Неточные совпадения
В дальнейших походах со
стороны Бородавкина замечается весьма значительный
шаг вперед.
Разве не молодость было то чувство, которое он испытывал теперь, когда, выйдя с другой
стороны опять на край леса, он увидел на ярком свете косых лучей солнца грациозную фигуру Вареньки,
в желтом платье и с корзинкой шедшей легким
шагом мимо ствола старой березы, и когда это впечатление вида Вареньки слилось
в одно с поразившим его своею красотой видом облитого косыми лучами желтеющего овсяного поля и за полем далекого старого леса, испещренного желтизною, тающего
в синей дали?
Кстати: Вернер намедни сравнил женщин с заколдованным лесом, о котором рассказывает Тасс
в своем «Освобожденном Иерусалиме». «Только приступи, — говорил он, — на тебя полетят со всех
сторон такие страхи, что боже упаси: долг, гордость, приличие, общее мнение, насмешка, презрение… Надо только не смотреть, а идти прямо, — мало-помалу чудовища исчезают, и открывается пред тобой тихая и светлая поляна, среди которой цветет зеленый мирт. Зато беда, если на первых
шагах сердце дрогнет и обернешься назад!»
Приятели не взошли, а взбежали по лестнице, потому что Чичиков, стараясь избегнуть поддерживанья под руки со
стороны Манилова, ускорял
шаг, а Манилов тоже, с своей
стороны, летел вперед, стараясь не позволить Чичикову устать, и потому оба запыхались весьма сильно, когда вступили
в темный коридор.
Девочка, вздрогнув, невольно взглянула из-под руки на разлив моря. Затем обернулась
в сторону восклицаний; там,
в двадцати
шагах от нее, стояла кучка ребят; они гримасничали, высовывая языки. Вздохнув, девочка побежала домой.
Дойдя до поворота, он перешел на противоположную
сторону улицы, обернулся и увидел, что Соня уже идет вслед за ним, по той же дороге, и ничего не замечая. Дойдя до поворота, как раз и она повернула
в эту же улицу. Он пошел вслед, не спуская с нее глаз с противоположного тротуара; пройдя
шагов пятьдесят, перешел опять на ту
сторону, по которой шла Соня, догнал ее и пошел за ней, оставаясь
в пяти
шагах расстояния.
Раскольников бросился вслед за мещанином и тотчас же увидел его идущего по другой
стороне улицы, прежним ровным и неспешным
шагом, уткнув глаза
в землю и как бы что-то обдумывая. Он скоро догнал его, но некоторое время шел сзади; наконец поравнялся с ним и заглянул ему сбоку
в лицо. Тот тотчас же заметил его, быстро оглядел, но опять опустил глаза, и так шли они с минуту, один подле другого и не говоря ни слова.
Человек остановился на пороге, посмотрел молча на Раскольникова и ступил
шаг в комнату. Он был точь-в-точь как и вчера, такая же фигура, так же одет, но
в лице и во взгляде его произошло сильное изменение: он смотрел теперь как-то пригорюнившись и, постояв немного, глубоко вздохнул. Недоставало только, чтоб он приложил при этом ладонь к щеке, а голову скривил на
сторону, чтоб уж совершенно походить на бабу.
И, однако ж,
в стороне,
шагах в пятнадцати, на краю бульвара, остановился один господин, которому, по всему видно было, очень бы хотелось тоже подойти к девочке с какими-то целями.
Луиза Ивановна с уторопленною любезностью пустилась приседать на все
стороны и, приседая, допятилась до дверей; но
в дверях наскочила задом на одного видного офицера с открытым свежим лицом и с превосходными густейшими белокурыми бакенами. Это был сам Никодим Фомич, квартальный надзиратель. Луиза Ивановна поспешила присесть чуть не до полу и частыми мелкими
шагами, подпрыгивая, полетела из конторы.
