Неточные совпадения
Аммос Федорович (строит всех полукружием).Ради бога, господа, скорее
в кружок, да побольше порядку! