Неточные совпадения
На другой стене висели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные рукою Карла Иваныча. На
третьей стене,
в середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна — изрезанная, наша, другая — новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линевания; с другой — черная доска, на которой кружками отмечались наши большие проступки и крестиками — маленькие. Налево от доски был угол,
в который нас ставили на
колени.
Самгин видел, как отскакивали куски льда, обнажая остов баррикады, как двое пожарных, отломив спинку дивана, начали вырывать из нее мочальную набивку, бросая комки ее
третьему, а он, стоя на
коленях, зажигал спички о рукав куртки; спички гасли, но вот одна из них расцвела, пожарный сунул ее
в мочало, и быстро, кудряво побежали во все стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались
в красный султан; тогда один пожарный поднял над огнем бочку, вытряхнул из нее солому, щепки; густо заклубился серый дым, — пожарный поставил
в него бочку, дым стал более густ, и затем из бочки взметнулось густо-красное пламя.
Клим быстро вошел во двор, встал
в угол; двое людей втащили
в калитку
третьего; он упирался ногами, вспахивая снег, припадал на
колени, мычал. Его били, кто-то сквозь зубы шипел...
Выстрел повторился. Оба замолчали, ожидая
третьего. Самгин раскуривал папиросу, чувствуя, что
в нем что-то ноет, так же, как стекла
в окне. Молчали минуту, две. Лютов надел шапку на
колено и продолжал, потише, озабоченно...
В отделение, где сидел Самгин, тяжело втиснулся большой человек с тяжелым, черным чемоданом
в одной руке, связкой книг
в другой и двумя связками на груди,
в ремнях, перекинутых за шею. Покрякивая, он взвалил чемодан на сетку, положил туда же и две связки, а
третья рассыпалась, и две книги
в переплетах упали на
колени маленького заики.
На
третьей картине представлена была полунагая женщина
в лежачем положении en raccourci [
В уменьшенном виде (фр.).], с красными
коленями и очень толстыми пятками.
Все это было так завлекательно, так ясно и просто, как только и бывает
в мечтах или во сне. И видел я это все так живо, что… совершенно не заметил, как
в классе стало необычайно тихо, как ученики с удивлением оборачиваются на меня; как на меня же смотрит с кафедры старый учитель русского языка, лысый, как
колено, Белоконский, уже
третий раз окликающий меня по фамилии… Он заставил повторить что-то им сказанное, рассердился и выгнал меня из класса, приказав стать у классной двери снаружи.
Велиткин, высокого роста, стоял на правом фланге
третьим, почти рядом с ротным командиром. Вдруг он вырвался из строя и бросился к Вольскому. Преступление страшнейшее, караемое чуть не расстрелом. Не успели мы прийти
в себя, как Велиткин упал на
колени перед Вольским и слезным голосом взвыл...
Мой отец брал взятки и воображал, что это дают ему из уважения к его душевным качествам; гимназисты, чтобы переходить из класса
в класс, поступали на хлеба к своим учителям, и эти брали с них большие деньги; жена воинского начальника во время набора брала с рекрутов и даже позволяла угощать себя и раз
в церкви никак не могла подняться с
колен, так как была пьяна; во время набора брали и врачи, а городовой врач и ветеринар обложили налогом мясные лавки и трактиры;
в уездном училище торговали свидетельствами, дававшими льготу по
третьему разряду; благочинные брали с подчиненных причтов и церковных старост;
в городской, мещанской, во врачебной и во всех прочих управах каждому просителю кричали вослед: «Благодарить надо!» — и проситель возвращался, чтобы дать 30–40 копеек.
Елена, выйдя от полковника со двора, чувствовала, что у ней
колени подгибаются от усталости; но
третий адрес, данный ей из конторы, был
в таком близком соседстве от дома полковника, что Елена решилась и туда зайти: оказалось, что это был маленький частный пансион, нуждающийся
в учительнице музыки. Содержательница его, сморщенная старушонка
в грязном чепце и грязно нюхающая табак, приняла Елену довольно сурово и объявила ей, что она ей больше десяти рублей серебром
в месяц не может положить.