Дуня подняла револьвер и, мертво-бледная, с побелевшею, дрожавшею нижнею губкой, с сверкающими, как огонь, большими черными глазами, смотрела на него, решившись, измеряя и выжидая первого движения с его
стороны. Никогда еще он не видал ее столь прекрасною. Огонь, сверкнувший из глаз ее
в ту минуту, когда она поднимала револьвер, точно обжег его, и сердце его с болью сжалось. Он ступил
шаг, и выстрел раздался. Пуля скользнула по его волосам и ударилась сзади
в стену. Он остановился и тихо засмеялся...
Однажды они как-то долго замешкались; Николай Петрович вышел к ним навстречу
в сад и, поравнявшись с беседкой, вдруг услышал быстрые
шаги и голоса обоих молодых людей. Они шли по ту
сторону беседки и не могли его видеть.
Одинцова раза два — прямо, не украдкой — посмотрела на его лицо, строгое и желчное, с опущенными глазами, с отпечатком презрительной решимости
в каждой черте, и подумала: «Нет… нет… нет…» После обеда она со всем обществом отправилась
в сад и, видя, что Базаров желает заговорить с нею, сделала несколько
шагов в сторону и остановилась.
Но тут он сообразил, что идет
в сторону от улицы, где больница, и замедлил
шаг.
— Вы хотите выписаться? Хорошо, — сказал Самгин. Миша осторожно отступил на
шаг в сторону.
Взлетела
в воздух широкая соломенная шляпа, упала на землю и покатилась к ногам Самгина, он отскочил
в сторону, оглянулся и вдруг понял, что он бежал не прочь от катастрофы, как хотел, а задыхаясь, стоит
в двух десятках
шагов от безобразной груды дерева и кирпича;
в ней вздрагивают, покачиваются концы досок, жердей.
Удар грома пошатнул его, он отступил на
шаг в сторону, вытирая виски платком, мигая, — зал наполнился гулом, ноющей дрожью стекол
в окнах, а поверенный Марины, подскочив на стуле, довольно внятно пробормотал...
Вера Петровна молчала, глядя
в сторону, обмахивая лицо кружевным платком. Так молча она проводила его до решетки сада. Через десяток
шагов он обернулся — мать еще стояла у решетки, держась за копья обеими руками и вставив лицо между рук. Самгин почувствовал неприятный толчок
в груди и вздохнул так, как будто все время задерживал дыхание. Он пошел дальше, соображая...
Из плотной стены людей по ту
сторону улицы, из-за толстого крупа лошади тяжело вылез звонарь с выставки и
в три
шага достиг середины мостовой. К нему тотчас же подбежали двое, вскрикивая испуганно и смешно...
Испуганный и как во сне, Клим побежал, выскочил за ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но звука
шагов не слыхать. Клим побежал
в сторону той улицы, где жил Макаров, и скоро
в сумраке, под липами у церковной ограды, увидал Макарова, — он стоял, держась одной рукой за деревянную балясину ограды, а другая рука его была поднята
в уровень головы, и, хотя Клим не видел
в ней револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул...
И, отступив на
шаг в сторону, деревянным голосом скомандовала...
Он хотел испугать Захара и испугался сам больше его, когда вникнул
в практическую
сторону вопроса о свадьбе и увидел, что это, конечно, поэтический, но вместе и практический, официальный
шаг к существенной и серьезной действительности и к ряду строгих обязанностей.
Он,
в бессильной досаде на ее справедливый упрек, отшатнулся от нее
в сторону и месил широкими
шагами грязь по улице, а она шла по деревянному тротуару.
Подумавши, он отложил исполнение до удобного случая и, отдавшись этой новой, сильно охватившей его задаче, прибавил
шагу и пошел отыскивать Марка, чтобы заплатить ему визит, хотя это было не только не нужно
в отношении последнего, но даже не совсем осторожно со
стороны Райского.
Она шла, наклонив голову, совсем закрытую черной мантильей. Видны были только две бледные руки, державшие мантилью на груди. Она шагала неторопливо, не поворачивая головы по
сторонам, осторожно обходя образовавшиеся небольшие лужи, медленными
шагами вошла на крыльцо и скрылась
в сенях.
В переулке этом с обеих
сторон, почти на сотню
шагов, шли высокие каменные стены — заборы задних дворов.
