двуглавым
орлом.
Вон он разговаривает с Клавской!.. — отвечал тот, показывая
глазами на плешивого старика с синей лентой белого
орла, стоявшего около танцующих, вблизи одной, если хотите, красивой из себя дамы, но в то же время с каким-то наглым и бесстыжим выражением в лице.
Орла сбросили с валу в степь. Это было глубокою осенью, в холодный и сумрачный день. Ветер свистал в голой степи и шумел в пожелтелой, иссохшей, клочковатой степной траве.
Орел пустился прямо, махая больным крылом и как бы торопясь уходить от нас куда
глаза глядят. Арестанты с любопытством следили, как мелькала в траве его голова.
«Все смотрели с удивлением на сына
орла и видели, что он ничем не лучше их, только
глаза его были холодны и горды, как у царя птиц.
Орлов поднял кверху голову, сверкнул своими большими серыми
глазами на Шептуна и дрожащим голосом крикнул...
Розги подхватили и унесли. На окровавленный пол бросили опилок.
Орлов, застегиваясь, помутившимися
глазами кого-то искал в толпе. Взгляд его упал на майора. Полузастегнув шинель,
Орлов бросился перед ним на колени, обнял его ноги и зарыдал...
Вдруг в передней раздался звонок. У меня екнуло сердце. Уж не
Орлов ли это, которому пожаловался на меня Кукушкин? Как мы с ним встретимся? Я пошел отворять. Это была Поля. Она вошла, стряхнула в передней со своего бурнуса снег и, не сказав мне ни слова, отправилась к себе. Когда я вернулся в гостиную, Зинаида Федоровна, бледная, как мертвец, стояла среди комнаты и большими
глазами смотрела мне навстречу.
Извозчики неожиданно остановились. Я открыл
глаза и увидел, что мы стоим на Сергиевской, около большого дома, где жил Пекарский.
Орлов вышел из саней и скрылся в подъезде. Минут через пять в дверях показался лакей Пекарского, без шапки, и крикнул мне, сердясь на мороз...
— Думайте, — сказал
Орлов, заслоняя
глаза. — Истинно счастливый человек тот, кто думает не только о том, что есть, но даже о том, чего нет.
— В вас сильно бьется романтическая жилка, — перебил ее
Орлов, не отрывая
глаз от газеты.
Начиналось обыкновенно с того, что
Орлов со смеющимися
глазами заводил речь о каком-нибудь знакомом, о недавно прочитанной книге, о новом назначении или проекте; льстивый Кукушкин подхватывал в тон, и начиналась, по тогдашнему моему настроению, препротивная музыка.
Заговорил же я о лице и волосах Орлова потому только, что в его наружности было нечто, о чем стоит упомянуть, а именно: когда
Орлов брался за газету или книгу, какая бы она ни была, или же встречался с людьми, кто бы они ни были, то
глаза его начинали иронически улыбаться и все лицо принимало выражение легкой, незлой насмешки.
— Так-с. А у меня все по-старому, никаких особенных перемен, — живо заговорил он, заметив, что я оглядываю кабинет. — Отец, как вы знаете, в отставке и уже на покое, я все там же. Пекарского помните? Он все такой же. Грузин в прошлом году умер от дифтерита. Ну-с, Кукушкин жив и частенько вспоминает о вас. Кстати, — продолжал
Орлов, застенчиво опуская
глаза, — когда Кукушкин узнал, кто вы, то стал везде рассказывать, что вы будто учинили на него нападение, хотели его убить, и он едва спасся.
Все стали говорить о неутомимости Кукушкина в любовных делах, как он неотразим для женщин и опасен для мужей и как на том свете черти будут поджаривать его на угольях за беспутную жизнь. Он молчал и щурил
глаза и, когда называли знакомых дам, грозил мизинцем — нельзя-де выдавать чужих тайн.
Орлов вдруг посмотрел на часы.
— Тургенев в своих произведениях учит, чтобы всякая возвышенная, честно мыслящая девица уходила с любимым мужчиною на край света и служила бы его идее, — сказал
Орлов, иронически щуря
глаза.
Исачка и Кравченко, конечно, были вместе и упражнялись около огонька в орлянку; какой-то отставной солдат, свернувшись клубочком на сырой земле, выкрикивал сиповатым баском: «
Орел! Орешка!..» Можно было подумать, что горло у службы заросло такой же шершавой щетиной, как обросло все лицо до самых
глаз.
