Неточные совпадения
Действительно, шагах
в 50 от речки мы увидели китайца. Он сидел на земле, прислонившись к дереву, локоть правой руки его покоился на камне, а голова склонилась на левую
сторону. На правом плече сидела ворона. При нашем появлении она испуганно снялась с
покойника.
Катерина Львовна глянула и закричала благим матом. Между ней и Сергеем опять лежит кот, а голова у того кота Бориса Тимофеича во всю величину, как была у
покойника, и вместо глаз по огненному кружку
в разные
стороны так и вертится, так и вертится!
— Это-то и дурно, Перепетуя Петровна, — перебила утешительница, — ну, зять, конечно, уж не воротишь, человек мертвый; а сестрица, вот вам как бог свят, выздоровеет. У меня
покойник два раза был
в параличе, все лицо было сворочено на
сторону, да прошло; это ведь проходит.
Молоденькая монашенка, молодость которой проходила
в том, что она читала по
покойникам, охотно уступила место, так как приняла Егора Тимофеевича за какое-нибудь начальство или за старшего родственника, и отошла к
стороне.
Вначале Егор Тимофеевич читал очень выразительно и хорошо, но потом стал развлекаться свечами, кисеей, венчиком на белом лбу мертвеца, начал перескакивать со строки на строку и не заметил, как подошла монашенка и тихонько отобрала книгу. Отойдя немного
в сторону, склонив голову набок, он полюбовался
покойником, как художник любуется своей картиной, потом похлопал по упрямо топорщившемуся сюртуку и успокоительно сказал Петрову...
И когда наступила ночь, Егор Тимофеевич никак не мог уснуть: ворочался, кряхтел и наконец снова оделся и пошел поглядеть на
покойника.
В длинном коридоре горела одна лампочка и было темновато, а
в комнате, где стоял гроб, горели три толстые восковые свечи, и еще одна, четвертая, тоненькая, была прикреплена к псалтырю, который читала молоденькая монашенка. Было очень светло, пахло ладаном, и от вошедшего Егора Тимофеевича по дощатым стенам побежало
в разные
стороны несколько прозрачных, легких теней.
Из четырех молодцов, составлявших караул, — один, именно К-дин, был самый отчаянный шалун, который докучал покойному Ламновскому более всех и потому,
в свою очередь, чаще прочих подвергался со
стороны умершего усиленным взысканиям.
Покойник особенно не любил К-дина за то, что этот шалун умел его прекрасно передразнивать «по части доения носа» и принимал самое деятельное участие
в устройстве погребальных процессий, которые делались
в генеральские именины.
По селам бабы воют, по деревням голосят; по всем по дворам ребятишки ревут, ровно во всяком дому по
покойнику. Каждой матери боязно, не отняли б у нее сынишка любимого
в ученье заглазное. Замучат там болезного, заморят на чужой
стороне, всего-то натерпится, со всяким-то горем спознается!.. Не ученье страшно — страшна чужедальняя
сторона непотачливая, житье-бытье под казенной кровлею, кусок хлеба, не матерью печенный, щи, не
в родительской печи сваренные.
— Взметался нйжить… чего мечешься? — заговорил вдруг, входя, Сид Тимофеич и, подойдя к
покойнику с правой
стороны, он покрыл его лицо, потом хотел было поправить руку, но, заметив замерзший
в ней пучок сухой травы, начал ее выдергивать, говоря: «Подай! тебе говорю, подай, а то ругать стану». С этим он начал выколупывать пальцем траву, и вдруг громко рассмеялся.
Вокруг гроба пустое, свободное место: Глафира оглядывалась и увидала по ту
сторону гроба Горданова. Он как будто хотел ей что-то сказать глазами, как будто звал ее скорее подходить или, напротив, предостерегал не подходить вовсе — не разберешь. Меж тем мертвец ждал ее лежа с закрытым лицом и с отпущением
в связанных платком руках. Надо было идти, и Глафира сделала уже шаг, как вдруг ее обогнал пьяный Сид; он подскочил к
покойнику со своими «расписками» и начал торопливо совать ему
в руки, приговаривая...
Говорили, что
покойник, выйдя из дому, позвал своего мальчика, сел на дрожки и поехал по направлению к горящей фабрике, где ему лежала дорога домой, и благополучно достиг узкого моста через крутой, глубочайший овраг, усеянный острыми камнями. Но здесь лошадь его чего-то испугалась, взвилась на дыбы, кинулась
в сторону; перила ее не удержали, и она слетела вниз и убилась, и убила и седоков.
Горданов воспользовался этим моментом; он вскочил на ступень катафалка с тем, чтобы вынуть из рук мертвеца кощунственное отпущение Сида и тем облегчить прощание Глафире, которая
в эту же минуту поднялась на ступень с другой
стороны гроба. Но лишь только они выровнялись друг против друга, как платок, которым были связаны окоченевшие руки
покойника, будучи раздерган Сидом, совсем развязался и мертвец пред глазами всех собравшихся
в церкви людей раскинул наотмашь руки…
Волостной писарь сказывал, будто германы газ такой
в самоварах ихних кипятят, —
покойников неотпетых вываривают, на нашу
сторону дух по ветру пущают…
Бывало, пойдешь
в Кремль к боярину, да еще не доходя до посада все сердце изноется;
в какую
сторону ни взглянешь везде идет народ
в смирном [Траурном.] платье на каждом шагу, видишь, несут одер или сани [Повозка для
покойников.] с
покойниками, а за ними надрываются голосатые [Плакальщики.].
Несколько раз он боязливо оглянулся по
сторонам и снова стал медленно приближаться к трупу. Сделав над собой неимоверное усилие, он схватил его и повернул навзничь и вдруг встретился с спокойным взглядом мертвых глаз — свет луны падал прямо
в лицо
покойника.
Одет он был
в его старый вице-мундир, три свечи горели по
сторонам и у изголовья
покойника.
Бывало, пойдешь
в Кремль к боярину, да еще не доходя до посада, все сердце изноет;
в какую
сторону ни взглянешь, везде идет народ
в смирном [Траурном.] платье, на каждом шагу, видишь, несут одер или сани [Повозка для
покойников.] с
покойниками, а за ними надрываются голосатые [Плакальщики.].
В толпе движение. Некоторые потаенно уходят, не обмениваясь ни словом с остающимися, и уже свободнее становится
в потемневшей церкви. Только около черного гроба безмолвно толкутся люди, крестятся, наклоняются к чему-то страшному, отвратительному и с страдальческими лицами отходят
в сторону. Прощается с
покойником вдова. Она уже верит, что он мертв, и запах слышит, — но замкнуты для слез ее глаза, и нет голоса
в ее гортани. И дети смотрят на нее — три пары молчаливых глаз.