Неточные совпадения
Кошелек был очень туго набит; Раскольников сунул его
в карман не осматривая, кресты сбросил
старухе на грудь и, захватив на этот раз и топор, бросился обратно
в спальню.
Вдруг послышалось, что
в комнате, где была
старуха, ходят. Он остановился и притих, как мертвый. Но все было тихо, стало быть померещилось. Вдруг явственно послышался легкий крик или как будто кто-то тихо и отрывисто простонал и замолчал. Затем опять мертвая тишина, с минуту или с две. Он сидел на корточках у сундука и ждал, едва переводя дух, но вдруг вскочил, схватил топор и выбежал из
спальни.
— Схоронили? Ну вот, — неопределенно проворчала она, исчезая
в спальне, и оттуда Самгин услыхал бесцветный голос
старухи: — Не знаю, что делать с Егором: пьет и пьет. Царскую фамилию жалеет, — выпустила вожжи из рук.
Старуха вошла
в спальню, строгая и суровая.
Сначала ругмя-ругали все господ своих, а тут одна и говорит другой: «Я, говорит, девонька, вчерася-тко видела, как управляющий крался по коридору
в спальню к барыне!» Тьфу, согрешила грешная! — закончила сердито свое токованье
старуха и отплюнулась при этом.
После обеда
старуха ушла
в спальню, а студент остался с девушками.
Старухе и на антресолях было не тесно, — и вправду, здесь было столько помещения, что свободно размещались все подручные покоики, и
спальный, и образной, и столовый, и приемный залец с фортункой, на которой боярыня игрывала с отцом Алексеем, и гардеробная, и пялечная — словом, все, что нужно для помещения одинокой
старухи, и здесь Марфе Андревне было приятнее и веселее, чем
в пустых больших покоях.
Приезжали три доктора, советовались, потом уехали. День был длинный, неимоверно длинный, потом наступила и долго-долго проходила ночь, а под утро,
в субботу, к
старухе, которая лежала
в гостиной на диване, подошел келейник и попросил ее сходить
в спальню: преосвященный приказал долго жить.
Но он солидно молчит и заметно старается идти по гладким камням, чтобы не испортить калош. Наконец, после долгой ходьбы, акушерка входит
в переднюю; оттуда видна большая, прилично убранная зала.
В комнатах, даже
в спальне, где лежит роженица, ни души… Родственников и
старух, которыми на всяких родинах хоть пруд пруди, тут не видно. Мечется, как угорелая, одна только кухарка с тупым, испуганным лицом. Слышны громкие стоны.
Тася поймала себя на этой мысли — и вспыхнула. Кому она желала смерти? Родной матери! Ужели она дошла до такого бездушия? Бездушие ли это? Доктор не скрывает, что ноги совсем отнимутся, а там рука, язык… ведь это ужасно!.. Не лучше ли сразу!.. Жизнь уходит везде — и
в спальне матери и
в комнате
старух. И отец доедает последние крохи… И братья… Оба «мертвецы»!..
Но вернулась она гораздо раньше, перед обедом, когда
старуха сидела у себя
в спальне на сундуке и, подремывая, придумывала, что бы такое изжарить к вечеру для зятя.