Неточные совпадения
Так, схоронив
покойника,
Родные и знакомые
О нем лишь говорят,
Покамест не управятся
С хозяйским угощением
И не начнут зевать, —
Так и галденье долгое
За чарочкой, под ивою,
Все,
почитай, сложилося
В поминки по подрезанным
Помещичьим «крепям».
Что же касается до Петра Петровича, то я всегда была
в нем уверена, — продолжала Катерина Ивановна Раскольникову, — и уж, конечно, он не похож… — резко и громко и с чрезвычайно строгим видом обратилась она к Амалии Ивановне, отчего та даже оробела, — не похож на тех ваших расфуфыренных шлепохвостниц, которых у папеньки
в кухарки на кухню не взяли бы, а
покойник муж, уж конечно, им бы
честь сделал, принимая их, и то разве только по неистощимой своей доброте.
Может быть, Катерина Ивановна считала себя обязанною перед
покойником почтить его память «как следует», чтобы знали все жильцы и Амалия Ивановна
в особенности, что он был «не только их совсем не хуже, а, может быть, еще и гораздо получше-с» и что никто из них не имеет права перед ним «свой нос задирать».
— Те что? Такие же замарашки, как я сама, — небрежно говорила она, — они родились
в черном теле, а этот, — прибавляла она
почти с уважением об Андрюше и с некоторою если не робостью, то осторожностью лаская его, — этот — барчонок! Вон он какой беленький, точно наливной; какие маленькие ручки и ножки, а волоски как шелк. Весь
в покойника!
Может быть, только похоронная процессия обратит на себя внимание прохожего, который
почтит это неопределенное лицо
в первый раз достающеюся ему
почестью — глубоким поклоном; может быть, даже другой, любопытный, забежит вперед процессии узнать об имени
покойника и тут же забудет его.
Был у
покойника мужа потерян на одном здешнем петербургском купце капитал,
почти в четыре тысячи.
Маленькая тропка повела нас
в тайгу. Мы шли по ней долго и
почти не говорили между собой. Километра через полтора справа от дорожки я увидел костер и около него три фигуры.
В одной из них я узнал полицейского пристава. Двое рабочих копали могилу, а рядом с нею на земле лежало чье-то тело, покрытое рогожей. По знакомой мне обуви на ногах я узнал
покойника.
—
В точности не знаю, но, вероятно, так, — ответил Ипполит, полуоглядываясь, — да иначе, впрочем, и не может быть. Не Настасья же Филипповна к ней? Да и не у Ганечки же; у того у самого
почти покойник. Генерал-то каков?
Мать и не спорила; но отец мой тихо, но
в то же время настоятельно докладывал своей тетушке, что долее оставаться нельзя, что уже три
почты нет писем из Багрова от сестрицы Татьяны Степановны, что матушка слаба здоровьем, хозяйством заниматься не может, что она после
покойника батюшки стала совсем другая и очень скучает.
Наконец он умирает. Умирает тихо, честно,
почти свято. За гробом следует жена с толпою сыновей, дочерей, снох и внучат. После погребенья совершают поминки,
в которых участвует вся деревня. Все поминают добром
покойника."Честный был, трудовой мужик — настоящий хрестьянин!"
Как водится,
в яму спустили,
Засыпали Прокла землей;
Поплакали, громко повыли,
Семью пожалели,
почтилиПокойника щедрой хвалой.
— У нас над покойником-то поют! — упорствовал Прокоп, — и дьякон и поп —
честь честью в могилу кладут! А у вас что! пришел ваш пастор, полопотал что-то, даже закусить с нами не захотел! На что похоже!
Гость был довольно известный князь Щепетилов, родственник
покойнику, человек еще
почти молодой, лет тридцати пяти,
в полковничьих эполетах и
в аксельбантах.
Вдруг музыка оборвалась, женщина спрыгнула на пол, чёрный Стёпа окутал её золотистым халатом и убежал с нею, а люди закричали, завыли, хлопая ладонями, хватая друг друга; завертелись лакеи, белые, точно
покойники в саванах; зазвенели рюмки и бокалы, и люди начали пить жадно, как
в знойный день. Пили и ели они нехорошо, непристойно; было
почти противно видеть головы, склонённые над столом, это напоминало свиней над корытом.
Бессеменов. А хорошо ты, Терентий Хрисанфыч, заработаешь
в этом месяце.
Почти каждый день
покойник.