Он зверски выкатил на них
глаз, потоптался на месте, крылья распростер, как
орел, но никуда не улетел, а начал бег по двору, по кругу, как лошадь на корде.
Оно говорило с визгливою песнью русской кухарки; с косящимся на солнце ощипанным
орлом, которого напоказ зевакам таскал летом по острову ощипанный и полуголодный мальчик; говорило оно и с умными
глазами остриженного пуделя, танцующего в красном фраке под звуки разбитой шарманки, — со всеми и со всем умело говорить это маленькое чуткое сердечко, и унять его говорливость, научить его молчанию не смог даже сам пастор Абель, который, по просьбе Софьи Карловны Норк, со всех решительно сторон, глубокомысленно обсудил душевную болезнь Мани и снабдил ее книгами особенного выбора.
Люди, львы,
орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды, и те, которых нельзя было видеть
глазом, — словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли…
(Читает.) «Люди, львы,
орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды, и те, которых нельзя было видеть
глазом, — словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли.
Артур Бенни тоже находил, что такой депеши с него будет за
глаза довольно, чтобы отбиться в
Орле от Ничипоренки.
Дарил также царь своей возлюбленной ливийские аметисты, похожие цветом на ранние фиалки, распускающиеся в лесах у подножия Ливийских гор, — аметисты, обладавшие чудесной способностью обуздывать ветер, смягчать злобу, предохранять от опьянения и помогать при ловле диких зверей; персепольскую бирюзу, которая приносит счастье в любви, прекращает ссору супругов, отводит царский гнев и благоприятствует при укрощении и продаже лошадей; и кошачий
глаз — оберегающий имущество, разум и здоровье своего владельца; и бледный, сине-зеленый, как морская вода у берега, вериллий — средство от бельма и проказы, добрый спутник странников; и разноцветный агат — носящий его не боится козней врагов и избегает опасности быть раздавленным во время землетрясения; и нефрит, почечный камень, отстраняющий удары молнии; и яблочно-зеленый, мутно-прозрачный онихий — сторож хозяина от огня и сумасшествия; и яснис, заставляющий дрожать зверей; и черный ласточкин камень, дающий красноречие; и уважаемый беременными женщинами орлиный камень, который
орлы кладут в свои гнезда, когда приходит пора вылупляться их птенцам; и заберзат из Офира, сияющий, как маленькие солнца; и желто-золотистый хрисолит — друг торговцев и воров; и сардоникс, любимый царями и царицами; и малиновый лигирий: его находят, как известно, в желудке рыси, зрение которой так остро, что она видит сквозь стены, — поэтому и носящие лигирий отличаются зоркостью
глаз, — кроме того, он останавливает кровотечение из носу и заживляет всякие раны, исключая ран, нанесенных камнем и железом.
Nicolas надувается и вскакивает;
глаза его искрятся; лицо принимает торжественное выражение. Он таким
орлом прохаживается по зале, как будто на него возложили священную обязанность разыскать корни и нити, и он, во исполнение, напал на свежий и совершенно несомненный след.
Появилась на стогнах
Орла личность, которая ни в чьих
глазах ничего не значила, но на Голована заявляла могущественные права и обходилась с ним с невероятной наглостью.
По временам, когда я начинал забываться, мне казалось, что надо мной шумят лиственницы и кедры, что я гляжу вниз с высокого утеса и вижу белые домики кордона в овраге, а между моим
глазом и белою стеною реет горный
орел, тихо взмахивая свободным крылом.
Однажды, в понедельник, утром, когда Орловы пили чай, на пороге их невесёлого жилища явилась внушительная фигура полицейского.
Орлов вскочил и, пытаясь восстановить в своей похмельной голове события последних дней, молчаливо уставился на гостя мутными
глазами, полный самых скверных ожиданий. Жена его смотрела пугливо и укоризненно.
Орлов, охваченный зловонным воздухом, стоял и молча слушал Чижика, стараясь заглянуть одним
глазом в щель непритворённой двери.
Мы!»
Орлов гордо выпятил грудь, глядя на жену возбуждёнными
глазами.
Орлов смотрел на неё и молчал, не зная, что ему делать. Он пришёл с определённым намерением победить жену. Вчера, во время столкновения, она была сильнее его, он это чувствовал, и это унижало его в своих
глазах.
