— А, разумеется хвалю! Да что на нас, дур, смотреть как мы ломаемся? Этого добра везде много, а женишки нынче
в сапожках ходят, а особенно хорошие.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо
в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
— Господи Исусе! — причитала она. — И хлеб-от вздорожал, а к мясному и приступу нет; на что уж дрова, и те в нынешнее время стали
в сапожках ходить. Бьемся, колотимся, а все ни сыты, ни голодны. Хуже самой смерти такая жизнь, просто сказать, мука одна, а богачи живут да живут в полное свое удовольствие. Не гребтится им, что будут завтра есть; ни работы, ни заботы у них нет, а бедномy человеку от недостатков хоть петлю на шею надевай. За что ж это, Господи!
Неточные совпадения
— Ах, плох, плох! Я думаю, у него чахотка. Он весь
в памяти, только так дышит-дышит, нехорошо он дышит. Намедни попросил, чтоб его поводили, обули его
в сапожки, пошел было, да и валится. «Ах, говорит, я говорил тебе, папа, что у меня дурные
сапожки, прежние,
в них и прежде было неловко
ходить». Это он думал, что он от сапожек с ног валится, а он просто от слабости. Недели не проживет. Герценштубе ездит. Теперь они опять богаты, у них много денег.
Смотрят мужики — что за диво! —
ходит барин
в плисовых панталонах, словно кучер, а
сапожки обул с оторочкой; рубаху красную надел и кафтан тоже кучерской; бороду отпустил, а на голове така шапонька мудреная, и лицо такое мудреное, — пьян, не пьян, а и не
в своем уме.
И Николай Афанасьевич, скрипя своими
сапожками, заковылял
в комнаты к протопопице, но, побыв здесь всего одну минуту, взял с собой дьякона и побрел к исправнику; от исправника они
прошли к судье, и карлик с обоими с ними совещался, и ни от того, ни от другого ничего не узнал радостного. Они жалели Туберозова, говорили, что хотя протопоп и нехорошо сделал, сказав такую возбуждающую проповедь, но что с ним все-таки поступлено уже через меру строго.
Толстый клоун, немец Майер, показывал
в цирке свинью; одетая
в длиннополый сюртук,
в цилиндре,
в сапожках бутылками, она
ходила на задних ногах, изображая купца.
«И царь тот раза три на дню
Ходил смотреть на дочь свою;
Но вздумал вдруг он
в темну ночь
Взглянуть, как спит младая дочь.
Свой ключ серебряный он взял,
Сапожки шелковые снял,
И вот приходит
в башню ту,
Где скрыл царевну-красоту!..