Неточные совпадения
Если б он мог слышать, что говорили ее родители в этот вечер, если б он мог перенестись на
точку зрения семьи и узнать, что Кити будет несчастна, если он не женится на ней, он бы очень удивился и не поверил бы этому. Он не мог поверить тому, что то, что доставляло такое большое и хорошее удовольствие ему, а
главное ей, могло быть дурно. Еще меньше он мог бы поверить тому, что он должен жениться.
Пусть Ефим, даже и в сущности дела, был правее меня, а я глупее всего глупого и лишь ломался, но все же в самой глубине дела лежала такая
точка, стоя на которой, был прав и я, что-то такое было и у меня справедливого и,
главное, чего они никогда не могли понять.
Даже с матерью обращался свысока и презрительно, несмотря на то, что сам очень хорошо понимал, что репутация и характер его матери составляли покамест
главную опорную
точку и его карьеры.
Половину вы вчера от меня уже услышали: я вас считаю за самого честного и за самого правдивого человека, всех честнее и правдивее, и если говорят про вас, что у вас ум… то есть, что вы больны иногда умом, то это несправедливо; я так решила и спорила, потому что хоть вы и в самом деле больны умом (вы, конечно, на это не рассердитесь, я с высшей
точки говорю), то зато
главный ум у вас лучше, чем у них у всех, такой даже, какой им и не снился, потому что есть два ума:
главный и не
главный.
Это была та
точка долго сдерживаемого, но разразившегося, наконец, гнева, когда
главным побуждением становится немедленный бой, немедленная потребность на кого-нибудь поскорее накинуться.
Самолюбивый и тщеславный до мнительности, до ипохондрии; искавший во все эти два месяца хоть какой-нибудь
точки, на которую мог бы опереться приличнее и выставить себя благороднее; чувствовавший, что еще новичок на избранной дороге и, пожалуй, не выдержит; с отчаяния решившийся наконец у себя дома, где был деспотом, на полную наглость, но не смевший решиться на это перед Настасьей Филипповной, сбивавшей его до последней минуты с толку и безжалостно державшей над ним верх; «нетерпеливый нищий», по выражению самой Настасьи Филипповны, о чем ему уже было донесено; поклявшийся всеми клятвами больно наверстать ей всё это впоследствии, и в то же время ребячески мечтавший иногда про себя свести концы и примирить все противоположности, — он должен теперь испить еще эту ужасную чашу, и,
главное, в такую минуту!
Шлется будто бы этот проект в Петербург и, разумеется, прежде всего рассматривается с
точки зрения польз российской промышленности, имеющей, «как известно»,
главный сбыт на нижегородской ярмарке…
Впрочем, существенно вы одно запомните, что ни линии, ни
точки в вещественном мире нет; первая есть четвероугольник, а вторая все-таки круг, многоугольник, и он в чистом виде существует только в нашем уме; это — прирожденное нам понятие из мира духовного, и Сен-Мартен
главным образом хочет показать в этих цифрах, как невещественные
точка и линия сливаются с вещественными треугольником и кругом, хотя то и другие никогда не утрачивают своих различий.
Некоторые из них были присланы на долгие сроки, на десять, на двенадцать лет, а
главное, они с глубоким предубеждением смотрели на всех окружающих, видели в каторжных одно только зверство и не могли, даже не хотели, разглядеть в них ни одной доброй черты, ничего человеческого, и что тоже очень было понятно: на эту несчастную
точку зренья они были поставлены силою обстоятельств, судьбой.
С нашей
точки зрения, эти лица столько же необходимы для пьесы, как и
главные: они показывают нам ту обстановку, в которой совершается действие, рисуют положение, которым определяется смысл деятельности
главных персонажей пьесы.
— Пора, пора, Зиночка, пора! ах! я заболталась! — схватилась Марья Александровна. — Они там хотят совсем сманить князя. Сейчас же сажусь и еду! Подъеду, вызову Мозглякова, а там… Да я его силой увезу, если надо! Прощай, Зиночка, прощай, голубчик, не тужи, не сомневайся, не грусти,
главное — не грусти! все прекрасно, преблагородно обделается!
