Неточные совпадения
Селифан, прерванный тоже на самой середине речи, смекнул, что, точно, не нужно мешкать, вытащил тут же из-под козел какую-то дрянь из
серого сукна, надел ее
в рукава, схватил
в руки вожжи и прикрикнул на свою
тройку, которая чуть-чуть переступала ногами, ибо чувствовала приятное расслабление от поучительных речей.
У подъезда гостиницы стояло две
тройки. Дуняшу усаживал
в сани седоусый военный, толпилось еще человек пять солидных людей. Подъехала на
сером рысаке Марина. Подождав, когда
тройки уехали, Самгин тоже решил ехать на вокзал, кстати и позавтракать там.
Вдоль Садовой, со стороны Сухаревки, бешено мчатся одна за другой две прекрасные одинаковые рыжие
тройки в одинаковых новых коротеньких тележках. На той и на другой — разудалые ямщики,
в шляпенках с павлиньими перьями, с гиканьем и свистом машут кнутами.
В каждой
тройке по два одинаковых пассажира: слева жандарм
в серой шинели, а справа молодой человек
в штатском.
Правда, рано утром, и то уже
в исходе марта, и без лыж ходить по насту, который иногда бывает так крепок, что скачи куда угодно хоть на
тройке; подкрасться как-нибудь из-за деревьев к начинающему глухо токовать краснобровому косачу; нечаянно наткнуться и взбудить чернохвостого русака с ремнем пестрой крымской мерлушки по спине или чисто белого как снег беляка: он еще не начал
сереть, хотя уже волос лезет; на пищик [Пищиком называется маленькая дудочка из гусиного пера или кожи с липового прутика, на котором издают ртом писк, похожий на голос самки рябца] подозвать рябчика — и кусок свежей, неперемерзлой дичины может попасть к вам на стол…
Вот выбежала из ворот, без шубки,
в сером платочке на голове,
в крахмальном передничке, быстроногая горничная: хотела перебежать через дорогу, испугалась
тройки, повернулась к ней, ахнула и вдруг оказалась вся
в свету: краснощекая, веселая, с блестящими синими глазами, сияющими озорной улыбкой.
— Четыре
тройки от Ечкина. Ечкинские
тройки.
Серые в яблоках. Не лошади, а львы. Ямщик грозится: «Господ юнкеров так прокачу, что всю жизнь помнить будут». Вы уж там, господа, сколотитесь ему на чаишко. Сам Фотоген Павлыч на козлах.
Ечкинские нарядные
тройки одна за другою подкатывали к старинному строгому подъезду, ярко освещенному, огороженному полосатым тиковым шатром и устланному ковровой дорожкой. Над мокрыми
серыми лошадьми клубился густой белый пахучий пар. Юнкера с трудом вылезали из громоздких саней. От мороза и от долгого сидения
в неудобных положениях их ноги затекли, одеревенели и казались непослушными: трудно стало их передвигать.
В сплетне была доля правды. Сделав визит семейству Зиненок, Квашнин стал ежедневно проводить у них вечера. По утрам, около одиннадцати часов,
в Шепетовскую экономию приезжала его прекрасная
тройка серых, и кучер неизменно докладывал, что «барин просит барыню и барышень пожаловать к ним на завтрак». К этим завтракам посторонние не приглашались. Кушанье готовил повар-француз, которого Василий Терентьевич всюду возил за собою
в своих частых разъездах, даже и за границу.
Через десять минут Квашнин быстро подкатил к площадке на
тройке великолепных
серых лошадей. Он сидел
в коляске один, потому что, при всем желании, никто не смог бы поместиться рядом с ним. Следом за Квашниным подъехало еще пять или шесть экипажей. Увидев Василия Терентьевича, рабочие инстинктом узнали
в нем «набольшего» и тотчас же, как один человек, поснимали шапки. Квашнин величественно прошел вперед и кивнул головой священнику.
Офицеры сговорились катать дам на своих лошадях. Главным возницей оказался ротмистр Штерн
в своих широких санях, запряженных великолепною
тройкой серых. Подпоясав енотовую шинель, он сам правил, с трудом сдерживая коней.
Пестрые английские раскрашенные тетрадки и книжки, кроватки с куклами, картинки, комоды, маленькие кухни, фарфоровые сервизы, овечки и собачки на катушках обозначали владения девочек; столы с оловянными солдатами, картонная
тройка серых коней, с глазами страшно выпученными, увешанная бубенчиками и запряженная
в коляску, большой белый козел, казак верхом, барабан и медная труба, звуки которой приводили всегда
в отчаяние англичанку мисс Бликс, — обозначали владения мужского пола.
Спятил я свою
тройку, взял топор
в руки, подхожу к
серому. «Иди, говорю, с дороги — убью!» Повел он ухом одним. Не иду, мол. Ах ты! Потемнело у меня
в глазах, волосы под шапкой так и встают… Размахнулся изо всей силы, бряк его по лбу… Скричал он легонько, да и свалился, протянул ноги… Взял я его за ноги, сволок к хозяину и положил рядом, обок дороги. Лежите!..
Малый у дверей бросился кликать кучера. Подъехал двуместный отлогий фаэтон с открытым верхом. Лошадей Анна Серафимовна любила и кое-когда захаживала
в конюшню. Из экономии она для себя держала только
тройку: пару дышловых, вороную с
серой и одну для одиночки — она часто езжала
в дрожках — темно-каракового рысака хреновского завода. Это была ее любимая лошадь. За городом
в Парке или
в Сокольниках она обыкновенно говорила своему Ефиму...