Неточные совпадения
Цыфиркин. Вот на! Слыхал ли? Я сам видал здесь беглый огонь
в сутки сряду
часа по три. (Вздохнув.) Охти мне! Грусть берет.
В заключение по три
часа в сутки маршировал на дворе градоначальнического дома один, без товарищей, произнося самому себе командные возгласы и сам себя подвергая дисциплинарным взысканиям и даже шпицрутенам («причем бичевал себя не притворно, как предшественник его, Грустилов, а по точному разуму законов», — прибавляет летописец).
Скосить и сжать рожь и овес и свезти, докосить луга, передвоить пар, обмолотить семена и посеять озимое — всё это кажется просто и обыкновенно; а чтобы успеть сделать всё это, надо, чтобы от старого до малого все деревенские люди работали не переставая
в эти три-четыре недели втрое больше, чем обыкновенно, питаясь квасом, луком и черным хлебом, молотя и возя снопы по ночам и отдавая сну не более двух-трех
часов в сутки. И каждый год это делается по всей России.
И спят-то всего
часа три
в сутки.
(Библ.)] а об устрицах говорила не иначе, как с содроганием; любила покушать — и строго постилась; спала десять
часов в сутки — и не ложилась вовсе, если у Василия Ивановича заболевала голова; не прочла ни одной книги, кроме «Алексиса, или Хижины
в лесу», [«Алексис, или Хижина
в лесу» — сентиментально-нравоучительный роман французского писателя Дюкре-Дюминиля (1761–1819).
— Пищи мясной и вообще животной избегайте, мучнистой и студенистой тоже. Можете кушать легкий бульон, зелень; только берегитесь: теперь холера почти везде бродит, так надо осторожнее… Ходить можете
часов восемь
в сутки. Заведите ружье…
Когда карета заворотила
в другую улицу, пришла Анисья и сказала, что она избегала весь рынок и спаржи не оказалось. Захар вернулся
часа через три и проспал целые
сутки.
Часов с трех пополудни до шести на неизмеримом манильском рейде почти всегда дует ветер свежее, нежели
в другие
часы суток; а
в этот день он дул свежее всех прочих дней и развел волнение.
Еще однообразнее всего этого лежит глубокая ночь две трети
суток над этими пустынями. Солнце поднимается невысоко, выглянет из-за гор, протечет
часа три, не отрываясь от их вершин, и спрячется, оставив после себя продолжительную огнистую зарю. Звезды
в этом прозрачном небе блещут так же ярко, лучисто, как под другими, не столь суровыми небесами.
Он объявил, что за полтора пиастра
в сутки дает комнату со столом, то есть с завтраком, обедом, ужином; что он содержит также и экипажи; что коляска и пара лошадей стоят
в день два пиастра с половиной, а за полдня пиастр с четвертью; что завтракают у него
в десять
часов, обедают
в четыре, а чай пьют и ужинают
в восемь.
Этот тон смутил Зосю. Несколько дней она казалась спокойнее, но потом началась старая история. Привалова удивляло только то, что Половодов совсем перестал бывать у них, и Зося, как казалось, совсем позабыла о нем. Теперь у нее явилось новое развлечение: она
часов по шести
в сутки каталась
в санях по городу, везде таская за собой Хину. Она сама правила лошадью и даже иногда сама закладывала свой экипаж.
Не весело также переправляться через животрепещущие мостики, спускаться
в овраги, перебираться вброд через болотистые ручьи; не весело ехать, целые
сутки ехать по зеленоватому морю больших дорог или, чего Боже сохрани, загрязнуть на несколько
часов перед пестрым верстовым столбом с цифрами: 22 на одной стороне и 23 на другой; не весело по неделям питаться яйцами, молоком и хваленым ржаным хлебом…
Через 24
часа после вскрытия банки он уже слипается
в комки, а еще через
сутки начинает цвести и издавать запах.
Она сама не знает, так она потрясена была быстрым оборотом дела: еще не прошло
суток, да, только через два
часа будут
сутки после того, как он нашел ее письмо у себя
в комнате, и вот он уж удалился, — как это скоро, как это внезапно!
Приезды не мешают, однако ж, Арсению Потапычу следить за молотьбой. Все знают, что он образцовый хозяин, и понимают, что кому другому, а ему нельзя не присмотреть за работами; но, сверх того, наступили самые короткие дни, работа идет не больше пяти-шести
часов в сутки, и Пустотелов к обеду уж совсем свободен. Иногда, впрочем, он и совсем освобождает себя от надзора; придет
в ригу на какой-нибудь
час, скажет мужичкам...
