— План ему принадлежит, у тебя есть свой разум, своя воля. Твое дело согласиться с ним или нет. Слушай же меня. Ближайший ему родственник, хотя и
в третьем колене… не скажу пока его имени, чтобы помучить тебя. Яскулка желает, чтоб ты отдала ему свою руку, и тогда отдаст вам все свое состояние с тем, чтобы вы приняли его фамилию.
Просто быть братом невозможно, надо бежать: она слишком мила, тепла, нежна, прикосновение ее греет, жжет, шевелит нервы. Он же приходится ей брат
в третьем колене, то есть не брат, и близость такой сестры опасна…
Неточные совпадения
На другой стене висели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные рукою Карла Иваныча. На
третьей стене,
в середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна — изрезанная, наша, другая — новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линевания; с другой — черная доска, на которой кружками отмечались наши большие проступки и крестиками — маленькие. Налево от доски был угол,
в который нас ставили на
колени.
Самгин видел, как отскакивали куски льда, обнажая остов баррикады, как двое пожарных, отломив спинку дивана, начали вырывать из нее мочальную набивку, бросая комки ее
третьему, а он, стоя на
коленях, зажигал спички о рукав куртки; спички гасли, но вот одна из них расцвела, пожарный сунул ее
в мочало, и быстро, кудряво побежали во все стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались
в красный султан; тогда один пожарный поднял над огнем бочку, вытряхнул из нее солому, щепки; густо заклубился серый дым, — пожарный поставил
в него бочку, дым стал более густ, и затем из бочки взметнулось густо-красное пламя.
Клим быстро вошел во двор, встал
в угол; двое людей втащили
в калитку
третьего; он упирался ногами, вспахивая снег, припадал на
колени, мычал. Его били, кто-то сквозь зубы шипел:
Выстрел повторился. Оба замолчали, ожидая
третьего. Самгин раскуривал папиросу, чувствуя, что
в нем что-то ноет, так же, как стекла
в окне. Молчали минуту, две. Лютов надел шапку на
колено и продолжал, потише, озабоченно:
В отделение, где сидел Самгин, тяжело втиснулся большой человек с тяжелым, черным чемоданом
в одной руке, связкой книг
в другой и двумя связками на груди,
в ремнях, перекинутых за шею. Покрякивая, он взвалил чемодан на сетку, положил туда же и две связки, а
третья рассыпалась, и две книги
в переплетах упали на
колени маленького заики.