Неточные совпадения
Там его стали было тащить
в разные
стороны, но
матросы бросились и отбили.
Матросы молча сидели на дне шлюпки, мы на лавках, держась руками за борт и сжавшись
в кучу, потому что наклоненное положение катера всех сбивало
в одну
сторону.
Когда не было леса по берегам, плаватели углублялись
в стороны для добывания дров.
Матросы рубили дрова, офицеры таскали их на пароход. Адмирал порывался разделять их заботы, но этому все энергически воспротивились, предоставив ему более легкую и почетную работу, как-то: накрывать на стол, мыть тарелки и чашки.
Где на батарее сидит кучка
матросов, где по середине площадки, до половины потонув
в грязи, лежит разбитая пушка, где пехотный солдатик, с ружьем переходящий через батареи и с трудом вытаскивающий ноги из липкой грязи; везде, со всех
сторон и во всех местах, видите черепки, неразорванные бомбы, ядра, следы лагеря, и всё это затопленное
в жидкой, вязкой грязи.
А всё те же звуки раздаются с бастионов, всё так же — с невольным трепетом и суеверным страхом, — смотрят
в ясный вечер французы из своего лагеря на черную изрытую землю бастионов Севастополя, на черные движущиеся по ним фигуры наших
матросов и считают амбразуры, из которых сердито торчат чугунные пушки; всё так же
в трубу рассматривает, с вышки телеграфа, штурманский унтер-офицер пестрые фигуры французов, их батареи, палатки, колонны, движущиеся по Зеленой горе, и дымки, вспыхивающие
в траншеях, и всё с тем же жаром стремятся с различных
сторон света разнородные толпы людей, с еще более разнородными желаниями, к этому роковому месту.
Ночь застала нас
в скалистом рукаве, по правую
сторону острова Капароль, и мы быстро прошли это место, чтобы остановиться у леса, где утром
матросы должны были запасти дрова.
Тогда судья повернул голову
в сторону, где сидел русский
матрос, и проговорил, обращаясь к Ашанину...
Матросы жадно внимают Бастрюкову и удивляются, почему это
в этой
стороне такое хорошее житье народу, и Бастрюков старается объяснить, почему.
Но они, видимо, отнеслись к такому неожиданному со
стороны матросов угощению подозрительно, предвидя какой-нибудь подвох, и приближались на такое расстояние, что при каждой попытке схватить их они успевали задавать тягу и садиться
в места, более или менее гарантирующие их безопасность.
Володя стоял минут пять,
в стороне от широкой сходни, чтобы не мешать
матросам, то и дело проносящим тяжелые вещи, и посматривал на кипучую работу, любовался рангоутом и все более и более становился доволен, что идет
в море, и уж мечтал о том, как он сам будет капитаном такого же красавца-корвета.
Полисмен Уйрида начал довольно обстоятельный рассказ на не совсем правильном английском языке об обстоятельствах дела: о том, как русский
матрос был пьян и пел «более чем громко» песни, — «а это было, господин судья,
в воскресенье, когда христианину надлежит проводить время более прилично», — как он, по званию полисмена, просил русского
матроса петь не так громко, но русский
матрос не хотел понимать ни слов, ни жестов, и когда он взял его за руку, надеясь, что русский
матрос после этого подчинится распоряжению полиции, «этот человек, — указал полисмен пальцем на «человека», хлопавшего напротив глазами и дивившегося всей этой странной обстановке, — этот человек без всякого с моей
стороны вызова, что подтвердят и свидетели, хватил меня два раза по лицу…
Положим, их требования от него скромнее, их развлечения грубее: помотаться по городу и провести время
в каком-нибудь кабачке за стаканом водки, но и это отвлечение от однообразной судовой жизни громадное удовольствие, не говоря уже о том, что даже и беглое мимолетное знакомство с чужой
стороной, с другими порядками и нравами, конечно, интересует
матросов и невольно производит впечатление, действуя развивающим образом.
— То-то вольней. Потому ежели как хрестьянам волю дали, надо и прочего звания людям дать льготу… и солдату, и
матросу… Послужи, мол, царю недолго, да и айда назад
в деревню, пока
в силе-возможности… А то нам, примерно, с тобой, куда уж
в деревню… Так, разве, на побывку, а то ищи себе на
стороне пропитания.
Хотя вид этих черных, полуголых, а то и почти голых «арапов», как называли негров
матросы, и возбуждал некоторые сомнения
в том, что они созданы по подобию божию и вполне принадлежат к человеческой расе (были даже смелые попытки со
стороны матроса Ковшикова, не без присущей ему отваги, приравнять негров не то к обезьянам, не то, прости господи, к бесхвостым чертям), тем не менее, отношение к ним
матросов было самое дружелюбное и
в некоторых случаях даже просто трогательное, свидетельствующее о терпимости и о братском отношении простого русского человека ко всем людям, хотя бы они были «арапы» да еще сомнительного людского происхождения.