Неточные совпадения
Итак, отдавши нужные приказания еще с вечера, проснувшись поутру очень рано, вымывшись, вытершись с ног до головы мокрою губкой, что делалось только по воскресным дням, — а
в тот день случись воскресенье, — выбрившись таким образом, что щеки сделались настоящий атлас
в рассуждении гладкости и лоска, надевши фрак брусничного цвета с искрой и потом шинель на больших
медведях, он сошел с лестницы, поддерживаемый под руку то с одной, то с другой
стороны трактирным слугою, и сел
в бричку.
Анфиса (читает). «У меня все готово. Докажите, что вы меня любите не на словах только, а на самом деле. Доказательств моей любви вы видели много. Для вас я бросил свет, бросил знакомство, оставил все удовольствия и развлечения и живу более года
в этой дикой
стороне,
в которой могут жить только
медведи да Бальзаминовы…»
Не наказывал Господь той
стороны ни египетскими, ни простыми язвами. Никто из жителей не видал и не помнит никаких страшных небесных знамений, ни шаров огненных, ни внезапной темноты; не водится там ядовитых гадов; саранча не залетает туда; нет ни львов рыкающих, ни тигров ревущих, ни даже
медведей и волков, потому что нет лесов. По полям и по деревне бродят только
в обилии коровы жующие, овцы блеющие и куры кудахтающие.
Многие охотники рассказывают о том, что они били
медведя без всякого страха, и выставляют при этом только комичные
стороны охоты. По рассказу одних,
медведь убегает после выстрела; другие говорят, что он становится на задние лапы и идет навстречу охотнику, и что
в это время
в него можно влепить несколько пуль. Дерсу не соглашался с этим. Слушая такие рассказы, он сердился, плевался, но никогда не вступал
в пререкания.
Медведь круто обернулся, посмотрел
в нашу
сторону и проворно исчез
в лесу.
Когда
медведь был от меня совсем близко, я выстрелил почти
в упор. Он опрокинулся, а я отбежал снова. Когда я оглянулся назад, то увидел, что
медведь катается по земле.
В это время с правой
стороны я услышал еще шум. Инстинктивно я обернулся и замер на месте. Из кустов показалась голова другого
медведя, но сейчас же опять спряталась
в зарослях. Тихонько, стараясь не шуметь, я побежал влево и вышел на реку.
Он молча указал рукой. Я поглядел
в ту
сторону, но ничего не видел. Дерсу посоветовал мне смотреть не на землю, а на деревья. Тогда я заметил, что одно дерево затряслось, потом еще и еще раз. Мы встали и тихонько двинулись вперед. Скоро все разъяснилось. На дереве сидел белогрудый
медведь и лакомился желудями.
Посидев еще немного, я пошел дальше. Все время мне попадался
в пути свежеперевернутый колодник. Я узнал работу
медведя. Это его любимейшее занятие. Слоняясь по тайге, он подымает бурелом и что-то собирает под ним на земле. Китайцы
в шутку говорят, что
медведь сушит валежник, поворачивая его к солнцу то одной, то другой
стороной.
Впрочем, мы знаем пока только, что это было натурально со
стороны Верочки: она не стояла на той степени развития, чтобы стараться «побеждать дикарей» и «сделать этого
медведя ручным», — да и не до того ей было: она рада была, что ее оставляют
в покое; она была разбитый, измученный человек, которому как-то посчастливилось прилечь так, что сломанная рука затихла, и боль
в боку не слышна, и который боится пошевельнуться, чтоб не возобновилась прежняя ломота во всех суставах.
Подойдя поближе, я увидел совершенно разложившийся труп не то красного волка, не то большой рыжей собаки. Сильное зловоние принудило меня поскорее отойти
в сторону. Немного подальше я нашел совершенно свежие следы большого
медведя. Зверь был тут совсем недавно. Он перевернул две колодины и что-то искал под ними, потом вырыл глубокую яму и зачем-то с соседнего дерева сорвал кору.
Толстая и румяная стряпка Домнушка, гремевшая у печи ухватами, время от времени взглядывала
в его
сторону и думала про себя: «Настоящий
медведь…
— Вишь,
медведь! — говорили те, которые успевали отскочить
в сторону.
— Леший с ним свяжется! — отвечал Хлопко, отходя
в сторону. — Жили, жили
в лесу, да и нажили
медведя!
Перед ним колыхалась из
стороны в сторону, словно на палубе во время качки, тощая взбудораженная фигура
в ситцевом жилете — та самая, что заплясывалась чуть не до смерти перед
медведем.