Шагов сотню поручик очень горячился, бодрился и храбрился; он уверял, что «так нельзя», что тут «из пятелтышки», и проч., и проч. Но наконец начал что-то шептать городовому. Городовой, человек рассудительный и видимо враг уличных нервностей, кажется, был на его
стороне, но лишь
в известном смысле. Он бормотал ему вполголоса на его вопросы, что «теперь уж нельзя», что «дело вышло» и что «если б, например, вы извинились, а господин согласился принять извинение, то тогда разве…»
Но, потянув воздух
в себя, мы глотнули будто горячего пара, сделали несколько
шагов и уже должны были подумать об убежище, куда бы укрыться
в настоящую, прохладную тень, а не ту, которая покоилась по одной
стороне великолепной улицы.
Потом слышу, завизжала дверь, они прошли к нему, потом слышу
шаги Лозинского: он пошел
в противоположную
сторону коридора.
Раз, когда Привалов тихо разговаривал с Верочкой
в синей гостиной, издали послышались тяжелые
шаги Василия Назарыча. Девушка смутилась и вся вспыхнула, не зная, что ей делать. Привалов тоже почувствовал себя не особенно приятно, но всех выручила Марья Степановна, которая как раз вошла
в гостиную с другой
стороны и встретила входившего Василия Назарыча. Старик, заметив Привалова, как-то немного растерялся, а потом с улыбкой проговорил...
— Куда же, — шептал и Алеша, озираясь во все
стороны и видя себя
в совершенно пустом саду,
в котором никого, кроме их обоих, не было. Сад был маленький, но хозяйский домишко все-таки стоял от них не менее как
шагах в пятидесяти. — Да тут никого нет, чего ты шепчешь?
Но расходившийся старик еще не окончил всего: отойдя
шагов двадцать, он вдруг обратился
в сторону заходящего солнца, воздел над собою обе руки и — как бы кто подкосил его — рухнулся на землю с превеликим криком...
Картина, которую я увидел, была необычайно красива. На востоке пылала заря. Освещенное лучами восходящего солнца море лежало неподвижно, словно расплавленный металл. От реки поднимался легкий туман. Испуганная моими
шагами, стая уток с шумом снялась с воды и с криком полетела куда-то
в сторону, за болото.
— Кабарга! — шепнул Дерсу на мой вопросительный взгляд. Минуты через две я увидел животное, похожее на козулю, только значительно меньше ростом и темнее окраской. Изо рта ее книзу торчали два тонких клыка. Отбежав
шагов 100, кабарга остановилась, повернула
в нашу
сторону свою грациозную головку и замерла
в выжидательной позе.
Стрелок объяснил мне, что надо идти по тропе до тех пор, пока справа я не увижу свет. Это и есть огонь Дерсу.
Шагов триста я прошел
в указанном направлении и ничего не увидел. Я хотел уже было повернуть назад, как вдруг сквозь туман
в стороне действительно заметил отблеск костра. Не успел я отойти от тропы и пятидесяти
шагов, как туман вдруг рассеялся.
Случай этот произвел на него сильное впечатление. Он понял, что
в городе надо жить не так, как хочет он сам, а как этого хотят другие. Чужие люди окружали его со всех
сторон и стесняли на каждом
шагу. Старик начал задумываться, уединяться; он похудел, осунулся и даже как будто еще более постарел.
Как я ни нюхал воздух, никакого запаха не ощущал. Дерсу осторожно двинулся вправо и вперед. Он часто останавливался и принюхивался. Так прошли мы
шагов полтораста. Вдруг что-то шарахнулось
в сторону. Это была дикая свинья и с нею полугодовалый поросенок. Еще несколько кабанов бросилось врассыпную. Я выстрелил и уложил поросенка.
Действительно,
шагах в 50 от речки мы увидели китайца. Он сидел на земле, прислонившись к дереву, локоть правой руки его покоился на камне, а голова склонилась на левую
сторону. На правом плече сидела ворона. При нашем появлении она испуганно снялась с покойника.
В ста
шагах от мельницы находился маленький, со всех
сторон открытый, навес.
