Неточные совпадения
По дороге везде работали черные
арестанты с непокрытой головой, прямо под солнцем, не думая прятаться в тень. Солдаты, не спуская с них
глаз, держали заряженные ружья на втором взводе. В одном месте мы застали людей, которые ходили по болотистому дну пропасти и чего-то искали. Вандик поговорил с ними по-голландски и сказал нам, что тут накануне утонул пьяный человек и вот теперь ищут его и не могут найти.
Я обогнул утес, и на широкой его площадке
глазам представился ряд низеньких строений, обнесенных валом и решетчатым забором, — это тюрьма. По валу и на дворе ходили часовые, с заряженными ружьями, и не спускали
глаз с
арестантов, которые, с скованными ногами, сидели и стояли, группами и поодиночке, около тюрьмы. Из тридцати-сорока преступников, которые тут были, только двое белых, остальные все черные. Белые стыдливо прятались за спины своих товарищей.
Двери камер были отперты, и несколько
арестантов было в коридоре. Чуть заметно кивая надзирателям и косясь на
арестантов, которые или, прижимаясь к стенам, проходили в свои камеры, или, вытянув руки по швам и по-солдатски провожая
глазами начальство, останавливались у дверей, помощник провел Нехлюдова через один коридор, подвел его к другому коридору налево, запертому железной дверью.
— Готов, — сказал фельдшер, мотнув головой, но, очевидно, для порядка, раскрыл мокрую суровую рубаху мертвеца и, откинув от уха свои курчавые волосы, приложился к желтоватой неподвижной высокой груди
арестанта. Все молчали. Фельдшер приподнялся, еще качнул головой и потрогал пальцем сначала одно, потом другое веко над открытыми голубыми остановившимися
глазами.
Маленький человечек с блестящими
глазами и беспрестанно двигающимися бровями, в одном белье и чулках, быстрыми, мягкими шагами подошел к принесенному
арестанту, посмотрел на него, потом на Нехлюдова и громко расхохотался.
«Что же это такое?» говорил себе Нехлюдов, выходя из камер, как сквозь строй прогоняемый сотней
глаз выглядывавших из дверей и встречавшихся
арестантов.
Дочка же ее, семилетняя девочка с распущенными белыми волосами, стоя в одной рубашонке рядом с рыжей и ухватившись худенькой маленькой ручонкой за ее юбку, с остановившимися
глазами внимательно вслушивалась в те ругательные слова, которыми перекидывались женщины с
арестантами, и шопотом, как бы заучивая, повторяла их.
Но не смигивая и не спуская
глаз смотревший на шествие за
арестантов мальчик с длинной, худой шеей решил вопрос иначе.
Войдя теперь в сени полуэтапа, где стояла огромная вонючая кадка, так называемая «параха», первое, что увидал Нехлюдов, была женщина, сидевшая на краю кадки. Напротив нее — мужчина со сдвинутой на бок на бритой голове блинообразной шапкой. Они о чем-то разговаривали.
Арестант, увидав Нехлюдова, подмигнул
глазом и проговорил...
Женщина эта — мать мальчишки, игравшего с старушкой, и семилетней девочки, бывшей с ней же в тюрьме, потому что не с кем было оставить их, — так же, как и другие, смотрела в окно, но не переставая вязала чулок и неодобрительно морщилась, закрывая
глаза, на то, что говорили со двора проходившие
арестанты.
Старшой хотел уходить, когда вошел другой унтер-офицер и вслед за ним высокий, худой
арестант с подбитым
глазом и редкой бородкой.
Дети провожают равнодушными
глазами партию
арестантов, закованных в кандалы; когда кандальные везут тачку с песком, то дети цепляются сзади и хохочут.
Арестант моргал только при этом слегка
глазами.
В числе
арестантов Вихров увидел и своего подсудимого Парфена, который стоял, как-то робко потупя
глаза, и, видимо, держал себя, как человек, находящийся в непривычном ему обществе.
Арестант при этом заметно сконфузился и потупил
глаза в землю.
Порою входили
арестанты, серые, однообразные, в тяжелых кожаных башмаках. Входя в полутемную комнату, они мигали
глазами. У одного на ногах звенели кандалы.
Стоявший перед нами
арестант был не велик ростом и довольно сухощав; но широкая грудь и чрезвычайное развитие мускулов свидетельствовали о его физической силе Лицо у него было молодое, умное и даже кроткое; высокий лоб и впалые, но еще блестящие
глаза намекали на присутствие мысли, на возможность прекрасных и благородных движений души; только концы губ были несколько опущены, и это как будто разрушало гармонию целого лица, придавая ему оттенок чувственности и сладострастия.