— С тобой? — Григорий несколько смутился — он не успел подумать о жене. Конечно, можно бабу оставить на квартире, вообще это делается, но Матрёну — опасно. За ней нужен
глаз да
глаз. Остановившись на этой мысли,
Орлов хмуро продолжал: — Что же? Будешь тут жить… а я буду жалованье получать… н-да…
Ксения гордилась Мирославом, когда он блестящим махом меча своего приводил все войско в движение, летал
орлом среди полков — восклицал и единым словом останавливал быстрые тысячи; но чрез минуту слезы катились из
глаз ее…
Высоким ростом, гордым поворотом головы, пронзительным взглядом черных
глаз из-под крутых, выпуклых бровей, он напоминал молодого
орла.
— Подумайте, девочки, Кавказ увижу! Горы там до неба… В небе кружат
орлы… Шумят речки, горные потоки, черкесы в бурках скачут в ущельях… — рассказывала со слов княгини, сверкая
глазами, Наташа, сидевшая на почетном месте.
Случайно я поднял
глаза к небу и увидел двух
орлов: они плавно описывали большие круги, поднимаясь все выше и выше, пока не превратились в маленькие точки. Трудно допустить, чтобы они совершали такие заоблачные полеты в поисках корма, трудно допустить, чтобы оттуда они могли разглядеть добычу на земле. По-видимому, такие полеты являются их органической потребностью.
Он здесь так обжился, что сюда приходили звать его к столу, здесь навещали его и Бодростин, и Глафира, и Горданов, и Жозеф задавал пред ними свои представления с
орлами, из которых один, потеряв в сражениях
глаз, все косился и, действуя на отчаянность, рисковал иногда налетать на Висленева, несмотря на жестокие удары палкой.
Орлов так описывал императрице наружность принцессы Елизаветы: «Оная женщина росту небольшого, тела очень сухого, лицом ни бела ни черна,
глаза имеет большие, открытые, цветом темно-карие, косы и брови темно-русы, а на лице есть и веснушки.
Во время корабельных маневров, отойдя незаметно от принцессы вместе с дамами и Грейгом, граф
Орлов приказал арестовать свою любезную вместе с ее свитой, а для уверенности обманутой в истине роли, которую теперь разыгрывал, и Христенека, остававшегося на ее
глазах.
— Да какой ты князь! — недобро рассмеялась Зара. — Разве такие князья бывают? Вот наиб — князь… видный, высокий, усы в палец,
глаза, как у
орла… А ты маленький, потешный, точно безрогий горный козел с переломанными ногами.
— Княжна, — начал он вкрадчиво, — зачем ссоришься с Абреком? Или забыла, как Абрек ухаживал за твоим Шалым? как учил тебя джигитовке?.. А теперь я узнал в горах такие места, такие!.. — и он даже прищелкнул языком и сверкнул своими восточными
глазами. — Лань, газель не проберется, а мы проскочим! Трава — изумруд, потоки из серебра… туры бродят… А сверху
орлы… Хочешь, завтра поскачем? Хочешь? — и он заглядывал мне в
глаза и вкладывал необычайную нежность в нотки своего грубого голоса.
И как Гейне все мерещился во сне подбирающий под себя Германию черный прусский
орел, так мне все метался в
глазах этот немец, который собирался сегодня быть мужем своей жены после трех лет женитьбы.
Но
глаза, которые не боятся смотреть на солнце, предупредили стрелу:
орел взлетел, зашумел и скрылся под защитою дальних дерев.
— Ах ты,
орел! — говорит. — Выведи на скорую руку по всем этажам, а там вали на все три дня. На свой страх тебя увольняю.
Глаза у тебя ясные русские, не подведешь, вернешься.
Соскользнул он на мощеные плиты, кровь из-за бешмета черной рекой бежит,
глаза, как у мертвого
орла, темная мгла завела… Зашатался князь Удал, гостей словно ночной ветер закружил… Спешит с кровли Тамара, а белая ручка все крепче к вороту прижимается. Не успел дядя ейный, князь Чагадаев, на руку ее деликатно принять, — пала как свеча к жениховым ногам.
— Ах, право поздно, — сказал граф
Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед
глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер-офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит всё дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет Бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?