Неточные совпадения
Подавали на стол, к чаю, красное крымское вино, тартинки с маслом и сыром, сладкие сухари. Играл на пианино все тот же маленький, рыжеватый, веселый Панков из консерватории, давно сохнувший по младшей дочке Любе, а когда его не было, то заводили механический музыкальный ящик «Монопан» и плясали под него.
В то время не было ни одного дома
в Москве, где бы не танцевали при всяком удобном
случае, до полной
усталости.
Сил, здоровья и выносливости у меня было на семерых.
Усталости я не знал. Пешком пробегал иногда от Сокольников до Хамовников, с убийства на разбой, а иногда на пожар, если не успевал попасть на пожарный обоз. Трамвая тогда не было, ползала кое-где злополучная конка, которую я при экстренных
случаях легко пешком перегонял, а извозчики-ваньки на дохлых клячах черепашили еще тише. Лихачи, конечно, были не по карману и только изредка
в экстреннейших
случаях я позволял себе эту роскошь.
Само собою разумеется, что даже и с этой точки зрения мы правы только субъективно: «действительность производит прекрасное без усилий» — значит только, что усилия
в этом
случае делаются не волею человека; на самом же деле все
в действительности — и прекрасное, и не прекрасное, и великое и мелкое — результат высочайшего (возможного напряжения сил, не знающих ни отдыха, ни
усталости.
В первые дни своего знакомства с Борисом Андреичем Петр Васильич почитал за долг и даже радовался
случаю расспрашивать соседа о столичной жизни, о науке и образованности — вообще о возвышенных предметах; ответы Бориса Андреича занимали, часто удивляли его и возбуждали его внимание, но
в то же время причиняли ему некоторую
усталость, так что вскорости все подобные разговоры прекратились; да и сам Борис Андреич, с своей стороны, не обнаруживал излишнего желания возобновлять их.
«Уж сколько раз твердили миру», что русский мужик — пьяница, что он с горя пьет и с радости пьет, пьет на родинах, на свадьбе и на похоронах, пьет
в рабочий день — от
усталости, вдвое пьет и
в праздник — по
случаю отдыха.
Трои сутки мы ехали и нигде не ночевали. Первое дело, по инструкции сказано: не останавливаться на ночлег, а «
в случае сильной
усталости» — не иначе как
в городах, где есть караулы. Ну а тут, сами знаете, какие города!
Может быть, пройдет
в чужой земле ваша
усталость и вдруг вам захочется потребовать какого-нибудь письма, на всякий
случай, зайти на почту — и вдруг мое!
Несмотря на всю силу тона
усталости и уверенности, с которою произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им
в случае необходимости крайнего убеждения.