В остроге сквозь железные решетки выглядывали бритые, с бледными, изнуренными лицами головы
арестантов, а там показалось и кладбище, где как бы нарочно и тотчас же кинулась в
глаза серая плита над могилой матери Настеньки…
У многих из них появились слезы на
глазах, но поспешивший в коридор смотритель, в отставном военном вицмундире и с сильно пьяной рожей, велел, во-первых,
арестантам разойтись по своим местам, а потом, войдя в нумер к Лябьеву, объявил последнему, что петь в тюрьме не дозволяется.
В ожидании караульных кто-то из
арестантов тихим голосом подал мысль, что нехудо бы закрыть покойнику
глаза.
Высокий
арестант стоял спокойно и величаво. Он чувствовал, что на него смотрят и ждут, осрамится ли он или нет своим ответом; что надо было поддержать себя, доказать, что он действительно птица, и показать, какая именно птица. С невыразимым презрением скосил он
глаза на своего противника, стараясь, для большей обиды, посмотреть на него как-то через плечо, сверху вниз, как будто он разглядывал его, как букашку, и медленно и внятно произнес...
Арестанты молча и грустно расходились по работам, довольные по крайней мере тем, что поскорей с
глаз долой уходили.
Как ни оберегают
арестанты гуляющего, но иногда он попадается на
глаза высшему начальству, майору или караульному офицеру.
Арестанты старались не попадаться ему на
глаза.
Когда
арестанты возвращались с работы, она уже по крику у кордегардии: «Ефрейтора!» — бежит к воротам, ласково встречает каждую партию, вертит хвостом и приветливо засматривает в
глаза каждому вошедшему, ожидая хоть какой-нибудь ласки.
Орла сбросили с валу в степь. Это было глубокою осенью, в холодный и сумрачный день. Ветер свистал в голой степи и шумел в пожелтелой, иссохшей, клочковатой степной траве. Орел пустился прямо, махая больным крылом и как бы торопясь уходить от нас куда
глаза глядят.
Арестанты с любопытством следили, как мелькала в траве его голова.
Он так не похож был на других
арестантов: что-то до того спокойное и тихое было в его взгляде, что, помню, я с каким-то особенным удовольствием смотрел на его ясные, светлые
глаза, окруженные мелкими лучистыми морщинками.
Илья взглянул на
арестанта. Это был высокого роста мужик с угловатой головой. Лицо у него было тёмное, испуганное, он оскалил зубы, как усталая, забитая собака скалит их, прижавшись в угол, окружённая врагами, не имея силы защищаться. А Петруха, Силачев, Додонов и другие смотрели на него спокойно, сытыми
глазами. Лунёву казалось, что все они думают о мужике...
— Милые вы мои! — вдруг неожиданно улыбнулся Вернер и сразу потерял всю внушительность своей позы, снова стал
арестантом, которому и тесно, и неудобно взаперти, и скучно немного от надоевшего пытливого
глаза, торчащего в плоскости двери.
— Прошу не швыряться чужими вещами, которые вы украли! — закричал Михаленко страшным голосом и быстро сел на кровати.
Глаз его еще больше вылез из орбиты, а дряблые щеки запрыгали. — Вы мерзавец! Я знаю вас, вам не в первый раз присваивать чужое. Вы в Перми свели из гостиницы чужую собаку и сидели за это в тюрьме.
Арестант вы!
Однако при более тщательном рассмотрении дело стало возбуждать некоторые сомнения. Сомнения эти относились именно к Василию. Правда, в подобных случаях артель действует всегда таким образом, чтобы неприкосновенность к делу первых «ответчиков» кидалась по возможности в
глаза, и в этом случае Василий мог легко доказать, что он не принимал в ночной трагедии прямого участия. Тем не менее, обсуждая положение помощника старосты, опытные
арестанты, прошедшие и огонь, и медные трубы, покачивали головами.
— Господи, царица небесная, — пугливо причитал чахлый
арестант, глядевший на всю эту сцену широко раскрытыми лихорадочными
глазами.
— Барин, а барин! — тихо звал Семенова бродяга, и этот тихий возглас разбудил молодого человека. По-видимому, его услышал также старый Хомяк. Он раскрыл
глаза и, тяжело кряхтя, спустился с лавки. Остальные
арестанты крепко спали; спали даже приставленные к Федору караульные, прислонившись спинами к колонке и низко свесив головы.