— Вот, бабушка, — так начал мужик, — было времечко, живал ведь и я не хуже других:
в амбаре-то, бывало, всего насторожено вволюшку; хлеб-то, бабушка, родился сам-шост да сам-сём, три коровы стояли
в клети, две лошади, — продавал
почитай что кажинную зиму мало что на шестьдесят рублев одной ржицы да гороху рублев на десять, а теперь до того дошел, что радешенек, радешенек, коли сухого хлебушка поснедаешь… тем только и пробавляешься, когда вот
покойник какой на селе, так позовут псалтырь
почитать над ним… все гривенку-другую дадут люди…
— Он, нужно сказать, — продолжал фабричный, — изо всего нашего Троскина один только грамоте-то и знал… уж это всегда, коли грамоту написать али псалтырь
почитать над
покойником, его, бывало, и зовут… ну, его и засадили; пиши, говорят, да пиши; подложили бумагу, он и написал, спроворили дело… Ну хорошо, послали
в Питер, никто и не пронюхал; зароком было бабам не сказывать, и дело-то, думали, споро, ан вышло не так…
Однако уход за ними даже
в этой форме был не только опасен, но
почти невозможен, — человек, который сегодня подавал пить заболевшему родичу, — завтра сам заболевал «пупырухом», и
в доме нередко ложилось два и три
покойника рядом.
1 Старуха. Говорят, что
покойник — прости его господи —
почти всё свое имение продал и побочным детям отдал деньги. Есть же люди! И говорят также, будто бы
в духовной он написал, чтоб его похороны не стоили больше 100 рублей.
О Симе он
почти не думал, но иногда
в памяти его вспыхивали прозрачные глаза юноши, он смотрел
в глубину их с жутким любопытством и смущенно убеждал
покойника...
Дворня была испугана. Она доставалась человеку неизвестному; к нраву старого барина применились, теперь приходилось вновь начинать службу, и как, и что будет, и кто останется
в Липовке, кто поедет
в Питер, на каком положении — все это волновало умы и заставляло
почти жалеть
покойника.
К
покойнику он чувствовал жгучий интерес, каждые полчаса забегал
в комнату полюбоваться на него, поправлял покрывало и упрямо топорщившийся сюртук и чувствовал себя
почти таким же важным и интересным, как сам
покойник.
И Марья Гавриловна, и Груня с мужем, и Никитишна с Фленушкой, и Марьюшка со своим клиросом до девятин [Поминки
в девятый день после кончины.] остались
в Осиповке. Оттого у Патапа Максимыча было людно, и не так была заметна томительная пустота, что
в каждом доме чуется после
покойника. Женщины все
почти время у Аксиньи Захаровны сидели, а Патап Максимыч, по отъезде Колышкина, вел беседы с кумом Иваном Григорьичем.
В «Навий день», на Радуницу, справляли здесь «оклички»
покойников; здесь водили ночные хороводы Красной Горки; здесь величали Микулу Селяниновича, а на другой день его праздника справляли именины Сырой Земли и водили хороводы Зилотовы: здесь
в светлых струях Светлого Яра крестили кукушек, кумились, завивали семицкие венки; здесь справлялись Зеленые Святки и с торжеством зажигались купальские костры
в честь отходящего от земли бога жизни и света, великого Яра…
В приезжей стояла железная кровать с подушкой и одеялом, и ее можно было принести оттуда, но возле нее
почти три дня лежал
покойник (который, быть может, садился на нее перед смертью), и теперь на ней было бы неприятно спать…
Спустили гроб
в полуоттаявшую яму среди унылого, равнодушного молчания. Ничьего голоса не раздалось
в память покойного. Оставшиеся"до конца"потянулись сначала гуськом, а миновав ворота, сгруппировались по три, по четыре человека, и точно все повеселели, отдежурив сколько нужно было. Лука Иванович
почти что не был знаком ни с кем из провожавших
покойника, но с двоими кланялся, а поименно знал многих.
Никого не собирали на эти похороны, кроме эскадрона,
в котором служил
покойник, но люди во множестве сами пришли отовсюду. Вдоль всего пути от гостиницы вплоть до кладбищенской церкви стали люди разного положения. Женщин больше, чем мужчин. Им никто не внушал, о чем надо жалеть, но они сами знали,
чту надо оплакать, и плакали о погибшей молодой жизни, которая сама оборвала себя «за благородность». Да-с, я вам употребляю то слово, какое все говорили друг другу.