Неточные совпадения
Когда ночная роса и горный ветер освежили мою горячую голову и мысли пришли
в обычный
порядок, то я понял, что гнаться за погибшим счастием бесполезно и безрассудно. Чего мне еще надобно? — ее видеть? — зачем? не все ли кончено между нами? Один горький прощальный поцелуй не обогатит моих
воспоминаний, а после него нам только труднее будет расставаться.
Улеглись ли партии? сумел ли он поддержать
порядок, который восстановил? тихо ли там? — вот вопросы, которые шевелились
в голове при
воспоминании о Франции. «
В Париж бы! — говорил я со вздохом, — пожить бы там,
в этом омуте новостей, искусств, мод, политики, ума и глупостей, безобразия и красоты, глубокомыслия и пошлостей, — пожить бы эпикурейцем, насмешливым наблюдателем всех этих проказ!» «А вот Испания с своей цветущей Андалузией, — уныло думал я, глядя
в ту сторону, где дед указал быть испанскому берегу.
Эти травы наполняли всю избу особенным специфическим благоуханием, которое неразрывно связывалось
в памяти всякого посетителя с
воспоминанием об этом чистом маленьком домике, об его тишине и
порядке и о двух стариках, живших
в нем какою-то необычною
в наши дни тихою жизнью.
Покуда происходила
в доме раскладка, размещение привезенных из Уфы вещей и устройство нового
порядка, я с Евсеичем ходил гулять, разумеется, с позволения матери, и мы успели осмотреть Бугуруслан, быстрый и омутистый, протекавший углом по всему саду, летнюю кухню, остров, мельницу, пруд и плотину, и на этот раз все мне так понравилось, что
в одну минуту изгладились
в моем
воспоминании все неприятные впечатления, произведенные на меня двукратным пребыванием
в Багрове.
Затем произошло нечто до того безобразное и быстрое, что Петр Степанович никак не мог потом уладить свои
воспоминания в каком-нибудь
порядке.
Хотя я видел девушку всего раз, на расстоянии, и не говорил с ней, — это
воспоминание стояло
в особом
порядке. Увидеть ее портрет среди вещей Геза было для меня словно живая встреча. Впечатление повторилось, но — теперь — резко и тяжело; оно неестественно соединялось с личностью Геза.
В это время Синкрайт сказал...
С этого времени образование во всех своих частях пало, а языкознание вовсе уничтожилось. Об этом
в корпусе жили предания, не позабытые до той сравнительно поздней поры, с которой начинаются мои личные
воспоминания о здешних людях и
порядках.
С этой же минуты он окончательно делается продуктом принявшей его среды. Являются особенные обряды, своеобразные обычаи и еще более своеобразные понятия, которые закрывают плотною завесой остальные обрывки
воспоминаний скудного школьного прошлого. Безазбучность становится единственною творческою силой, которая должна водворить
в мире
порядок и всеобщее безмолвие.
Кто настоящий эгоист, кто с толком любит свой душевный комфорт, тот должен тщательно избегать таких
воспоминаний. Вот почему, между прочим, и следует знакомиться только с порядочными людьми, у которых дела их всегда
в порядке, и надо их бросать, когда фортуна поворачивается к ним спиною. Это подлое, но очень практическое правило.
Ему невольно припомнилось его прошлое, жизнь беззаботная, бескручинная. Он жил
воспоминаниями да памятью о последних днях, проведенных у Строгановых,
в светлице своей лапушки. О будущем старался не думать. «Чему быть, того не миновать», — утешал он себя русской фаталической пословицей и на этом несколько успокоился, порадовав горячо его любившего друга Ивана Ивановича. Его
порядком смутило то настроение Ермака Тимофеевича, с которым он тронулся
в опасный и трудный поход.