Главное, с какой
точки смотреть… ну, прощай, прощай!..
Я тоже нахожу его изломанным, исковерканным и парфюмированным, с одной даже
точки зрения смешным; но он прелестен, мистер Астлей, и,
главное, — он великий поэт, хотим или не хотим мы этого с вами.
Гегель (под фирмою которого идут все нелепости формалистов нашего времени, так, как под фирмой Фарина продается одеколон, делаемый на всех
точках нашей планеты) вот как говорит о формализме [«Phenomenologie», Vorrede.]: «Нынче
главный труд состоит не в том, чтоб очистить от чувственной непосредственности лицо и развить его в мыслящую сущность, но более в противоположном, в одействотворении всеобщего чрез снятие отверделых, определенных мыслей.
—
Главное преступление владык жизни в том, что они разрушили творческую силу народа. Будет время — вся воля народа вновь сольётся в одной
точке; тогда в ней должна возникнуть необоримая и чудесная сила, и — воскреснет бог! Он-то и есть тот, которого вы, Матвей, ищете!
Роскошь, с этой
точки зрения, составляет действительно одно из
главных проявлений общественной безнравственности, но только вовсе не потому, что она разнеживает, расслабляет человека, отводит его мысли от возвышенных идей к материальным наслаждениям и т. п.
— Что ж, может быть, с своей
точки зрения и Лидинька права, — пожала плечами Стрешнева, — как права и мать Агафоклея. Я, Константин Семенович, понимаю это дело так, — продолжала она. — Прожить свою жизнь так, чтобы ни своя собственная совесть, ни людская ненависть ни в чем не могли упрекнуть тебя, а
главное — собственная совесть. Для этого нужно немножко сердца, то есть человеческого сердца, немножко рассудка да искренности. Ну, вот и только.
Только полное отсутствие определенности и выдержанности основной
точки зрения маскирует всю беспомощность и, самое
главное, всю безрелигиозность, атеистичность Gefühlstheologie.
Ложная наука, взявшая за исходную
точку отсталое представление о жизни, при котором не видно то противоречие жизни человеческой, которое составляет
главное ее свойство, — эта мнимая наука в своих последних выводах приходит к тому, чего требует грубое большинство человечества, — к признанию возможности блага одной личной жизни, к признанию для человека благом одного животного существования.
— Да, постройка нравится. Снаружи хорош театр, но стану спорить, но насчет самих артистов — извини. Может быть, они и хорошие люди, гении, Дидероты, но с моей
точки зрения они для искусства убийцы и больше ничего. Ежели б в моей власти, я бы их из Петербурга выслал. Кто над ними у вас
главный?
(Читает.) «…решился ударить на русское войско, когда оно менее, нежели когда-либо, ожидает его, для чего и отдал уже приказ полкам своего корпуса, 17/29 июля, стягиваться к Сагницу, а небольшому отряду идти из Дерпта к устью Эмбаха, сесть там на приготовленных шкунах, переправиться через озеро Пейпус [Озеро Пейпус — Чудское озеро.] и сделать отчаянное вторжение в Псковскую и Новгородскую провинции, не отдаляясь от Нейгаузена, который отряду и
главному корпусу считать
точкою соединения».
Самое
главное, что нужно окончательно освободиться от всякой классовой
точки зрения в религиозной жизни народа.
Естествоиспытатели и их поклонники, думающие разрешать вопрос этот, подобны штукатурам, которых бы приставили заштукатурить одну сторону стены церкви и которые, пользуясь отсутствием
главного распорядителя работ, в порыве усердия, замазывали бы своею штукатуркой и окна, и образа, и леса, и неутвержденные еще стены и радовались бы на то, как с их штукатурной
точки зрения все выходит ровно и гладко.