Арестант, очевидно, хотел польстить опытному бродяге, но суровое лицо Бесприютного с резкими чертами, с морщинами около
глаз осталось таким же неподвижно суровым.
Свет керосиновой лампы на мгновение заслепил его голубые
глаза; мальчик с улыбкой закрыл их рукавом, но затем, разглядев отца, он бросился к нему с веселым смехом среди расступающихся
арестантов.
Семенов открыл отяжелевшие веки, и в сизом тумане душной камеры перед ним обрисовалось красное лицо с горящими
глазами. Кто-то сидел на нарах, обнявшись с пьяной простоволосой арестанткой, которая покачивалась и, нагло ухмыляясь по временам, заводила пьяную песню. Большинство
арестантов спало, но в центре камеры шла попойка. Увидев все это, Семенов тотчас же опять сомкнул
глаза, и двоившееся сознание затуманилось. «Это был только сон», — думалось ему во сне об этой картине из действительности.
Вскорости Безрукому облегчение вышло. Перевели его из секретной в общую, с другими прочими вместе. Только и он, как я же, все больше один. Бывало, начнут
арестанты приставать, шутки шутить, он хоть бы те слово в ответ. Поведет только
глазами, так тут самый отчаянный опешит. Нехорошо смотрел…
Письмоводитель ткнул пальцем в лежавшую перед ним бумагу и поднес ее к носу
арестанта. Тот презрительно отвернулся, и огонек в его
глазах вспыхнул сильнее.
Не знаю, догадался ли Гаврилов о настоящей причине этого эпизода. Я отошел от угла, чтобы он не увидел устроенной
арестантами лестницы, и продолжал надевать пальто на ходу. Солдат оглядывался чутко и беспокойно. Гаврилов хотел было пнуть собаку ногой, но она отбежала так разумно и с таким видом своей правоты, что он не пошел за ней к ее куче мусора и только задумчиво несколько раз перевел свои
глаза то на нее, то на меня…
«Не смигивая и не спуская
глаз, смотрел мальчик на шествие
арестантов.
Результатом этого визита был пропуск Гладких в контору городской тюрьмы, куда вскоре был приведен и
арестант Никифоров. Смотритель, по желанию дорогого гостя, удалился в смежную с конторой комнату, и Иннокентий Антипович и Егор остались с
глазу на
глаз. Гладких крепко запер двери конторы, как наружную, так и ведшую в смежную комнату, и когда убедился, что никто не может быть свидетелем свидания, бросился со слезами на
глазах на шею
арестанта.
В это время начали собирать
арестантов, назначенных доктором в больницу, и я видел, как Кузьмич, отерев рукавом
глаза, медленно поплелся вместе с другими, все еще не подымая низко опущенной головы.
Сначала он не обратил на него внимания, так как Лизаро был одет в арестантский халат, но когда он снял с себя его и оказался в весьма потертом пиджаке, то этот туалет, редкий между
арестантами из простых, бросился в
глаза Николаю Герасимовичу, и он спросил унтер-офицера, указывая на
арестанта в пиджаке...
Он ищет
глазами, носом, всем своим существом, заглядывает во все углы, под нарами, на печке, в подпечьи, в печурках; взывает опять жалобным, отчаянным голосом, как будто зовет свою Эвридику: «
Арестанты! где вы?» — Нет
арестантов.
Не знаю, какой дурной человек выучил Ваню разыгрывать роль городничего, отыскивающего своих
арестантов. Все помирали со смеху, когда мальчик, щуря
глаза и ныряя по сторонам, взывал тоненьким, пискливым голосом: «
Арестанты!
арестанты! где вы?» Но Ларивон скоро прекратил эту комедию, сказав Ване, что стыдно и грешно передразнивать покойника.
Я положительно впился в него
глазами, до того он мне сразу показался симпатичным, даже в его, безобразящем всех, костюме; но более всего меня поразило то обстоятельство, что при первом появлении его перед столом, где заседало начальство, лица, его составляющие: советник губернского правления, полицеймейстер, инспектор пересылки
арестантов и смотритель — все по большей части сибирские служаки-старожилы, пропустившие мимо себя не одну тысячу этих «несчастненьких», как симпатично окрестил русский народ
арестантов, и сердца которых от долгой привычки закрылись для пропуска какого-либо чувства сожаления или симпатии к этим, давно намозолившим им
глаза варнакам, — сразу изменились…