Неточные совпадения
Внутри фанзы, по обе
стороны двери, находятся низенькие
печки, сложенные из камня с вмазанными
в них железными котлами. Дымовые ходы от этих печей идут вдоль стен под канами и согревают их. Каны сложены из плитнякового камня и служат для спанья. Они шириной около 2 м и покрыты соломенными циновками. Ходы выведены наружу
в длинную трубу, тоже сложенную из камня, которая стоит немного
в стороне от фанзы и не превышает конька крыши. Спят китайцы всегда голыми, головой внутрь фанзы и ногами к стене.
Комната тетенек, так называемая боковушка, об одно окно, узкая и длинная, как коридор. Даже летом
в ней царствует постоянный полумрак. По обеим
сторонам окна поставлены киоты с образами и висящими перед ними лампадами. Несколько поодаль, у стены, стоят две кровати, друг к другу изголовьями; еще поодаль — большая изразцовая
печка; за
печкой, на пространстве полутора аршин, у самой двери, ютится Аннушка с своим сундуком, войлоком для спанья и затрапезной, плоской, как блин, и отливающей глянцем подушкой.
Но всему есть конец. Наступает конец и для Аннушкиных вольностей. Чу! со
стороны села слышится колокольчик, сначала слабо, потом явственнее и явственнее. Это едет матушка. С ее приездом все приходит
в старый порядок. Девичья наполняется исключительно жужжанием веретен; Аннушка, словно заживо замуравленная, усаживается
в боковушке за
печку и дремлет.
— Скажите, пожалуйста, что это там за дым? — заговорила она
в смущении, с живостью указывая на противоположную
сторону реки, — пожар, что ли, или
печка такая… на заводе?..
Карты коробились, перегибались, двигались, словно хотели выскочить из
печки. Передонов схватил кочергу и колотил по картам. Посыпались во все
стороны мелкие, яркие искры, — и вдруг,
в ярком и злом смятении искр поднялась из огня княгиня, маленькая, пепельно-серая женщина, вся осыпанная потухающими огоньками: она пронзительно вопила тонким голоском, шипела и плевала на огонь.
В нижнем этаже и со всех
сторон начинается хлопанье дверей и слышится веселое трещанье затопившихся
печек. Роковая минута все ближе и ближе. Проходя
в умывальную попарно, мы все бросали значительные взгляды на топившуюся
печку и держались серьезно, как заговорщики, у которых есть общая тайна.
Вошедший обратился с просьбой о благословении и к дьякону. Дьякон извинился. Пришлец распрямился и, не говоря более ни одного слова, отошел к
печке. Здесь, как обтянутый черною эмалью, стоял он, по-наполеоновски скрестя руки, с рыжеватой шляпой у груди, и то жался, то распрямлялся, поднимал вверх голову и вдруг опускал ее, ворошил длинным, вниз направленным, польским усом и заворачивался
в сторону.
На широкой кушетке, подобрав под себя ноги и вертя
в руках новую французскую брошюру, расположилась хозяйка; у окна за пяльцами сидели: с одной
стороны дочь Дарьи Михайловны, а с другой m-lle Boncourt [м-ль Бонкур (фр.).] — гувернантка, старая и сухая дева лет шестидесяти, с накладкой черных волос под разноцветным чепцом и хлопчатой бумагой
в ушах;
в углу, возле двери, поместился Басистов и читал газету, подле него Петя и Ваня играли
в шашки, а прислонясь к
печке и заложив руки за спину, стоял господин небольшого роста, взъерошенный и седой, с смуглым лицом и беглыми черными глазками — некто Африкан Семеныч Пигасов.
Отдавая ему револьвер, она захотела проверить, хорошо ли он стреляет, и уговорила Якова выстрелить
в открытую
печку, для чего Якову пришлось лечь животом на пол; легла и она; Яков выстрелил, из
печки на них сердито дунуло золой, а Полина, ахнув, откатилась
в сторону, потом, подняв ладонь, тихо сказала...
Так прошло около часа. Из-за желтых полей, по ту
сторону моста, поднялось солнце.
В темную закопченную хату, пропитанную запахом овчины и вчерашних щей, хлынули через два окна два воздушные столба веселого золотого света,
в которых радостно заплясали бесчисленные пылинки. Козел вдруг быстро сбросил с себя кожух и сел на
печке. Его старческие бесцветные глаза широко раскрылись с выражением безумного ужаса. Посиневшие губы криво шевелились, не произнося ни звука.
Огонь
в печке угасал. Как это часто случается после сильной усталости, я спал плохо. Забываясь вполовину, я терял минутами сознание времени, но вместе с тем ясно слышал порывы ветра, налетавшего с ленской
стороны, слышал, как он шипит снаружи у стен и сыплет снегом
в окна.
Оттого, что неровно сохнут. Если приставить сырую доску одной
стороной к
печке, вода выйдет, и дерево сожмется с этой
стороны и потянет за собой другую
сторону; а сырой
стороне сжаться нельзя, потому что
в ней вода, — и вся доска погнется.
Хозяин и гость садятся пить чай. Молодая бабенка, жена хозяйского сына, подает им чай на подносе и низко кланяется, они берут чашки и молча пьют.
В стороне, около
печки, кипит самовар. Я опять лезу на гору из пуховиков и подушек, лежу и читаю, потом спускаюсь вниз и пишу; проходит много времени, очень много, а бабенка всё еще кланяется, и хозяин с гостем всё еще пьют чай.
Половые, у притолоки или
в стороне у
печки, слушают с неподвижными и напряженными, потеющими лицами.
Другой бы
в один час добежал, а малое дитя, известно, шаг вперед, два
в сторону, да и не всякое тебе может босыми ногами по лесным колючкам; тоже надо привычку иметь, а наши девчонки всё, бывало, на
печке гомозятся или на дворе, а
в лес боялись бегать.