Неточные совпадения
Когда он вышел из уборной, встречу ему по стене
коридора подвинулся, как
тень, повар, держа
в руке колпак и белый весь, точно покойник.
Мы успокоились и спрятались под спасительную
тень, пробежав двор, наполненный колясками и лошадьми, взошли на лестницу и очутились
в огромной столовой зале, из которой открытая со всех сторон галерея вела
в другие комнаты; далее следовали
коридоры с нумерами.
Наконец, набив ноги так, что пятки горели, я сел
в густой
тени короткого бокового углубления, не имевшего выхода, и уставился
в противоположную стену
коридора, где светло и пусто пережидала эту безумную ночь яркая тишина.
Я иду за своей женой, слушаю, что она говорит мне, и ничего не понимаю от волнения. По ступеням лестницы прыгают светлые пятна от ее свечи, дрожат наши длинные
тени, ноги мои путаются
в полах халата, я задыхаюсь, и мне кажется, что за мной что-то гонится и хочет схватить меня за спину. «Сейчас умру здесь, на этой лестнице, — думаю я. — Сейчас…» Но вот миновали лестницу, темный
коридор с итальянским окном и входим
в комнату Лизы. Она сидит на постели
в одной сорочке, свесив босые ноги, и стонет.
Затем колыхались
тени в коридоре, шмыгали сиделки, и я видел, как по стене прокралась растрепанная мужская фигура и издала сухой вопль. Но его удалили. И стихло.
В доме он уже никого не встретил, все выскочили
в сад; одни только девочки, дочери Ипатова, попались ему
в коридоре, возле передней; помертвев от испуга, стояли они
в своих белых юбочках, с сжатыми руками и голыми ножками, возле ночника, поставленного на полу. Через гостиную, мимо опрокинутого стола, выбежал Владимир Сергеич на террасу. Сквозь чащу, по направлению к плотине, мелькали огни,
тени…
И когда наступила ночь, Егор Тимофеевич никак не мог уснуть: ворочался, кряхтел и наконец снова оделся и пошел поглядеть на покойника.
В длинном
коридоре горела одна лампочка и было темновато, а
в комнате, где стоял гроб, горели три толстые восковые свечи, и еще одна, четвертая, тоненькая, была прикреплена к псалтырю, который читала молоденькая монашенка. Было очень светло, пахло ладаном, и от вошедшего Егора Тимофеевича по дощатым стенам побежало
в разные стороны несколько прозрачных, легких
теней.
Хозяйка выходит
в коридор. Волосы у нее разбились и прилипли ко лбу, на пунцовых щеках оттиснулись складки подушки, глаза необычайно блестят. За ее спиной поручик бесшумной
тенью пробирается
в хозяйский номер.
Спрашивая, он не смотрел на Толпенникова, и взгляд его, усталый и беспредметный, был устремлен куда-то
в глубину длинного
коридора, где мелькали у светлых дверей темные
тени, шуршали по камню ногами, поднимая еле заметную пыль, и болтали.
Он прошел боскетную, биллиардную, прошел
в черный
коридор, гремя, по винтовой лестнице спустился
в мрачный нижний этаж,
тенью вынырнул из освещенной луной двери на восточную террасу, открыл ее и вышел
в парк. Чтобы не слышать первого вопля Ионы из караулки, воя Цезаря, втянул голову
в плечи и незабытыми тайными тропами нырнул во тьму…