Зная драчливый характер Петрушки, Ванька хотел встать между ним и доктором, но по дороге задел кулаком по длинному носу Петрушки. Петрушке показалось, что его ударил не Ванька, а доктор… Что тут началось!.. Петрушка вцепился
в доктора; сидевший
в стороне Цыган ни с того ни с сего начал колотить Клоуна,
Медведь с рычанием бросился на Волка, Волчок бил своей пустой головой Козлика — одним словом, вышел настоящий скандал. Куклы пищали тонкими голосами, и все три со страху упали
в обморок.
Сганарель его моментально узнал, дохнул на него своей горячей пастью, хотел лизнуть языком, но вдруг с другой
стороны, от Флегонта, крякнул выстрел, и…
медведь убежал
в лес, а Храпошка… упал без чувств.
В ту самую минуту, когда Сганарель сравнялся с привалами, из-за которых торчали на сошках наведенные на него дула кухенрейтеровских штуцеров Храпошки и Флегонта, веревка, на которой летало бревно, неожиданно лопнула и… как пущенная из лука стрела, стрекнуло
в одну
сторону, а
медведь, потеряв равновесие, упал и покатился кубарем
в другую.
У него была сестра Аннушка, которая состояла
в поднянях, и она рассказывала нам презанимательные вещи про смелость своего удалого брата и про его необыкновенную дружбу с
медведями, с которыми он зимою и летом спал вместе
в их сарае, так что они окружали его со всех
сторон и клали на него свои головы, как на подушку.
Сани уже тронулись, когда он грузно ввалился
в них, рискуя задавить пьяного Сеньку, и вся группа бестолковым темным пятном опять понеслась вперед, вихляясь из
стороны в сторону… Над широкой спинкой саней мелькали руки, спины, собольи шапки. Бурмакин с Сенькой возились, как два
медведя, отымая друг у друга бутылку с водкой, которая весело мелькала на солнце… Неровно звенел колокольчик, и к нам доносились нелепые обрывки циничной приисковой песни.
Пошли мы прочь от следа, влево. Прошли шагов пятьсот, глядим — след медвежий опять перед нами. Пошли мы опять по следу, и вывел нас этот след на дорогу. Остановились мы на дороге и стали рассматривать,
в какую
сторону пошел
медведь. Кое-где по дороге видно было, как всю лапу с пальцами отпечатал
медведь, а кое-где — как
в лаптях мужик ступал по дороге. Видно, что пошел он к деревне.
Один раз его пускали на
медведя, и он вцепился
медведю в ухо и повис, как пиявка.
Медведь бил его лапами, прижимал к себе, кидал из
стороны в сторону, но не мог оторвать и повалился на голову, чтобы раздавить Бульку; но Булька до тех пор на нем держался, пока его не отлили холодной водой.
Катит тройка вся
в мыле, на телеге сидит
медведь, держится за грядки да по
сторонам оглядывается.
Немного
в стороне валялись чьи-то кости, судя по размерам, — лося, а может быть и
медведя.
Эта картина, по-видимому, совершенно пленила нашего Кирилла, у которого на лице уже проходили следы московского вождения
медведя, и мы опасались, не разрешил бы он
в «Пьяной балке» снова; но он категорически отвечал, что хотя бы и желал, так не может, потому что он дал самому богу зарок водки не пить, а разве только попробует наливки, что и исполнил тотчас же, как мы перетащились за логовину на черниговскую
сторону.
Подле князя Алексея Юрьича с одной
стороны двухгодовалого ручного
медведя посадят, а с другой — юродивый Спиря на полу с чашкой сядет: босой, грязный, лохматый,
в одной рубахе;
в чашку ему всякого кушанья князь набросает, и перцу, и горчицы, и вина, и квасу, всего туда накладет, а Спиря ест с прибаутками. Мишку тоже из своих рук князь кормил, а после водкой, бывало, напоит его до того, что зверь и ходить не может.
Верстах
в десяти, с одной
стороны, от фольварка пана Стабровского и
в семи от вотчины Сурмина, с другой
стороны, есть дремучий лес, нога человеческая и конская прокладывают
в нем след разве тогда, когда охотники-паны делают облавы на
медведей.
Черный
медведь долго принюхивался во все
стороны и наконец проревел, как из бочки: «Здесь есть чужой дух!»
В минуту все всполошилось: нечистые духи, ведьмы, колдуны, упыри, русалки — все бросились искать с зверскими, кровавыми глазами, с пеною бешенства на губах.