Он ест всего один раз
в сутки и требует, чтоб обед был подан ровно
в два
часа.
Сердце Пустотелова радостно бьется
в груди: теперь уж никакой неожиданности опасаться нельзя. Он зорко следит за молотьбой, но дни становятся все короче и короче, так что приходится присутствовать на гумне не больше семи-восьми
часов в сутки. И чем дальше, тем будет легче. Пора и отдохнуть.
Почти нет той минуты
в сутках, чтобы
в последовских полях не кипела работа; три
часа в течение дня и немногим более
в течение ночи — вот все, что остается крестьянину для отдыха.
Сколько
часов работали половые, носясь по залам, с кухни и на кухню, иногда находящуюся внизу, а зал —
в третьем этаже, и учесть нельзя.
В некоторых трактирах работали чуть не по шестнадцати
часов в сутки. Особенно трудна была служба
в «простонародных» трактирах, где подавался чай — пять копеек пара, то есть чай и два куска сахару на одного, да и то заказчики экономили.
Максимум рабочих
часов — 12 1/2
в сутки — приходится на май, июнь и июль, а минимум — 7
час. — на декабрь и январь.] он же предоставляет разные облегчения каторжным разряда исправляющихся; но практика поневоле не всегда сообразуется с законом именно
в силу местных условий и особенностей труда.
Он спит два-три
часа в сутки, потому что ему некогда спать.
Жиру этой перепелки приписывает он странное свойство: производить на несколько
часов, или даже на
сутки, ломоту и легкие судороги
в руках, ногах и во всем теле того человека, который ее усердно покушал.
Дошел, наконец, до того, что и не вставало, так что и обедали, и ужинали, и чай пили
часов по пятнадцать
в сутки лет тридцать сряду без малейшего перерыва, едва время было скатерть переменить.
Он делил свои досуги, — а досуга у него было двадцать четыре
часа в сутки. — между пивной и шатаньем по бульварам, между бильярдом, винтом, театром, чтением газет и романов и зрелищами цирковой борьбы; короткие же промежутки употреблял на еду, спанье, домашнюю починку туалета, при помощи ниток, картона, булавок и чернил, и на сокращенную, самую реальную любовь к случайной женщине из кухни. передней или с улицы.
На четвертые
сутки нас, слава богу, взяли
в плен и отвели
в крепость. На мне был синий панталон, мундир из хорошего сукна, пятнадцать талеров денег и серебряные
часы — подарок моего папеньки. Французский Soldat все взял у меня. На мое счастье, у меня было три червонца, которые маменька зашила мне под фуфайку. Их никто не нашел!
Так мало, так мало у меня времени, что если бы, кажется, сорок восемь
часов в сутках было, и тех бы недостало, чтобы все дела переделать.
Выходит,
в сутки проработаешь этак не меньше двенадцати
часов, и все нагнувшись…
Утренняя перекличка — самый важный и серьезный момент
в дневной жизни роты. После оклика всех юнкеров поочередно фельдфебель читает приказы по полку. Он же назначает на
сутки одного дежурного из старшего курса и двух дневальных из младшего, которые чередуются через каждые четыре
часа, он же объявляет о взысканиях, налагаемых начальством.
Приблизительно так бурчит про себя господин обер-офицер Александров, идя торопливыми большими шагами по Поварской к Арбату. Вчера была елка и танцевали у Андриевичей. Домой он вернулся только к пяти
часам утра, а подняли его насилу-насилу
в семь без двадцати. Ах, как бы не опоздать! Вдруг залепит Дрозд трое
суток без отпуска. Вот тебе и Рождество…
В училище весь день у юнкеров был сплошь туго загроможден учением и воинскими обязанностями. Свободными для души и для тела оставались лишь два
часа в сутки: от обеда до вечерних занятий,
в течение которых юнкер мог передвигаться, куда хочет, и делать, что хочет во внутренних пределах большого белого дома на Знаменской.
Через минуту два экземпляра манифеста были
в кармане Николая Ивановича, а через
час газетчики и мальчишки носились с особым приложением к «Московскому листку» и продавали манифест на улицах за
сутки до обнародования
в других газетах.
По нескольку
суток, днем и ночью, он ездил
в лодке по реке, тут же спал на берегу около костра, несмотря ни на какую погоду. Даже по зимам уезжал ловить и
в двадцатиградусные морозы просиживал
часами у проруби на речке.
Манера Юлии Михайловны состояла
в презрительном молчании, на
час, на два, на
сутки, и чуть ли не на трое
суток, —
в молчании во что бы ни стало, что бы он там ни говорил, что бы ни делал, даже если бы полез
в окошко броситься из третьего этажа, — манера нестерпимая для чувствительного человека!
