Неточные совпадения
Сегодня, 19-го, явились опять двое, и, между прочим, Ойе-Саброски, «с маленькой просьбой от губернатора, — сказали они, — завтра, 20-го, поедет князь Чикузен или Цикузен, от одной пристани к другой
в проливе, смотреть свои казармы и войска, так не может ли
корвет немного отодвинуться
в сторону, потому что князя будут сопровождать до ста лодок, так им трудно будет проехать».
Володя спустился
в кают-компанию и подошел к старшему офицеру, который сидел на почетном месте, на диване, на конце большого стола, по бокам которого на привинченных скамейках сидели все офицеры
корвета. По обеим
сторонам кают-компании были каюты старшего офицера, доктора, старшего штурмана и пяти вахтенных начальников. У стены, против стола, стояло пианино. Висячая большая лампа светила ярким веселым светом.
В этой борьбе прошел час, другой, третий… Эти часы казались веками. Наконец ураган стал стихать, вернее,
корвет все более и более удалялся от него. Страшное облако,
в середине которого виднелось синее небо, которое моряки называют «глазом бури», значительно удалилось… Гром уже грохотал
в стороне, и молния сверкала не над «Коршуном». Волны были меньше.
Иногда при сильном размахе
корвет черпает бортом, и тогда верхушки волн яростно вскидываются на палубу и выливаются на другой
стороне борта через шпигаты [Шпигаты — отверстия
в бортах корабля для стока воды и для снастей.].
Володя стоял минут пять,
в стороне от широкой сходни, чтобы не мешать матросам, то и дело проносящим тяжелые вещи, и посматривал на кипучую работу, любовался рангоутом и все более и более становился доволен, что идет
в море, и уж мечтал о том, как он сам будет капитаном такого же красавца-корвета.
Да и не все ли равно? Ведь он бесповоротно решил
в первом же порте остаться, и ну ее к черту, эту отвратительную службу… Пусть дядя сердится, а он не виноват… Ишь, ведь как мечется во все
стороны корвет… О, господи, что это за ужасная качка… И неужели можно к ней привыкнуть когда-нибудь…
Срывая и крутя перед собой гребешки волн, рассыпающихся водяной пылью, шквал с грозным гулом напал на
корвет, окутав его со всех
сторон мглой. Страшный тропический ливень стучит на палубе и на стекле люков. Яростно шумит он
в рангоуте и во вздувшихся снастях, кладет
корвет набок, так что подветренный борт почти чертит воду и мчит его с захватывающей дух быстротой несколько секунд. Кругом одна белеющая, кипящая пена.
Солнце только что выплыло из-за горизонта, переливавшего золотисто-пурпурными цветами, и, ослепительное, медленно поднималось по голубому небосклону, то прячась
в белоснежных перистых, быстро несущихся облаках, то снова показываясь из-за них и заливая блеском полосу моря, на котором сверкали зайчики. Ветер заметно стихал, и скоро на обоих спутниках-корветах, почти одновременно, поставили топселя и лиселя с одной
стороны.