В детстве она очень любила мороженое, и мне часто приходилось водить ее
в кондитерскую. Мороженое для нее было мерилом всего прекрасного. Если ей хотелось похвалить меня, то она говорила: «Ты, папа, сливочный». Один пальчик назывался у нее фисташковым, другой сливочным,
третий малиновым и т. д. Обыкновенно, когда по утрам она приходила ко мне здороваться, я сажал ее к себе на
колени и, целуя ее пальчики, приговаривал...
Больной мальчик вздрогнул и опустил на
колени книжку, когда к нему
в третий раз взошла Катерина Львовна.
Он сидел на постели, занимая почти
треть ее. Полуодетая Софья лежала на боку, щекою на сложенных ладонях; подогнув одну ногу, другую — голую — она вытянула на
колени хозяина и смотрела встречу мне, улыбаясь, странно прозрачным глазом. Хозяин, очевидно, не мешал ей, — половина ее густых волос была заплетена
в косу, другая рассыпалась по красной, измятой подушке. Держа одною рукой маленькую ногу девицы около щиколотки, пальцами другой хозяин тихонько щелкал по ногтям ее пальцев, желтым, точно янтарь.
Выскочил я из саней, гляжу —
в потемках на меня человек бежит и по
колена в снегу грузнет; я его обхватил рукой за плечи, вот этак, и выбил из рук ружьишко, потом другой подвернулся, я его по затылку урезал, так что он крякнул и
в снег носом чкнулся, — здоровый я тогда был, рука тяжелая; я с двумя управился, гляжу, а Федя уже на
третьем верхом сидит.
Якорев. Верно. Ну-с, так, значит, он выстрелил
в меня, я тотчас же ответил ему из моего нагана и бросился на землю, чтобы лёжа лучше стрелять, и стараясь попасть ему, pardon [извините, (франц.) — Ред.],
в живот, чтобы нанести тяжёлую рану. После
третьего выстрела один из нападавших, впоследствии оказавшийся учеником художественной школы Николаем Уховым, был мною ранен легко
в колено…
К вам является господин очень чисто одетый, очень скромного, тихого вида; он вяло раскланивается, вяло опускается
в кресло, начинает вертеть шляпу между
коленями и молчит; молчит час, другой,
третий, изредка разве, и то весьма лаконически, отвечая на вопросы и скрепляя слова свои грустной улыбкой.
Прочитав
третью страничку, Филипп задумался. Ему хотелось думать об образовании и почему-то о французах. Голова у него опустилась на грудь, локти уперлись
в колена. Глаза прищурились.
Когда шаги генерала затихли, Андрей Хрисанфыч осмотрел полученную почту и нашел одно письмо на свое имя. Он распечатал, прочел несколько строк, потом, не спеша, глядя
в газету, пошел к себе
в свою комнату, которая была тут же внизу,
в конце коридора. Жена его Ефимья сидела на кровати и кормила ребенка; другой ребенок, самый старший, стоял возле, положив кудрявую голову ей на
колени,
третий спал на кровати.
Лир, хотя теперь уже не сумасшедший, говорит все такие же безумные, не идущие к делу слова, как, например, то, что он
в тюрьме будет с Корделией петь, она будет просить благословенья, а он будет становиться на
колени (становление на
колени повторяется
третий раз) и просить прощенья.
Владислав, бывший у нее
в отпуску за год до того времени, с которого мы начинаем наш рассказ, слышал от нее, что
в Москве живет ее родственник
в третьем или четвертом
колене, Ранеев.
Один целил мне
в глаз, другой
в сердце,
третий в место более чувствительное, положим…
в колено.
В домовищах лежали жители Носа, разного пола и возраста, окутанные
в саваны и спеленутые — молодые розовыми покромками, а старшие голубыми, так что из перевязки составлялись три креста: один на
коленах, другой на брюхе, а
третий на груди.
Одна часть солдат разбрелись, по
колено в снегу,
в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались
в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных
в кучку, доставая котлы, сухари, и задавая корм лошадям;
третья часть рассыпалась
в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.