Неточные совпадения
Главное состояло в том, чтобы тотчас же по прибытии князя предъявить ему
документ; но я не выдавал
документа ни за что.
Здесь опускаю одно обстоятельство, о котором лучше будет сказать впоследствии и в своем месте, но упомяну лишь о том, что обстоятельство это наиглавнейше утвердило Ламберта в убеждении о действительном существовании и,
главное, о ценности
документа.
—
Главное, тут теперь один
документ, — заключил Крафт, — которого чрезвычайно боится госпожа Ахмакова.
То есть я и солгал, потому что
документ был у меня и никогда у Крафта, но это была лишь мелочь, а в самом
главном я не солгал, потому что в ту минуту, когда лгал, то дал себе слово сжечь это письмо в тот же вечер.
Замечу еще, что сама Анна Андреевна ни на минуту не сомневалась, что
документ еще у меня и что я его из рук еще не выпустил.
Главное, она понимала превратно мой характер и цинически рассчитывала на мою невинность, простосердечие, даже на чувствительность; а с другой стороны, полагала, что я, если б даже и решился передать письмо, например, Катерине Николаевне, то не иначе как при особых каких-нибудь обстоятельствах, и вот эти-то обстоятельства она и спешила предупредить нечаянностью, наскоком, ударом.
Катерина Николаевна стремительно встала с места, вся покраснела и — плюнула ему в лицо. Затем быстро направилась было к двери. Вот тут-то дурак Ламберт и выхватил револьвер. Он слепо, как ограниченный дурак, верил в эффект
документа, то есть —
главное — не разглядел, с кем имеет дело, именно потому, как я сказал уже, что считал всех с такими же подлыми чувствами, как и он сам. Он с первого слова раздражил ее грубостью, тогда как она, может быть, и не уклонилась бы войти в денежную сделку.
Упомяну лишь, что
главный характер их приемов состоял в том, чтоб разузнать кой-какие секреты людей, иногда честнейших и довольно высокопоставленных; затем они являлись к этим лицам и грозили обнаружить
документы (которых иногда совсем у них не было) и за молчание требовали выкуп.
Он упал на свое место, ломая руки в отчаянии. Прокурор и защитник стали предлагать перекрестные вопросы,
главное в том смысле: «что, дескать, побудило вас давеча утаить такой
документ и показывать прежде совершенно в другом духе и тоне?»
— Непременно! Строжайшей ответственности, по закону, должны быть подвергнуты. Но
главная теперь их опора в свидетельстве: говорят,
документ, вами составленный, при прошении вашем представлен; и ежели бы даже теперь лица, к делу прикосновенные, оказались от него изъятыми, то правительство должно будет других отыскивать, потому что фальшивый акт существует, и вы все-таки перед законом стоите один его совершитель.
Приложив к прошению законное количество гербовых марок, я послал его в
главное управление по делам печати, ходатайствуя о разрешении журнала. «Скоро сказка говорится, дело мешкотно творится» — есть поговорка. Через долгое время я получил ответ из
главного управления о представлении
документов о моем образовательном цензе.
Команда султановского госпиталя голодала. Наш
главный врач крал вовсю, но он и смотритель заботились как о команде, так и о лошадях. Султанов крал так же, так же фабриковал фальшивые
документы, но не заботился решительно ни о ком. Пища у солдат была отвратительная, жили они в холоде. Обозные лошади казались скелетами, обтянутыми кожей. Офицер-смотритель бил солдат беспощадно. Они пожаловались Султанову. Султанов затопал ногами и накричал на солдат.
Он показывал нам все фальшивые
документы, рассказывал о мошеннических проделках
главного врача.
С утра до позднего вечера они просидели в канцелярии с
главным врачом и смотрителем. Щелкали счеты, слышались слова: «из авансовой суммы», «на счет хозяйственных сумм»; «фуражный лист», «приварочное довольствие». Сверяли
документы, подсчитывали, следили, чтоб копейка не разошлась с копейкою.
Главный врач и смотритель деловито давали объяснения. Все было сбалансировано верно, точно и аккуратно.
— Я денег ему под закладную не давала и аренды не платила, эти
документы были совершены в возмещение гонорара, следуемого моему мужу! — на смерть перепуганная вызовом и
главное перспективой казавшегося ей несомненным ареста, созналась она откровенно следователю.