Неточные совпадения
Мы съехали после обеда на берег, лениво и задумчиво бродили по лесам, или, лучше сказать, по садам, зашли куда-то
в сторону, нашли холм между
кедрами, полежали на траве, зашли
в кумирню, напились воды из колодца, а вечером пили чай на берегу, под навесом мирт и папирусов, — словом, провели вечер совершенно идиллически.
Я спешно оделся и вышел наружу.
В природе творилось что-то невероятное. И дождь, и туман, и тучи — все это перемешалось между собой. Огромные
кедры качались из
стороны в сторону, сердито шумели и словно жаловались на свою судьбу.
В долине реки Адимил произрастают лиственные леса дровяного и поделочного характера;
в горах всюду видны следы пожарищ. На релках и по увалам — густые заросли таволги, орешника и леспедецы. Дальше
в горах есть немного
кедра и пихты. Широкие полосы гальки по
сторонам реки и измочаленный колодник
в русле указывают на то, что хотя здесь больших наводнений и не бывает, но все же
в дождливое время года вода идет очень стремительно и сильно размывает берега.
Место для бивака было выбрано нельзя сказать чтобы удачное. Это была плоская седловина, поросшая густым лесом.
В сторону от нее тянулся длинный отрог, оканчивающийся небольшой конической сопкой. По обеим
сторонам седловины были густые заросли кедровника и еще какого-то кустарника с неопавшей сухой листвой. Мы нарочно зашли
в самую чащу его, чтобы укрыться от ветра, и расположились у подножия огромного
кедра высотой, вероятно, 20 м.
С утра погода хмурилась. Воздух был наполнен снежной пылью. С восходом солнца поднялся ветер, который к полудню сделался порывистым и сильным. По реке кружились снежные вихри; они зарождались неожиданно, словно сговорившись, бежали
в одну
сторону и так же неожиданно пропадали. Могучие
кедры глядели сурово и, раскачиваясь из
стороны в сторону, гулко шумели, словно роптали на непогоду.
— Тебе сердись не надо, — сказал он, обращаясь с утешениями к белке. — Наша внизу ходи, как орехи найди? Тебе туда смотри, там много орехов есть. — Он указал рукой на большой
кедр; белка словно поняла его и направилась
в ту
сторону.
Выбрав место для ночевки, я приказал Захарову и Аринину ставить палатку, а сам с Дерсу пошел на охоту. Здесь по обоим берегам реки кое-где узкой полосой еще сохранился живой лес, состоящий из осины, ольхи,
кедра, тальника, березы, клена и лиственницы. Мы шли и тихонько разговаривали, он — впереди, а я — несколько сзади. Вдруг Дерсу сделал мне знак, чтобы я остановился. Я думал сначала, что он прислушивается, но скоро увидел другое: он поднимался на носки, наклонялся
в стороны и усиленно нюхал воздух.
Кругом нас творилось что-то невероятное. Ветер бушевал неистово, ломал сучья деревьев и переносил их по воздуху, словно легкие пушинки. Огромные старые
кедры раскачивались из
стороны в сторону, как тонкоствольный молодняк. Теперь уже ни гор, ни неба, ни земли — ничего не было видно. Все кружилось
в снежном вихре. Порой сквозь снежную завесу чуть-чуть виднелись силуэты ближайших деревьев, но только на мгновение. Новый порыв ветра — и туманная картина пропадала.
Река Кулумбе течет по широкой заболоченной долине
в направлении с востока на запад. Тропа все время придерживается правой
стороны долины. Лес, растущий
в горах, исключительно хвойный, с большим процентом
кедра,
в болотистых низинах много замшистого сухостоя.
Виноградник был у царя
в Ваал-Гамоне, на южном склоне Ватн-эль-Хава, к западу от капища Молоха; туда любил царь уединяться
в часы великих размышлений. Гранатовые деревья, оливы и дикие яблони, вперемежку с
кедрами и кипарисами, окаймляли его с трех
сторон по горе, с четвертой же был он огражден от дороги высокой каменной стеной. И другие виноградники, лежавшие вокруг, также принадлежали Соломону; он отдавал их внаем сторожам за тысячу сребреников каждый.
Людям дали позавтракать и тогда только начали рассаживаться
в челны. И вскоре двинулись по Серебрянке. Узкая речка бесшумно несла свои воды между высокими утесистыми берегами. Скалы, покрытые густою растительностью, казалось, надвигались друг на друга с обеих
сторон.
В одном месте ветви
кедров густо сплелись между собою, образовав на довольно большом пространстве естественный туннель,
в который не проникал ни один луч солнца. Было так темно, что стало жутко даже ко всему привыкшей Ермаковой дружине.
Комната,
в которую Зенон внес Нефору, была совсем не похожа на ту, из которой он ее вынес. Это была большая, высокая столовая, стены которой были гладко отделаны
кедром, издававшим самый тонкий и едва заметный здоровый, смолистый запах;
в ней были четыре большие окна, из которых открывался широкий вид на меланхолический Нил, а по ту
сторону вод
в отдалении темнели спаржевые поля.