Бедная лошадь шарахнулась
в сторону, взвилась на дыбы, отскочила
шагов на десять и вдруг грузно рухнула и захрипела, судорожно валяясь по земле…
«Ату его, ату!» Вся охота так и понеслась, и Чертопханов понесся тоже, только не вместе с нею, а
шагов от нее на двести
в сторону, — точно так же, как и тогда.
Однажды, скитаясь с Ермолаем по полям за куропатками, завидел я
в стороне заброшенный сад и отправился туда. Только что я вошел
в опушку, вальдшнеп со стуком поднялся из куста; я выстрелил, и
в то же мгновенье,
в нескольких
шагах от меня, раздался крик: испуганное лицо молодой девушки выглянуло из-за деревьев и тотчас скрылось. Ермолай подбежал ко мне. «Что вы здесь стреляете: здесь живет помещик».
Если смотреть на долину со
стороны моря, то она кажется очень короткой. Когда-то это был глубокий морской залив, и устье Аохобе находилось там, где суживается долина.
Шаг за
шагом отходило море и уступало место суше. Но самое интересное
в долине — это сама река.
В 5 км от моря она иссякает и течет под камнями. Только во время дождей вода выступает на дневную поверхность и тогда идет очень стремительно.
Люди начали снимать с измученных лошадей вьюки, а я с Дерсу снова пошел по дорожке. Не успели мы сделать и 200
шагов, как снова наткнулись на следы тигра. Страшный зверь опять шел за нами и опять, как и
в первый раз, почуяв наше приближение, уклонился от встречи. Дерсу остановился и, оборотившись лицом
в ту
сторону, куда скрылся тигр, закричал громким голосом,
в котором я заметил нотки негодования...
Вдруг
в одном месте я поскользнулся и упал, больно ушибив колено о камень. Я со стоном опустился на землю и стал потирать больную ногу. Через минуту прибежал Леший и сел рядом со мной.
В темноте я его не видел — только ощущал его теплое дыхание. Когда боль
в ноге утихла, я поднялся и пошел
в ту
сторону, где было не так темно. Не успел я сделать и 10
шагов, как опять поскользнулся, потом еще раз и еще.
Я просил Дерсу указать мне данные, на основании которых он заключил, что кабарга боялась. То, что рассказал он мне, было опять так просто и ясно. Кабарга шла ровным
шагом, затем остановилась и пошла осторожней, потом шарахнулась
в сторону и побежала прыжками. На свежевыпавшем снегу все это видно как на ладони. Я хотел идти дальше, но Дерсу остановил меня.
Один раз мы пробовали было свернуть с тропы
в сторону и через несколько
шагов попали
в такой бурелом, что еле-еле выбрались обратно.
Действительно, маленький огонек виднелся
в стороне около леса,
в 300
шагах от дороги.
Марья Алексевна и ругала его вдогонку и кричала других извозчиков, и бросалась
в разные
стороны на несколько
шагов, и махала руками, и окончательно установилась опять под колоннадой, и топала, и бесилась; а вокруг нее уже стояло человек пять парней, продающих разную разность у колонн Гостиного двора; парни любовались на нее, обменивались между собою замечаниями более или менее неуважительного свойства, обращались к ней с похвалами остроумного и советами благонамеренного свойства: «Ай да барыня,
в кою пору успела нализаться, хват, барыня!» — «барыня, а барыня, купи пяток лимонов-то у меня, ими хорошо закусывать, для тебя дешево отдам!» — «барыня, а барыня, не слушай его, лимон не поможет, а ты поди опохмелись!» — «барыня, а барыня, здорова ты ругаться; давай об заклад ругаться, кто кого переругает!» — Марья Алексевна, сама не помня, что делает, хватила по уху ближайшего из собеседников — парня лет 17, не без грации высовывавшего ей язык: шапка слетела, а волосы тут, как раз под рукой; Марья Алексевна вцепилась
в них.
Она встрепенулась, вскрикнула какое-то ругательство, но дочь уже выезжала на Невский; Марья Алексевна пробежала несколько
шагов в ту
сторону, — надобно извозчика, — бросилась на тротуар — «извозчик!» — «куда прикажете, сударыня?» — куда она прикажет?