Направо от двери, около кривого сального стола, на котором стояло два самовара с позеленелой кое-где медью, и разложен был сахар в разных бумагах, сидела главная группа: молодой безусый офицер в новом стеганом архалуке, наверное сделанном из женского капота, доливал чайник; человека 4 таких же молоденьких офицеров находились
в разных углах комнаты: один из них, подложив под голову какую-то шубу, спал на диване; другой, стоя у стола, резал жареную баранину безрукому офицеру, сидевшему у стола.
Все общество,
в разных углах комнат, разбивалось на кружки, и в каждом кружке шли очень оживленные разговоры; толковали о разных современных вопросах, о политике, об интересах и новостях дня, передавали разные известия, сплетни и анекдоты из правительственного, военного и административного мира, обсуждали разные проекты образования, разбирали вопросы истории, права и даже метафизики, и все эти разнородные темы обобщались одним главным мотивом, который в тех или других вариациях проходил во всех кружках и сквозь все темы, и этим главным мотивом были Польша и революция — революция польская, русская, общеевропейская и, наконец, даже общечеловеческая.
Неточные совпадения
Двор величиной был с
комнату, так что коляска стукнула дышлом
в угол и распугала кучу кур, которые с кудахтаньем бросились стремительно, иные даже
в лёт,
в разные стороны; да большая черная собака начала рваться на цепи направо и налево, с отчаянным лаем, стараясь достать за морды лошадей.
Внутри избы были 2
комнаты.
В одной из них находились большая русская печь и около нее
разные полки с посудой, закрытые занавесками, и начищенный медный рукомойник. Вдоль стен стояли 2 длинные скамьи;
в углу деревянный стол, покрытый белой скатертью, а над столом божница со старинными образами, изображающими святых с большими головами, темными лицами и тонкими длинными руками.
Маслобоев как-то, видимо, старался не смотреть на них. Но только что мы вошли
в первую
комнату, через которую, по всей длине ее, тянулся довольно опрятный прилавок, весь уставленный закусками, подовыми пирогами, расстегаями и графинами с настойками
разных цветов, как Маслобоев быстро отвел меня
в угол и сказал...
В большой
комнате, которую мы для себя заняли, Борис Савельич тотчас же ориентировал нас к
углу, где была тепло, даже жарко натопленная печка. Он усадил меня на лежанку, матушку на диван и беспрестанно прибегал и убегал с
разными узлами, делая
в это время отрывочные замечания то самому дворнику, то его кухарке, — замечания, состоявшие
в том, что не вовремя они взялись переделывать печки
в упокоях, что темно у них
в сенях, что вообще он усматривает у них
в хозяйстве большие нестроения.
В комнате, где я поселился, мебель самая обыкновенная, домодельщина; однако я оставил
в углу узкий и длинный шкаф с полочками, на которых сквозь пыль едва виднеется
разная старозаветная дутая посуда из зеленого и синего стекла; а на стене я приказал повесить, помнишь, тот женский портрет,
в черной раме, который ты называл портретом Манон Леско.
Чертокуцкий после этого хотел немедленно отправиться домой, чтобы заблаговременно приготовить всё к принятию гостей к завтрашнему обеду; он взял уже было и шляпу
в руки, но как-то так странно случилось, что он остался еще на несколько времени. Между тем уже
в комнате были расставлены ломберные столы. Скоро всё общество разделилось на четверные партии
в вист и расселось
в разных углах генеральских
комнат.
Спальня эта была довольно большой
комнатой, помещавшейся
в глубине дома, невдалеке от спальни отца и матери, с двумя окнами, выходившими
в сад, завешанными белыми шторами. Сальная свеча, стоявшая на комоде, полуосвещала ее, оставляя темными
углы. Обставлена она была массивною мебелью
в белоснежных чехлах, такая же белоснежная кровать стояла у одной из стен, небольшой письменный стол и этажерка с книгами и
разными безделушками — подарками баловника-отца, довершали ее убранство.
Комната была побольше его кабинета,
в два окна, смотрела гораздо веселее от светлых обоев с букетцами. Весь правый
угол занят был кроватью с целой горой подушек. Налево, на небольшом рабочем столике, стояла дешевенькая лампа под розовым абажуром. Она бросала на все полутаинственный, полунарядный свет. Мебели было довольно: и кушетка, и шкап, и туалет, и пяльцы, и этажерочка, и комод, с
разными коробочками и баночками: все это разношерстное, но не убогое. На окнах висели кисейные гардины.