Во втором полученном из Берлина письме песня варьировалась: «Работаю по двенадцати
часов в сутки („хоть бы по одиннадцати“, — проворчала Варвара Петровна), роюсь
в библиотеках, сверяюсь, выписываю, бегаю; был у профессоров.
И потому как человеку, пойманному среди бела дня
в грабеже, никак нельзя уверять всех, что он замахнулся на грабимого им человека не затем, чтобы отнять у него его кошелек, и не угрожал зарезать его, так и нам, казалось бы, нельзя уже уверять себя и других, что солдаты и городовые с револьверами находятся около нас совсем не для того, чтобы оберегать нас, а для защиты от внешних врагов, для порядка, для украшения, развлечения и парадов, и что мы и не знали того, что люди не любят умирать от голода, не имея права вырабатывать себе пропитание из земли, на которой они живут, не любят работать под землей,
в воде,
в пекле, по 10—14
часов в сутки и по ночам на разных фабриках и заводах для изготовления предметов наших удовольствий.
День проходил так быстро, что иногда он роптал, зачем
сутки заключают
в себе только двадцать четыре
часа.
Часа через два и наши путешественники отправились также
в дорогу. Отдохнув целые
сутки в Муроме, они на третий день прибыли во Владимир; и когда Юрий объявил, что намерен ехать прямо
в Сергиевскую лавру, то Кирша, несмотря на то что должен был для этого сделать довольно большой крюк, взялся проводить его с своими казаками до самого монастырского посада.
Тридцать тысяч человек, которые все вместе, так сказать, сжигают
в сутки сто восемьдесят тысяч
часов своей собственной жизни, то есть семь с половиной тысяч дней, то есть, наконец, сколько же это будет лет?
Оба спали три
часа в сутки, остальное время работали без устали, как ломовые загнанные клячи, и несли на спине своей тяжкую обузу ответственности.
— «Мой друг, мой нежный друг», — пел Ярцев. — Нет, господа, хоть зарежьте, — сказал он и встряхнул головой, — не понимаю, почему вы против любви! Если б я не был занят пятнадцать
часов в сутки, то непременно бы влюбился.
Он, например, нашел, что человек может, без непосредственного вреда для себя, работать пятнадцать
часов в сутки и на этом расчете основывает свои требования от людей, которые у него работают.
Да, бывает убийственно, беспросветно скучно, как
в одиночной тюрьме, но вы стараетесь спрятаться и от этого врага: вы по восьми
часов в сутки играете
в карты.
Работа легкая,
часов шесть
в сутки, есть вволю, место теплое… ну и манит!
Для этого рода деятельности барон как будто бы был рожден: аккуратный до мельчайших подробностей, способный, не уставая, по 15
часов в сутки работать, умевший складно и толково написать бумагу, благообразный из себя и, наконец, искательный перед начальством, он, по духу того времени, бог знает до каких высоких должностей дослужился бы и уж
в тридцать с небольшим лет был действительным статским советником и звездоносцем, как вдруг
в службе повеяло чем-то, хоть и бестолковым, но новым: стали нужны составители проектов!..
Около двух
часов поднимались мы все-таки кверху, а если бы Тюлин не воспользовался последним «огрудком», паром унесло бы на узкий прямой плёс, и его не достать бы оттуда
в двое
суток.
У церкви стоял, как и утром, городовой
в тулупе и огромных валенках. Все — и площадка, и здание, и небо, было точь
в точь как и утром, и это возбуждало досаду. Все как будто нарочно лезло
в глаза, чтобы напомнить, что с того утреннего
часа не прошло и
суток. Между тем, я знал про себя, что с тех пор прошла целая вечность…
В городской церкви били
часы только два раза
в сутки:
в полдень и
в полночь. Вскоре после того, как они пробили полночь, послышались торопливые шаги.
Затем есть масса дельцов: адвокатов, биржевиков, сводчиков, концессионеров, журналистов и т. п., которые тоже шестнадцать
часов в сутки мелькают и мечутся, — очевидно, отдых нужен и им.
Итак, если вести историю болезни, то вот: я впрыскиваю себе морфий два раза
в сутки:
в 5
часов дня (после обеда) и
в 12
час. ночи перед сном.
Никто из них не ходил ко мне
в мастерскую, а я, работая четырнадцать
часов в сутки, не мог ходить к Деренкову
в будни;
в праздничные дни или спал, или же оставался с товарищами по работе.