Неточные совпадения
К моему удивлению, Гаврило Степаныч порядочно знал политическую экономию, читал Адама Смита, Милля, Маркса и постоянно жалел только о том, что, не зная новых языков, он не может пользоваться богатой европейской
литературой по разным
экономическим вопросам из первых рук, а не дожидаясь переводов на русский язык;
в статистике Гаврило Степаныч был как у себя дома, читал Кетле и Кольба, а работы русского профессора Янсона он знал почти наизусть.
Известно всем и каждому, что сатирико-полицейская и поздравительно-экономическая
литература наша страшно уже надоела публике
в прошедшем году.
Вопрос же о предоставлении крестьянам гражданских прав, прежде чем пойдет речь об
экономических сделках с ними и по поводу их, — этот вопрос до сих пор еще не поставлен
в нашей
литературе.
Не менее жалкая роль выпала на долю
литературы и
в толках об
экономических улучшениях.
Просматривая журналы наши за последние годы, вы ясно увидите, что все наши общественные потребности и стремления прежде находили себе выражение
в административной и частной
экономической деятельности, а потом уже (и нередко — долго спустя) переходили
в литературу.
Дикости
в проявлениях жизни общественной, разноголосица во всех сферах общества, фанфаронство общим и народным делом, вопросительный знак значительной части дворянства пред новым
экономическим бытом, финансовый кризис, зловещие тучи на окраинах, государственные затруднения, неумелость, злорадство, апатия к серьезному здравомысленному делу, непонимание прямых народных интересов, подпольная интрига и козни, наплыв революционных прокламаций и брань, брань, одна повальная брань
в несчастной полунемотствующей
литературе и, наконец,
в виде паллиативы, эта безумная и развратная оргия канкана, — вот общая картина того положения,
в котором застал Россию 1862 год.
Он уже хотел того типа культуры, который восторжествовал
в коммунизме, хотя часто
в карикатурной форме, — господство естественных и
экономических наук, отрицание религии и метафизики, социальный заказ
в литературе и искусстве, мораль социального утилитаризма, подчинение внутренней жизни личности интересам и директивам общества.
Коммунистическая власть нередко проявляет большую гибкость
в политике, она бывает очень оппортунистична
в международной политике, идет на уступки
в политике
экономической, она готова дать некоторую свободу
в искусстве и
литературе.
В советской философской и социалистической
литературе постоянно повторяется, что главное не «производительные силы», т. е.
экономическое развитие, а «производственные отношения», т. е. борьба классов и революционная активность пролетариата.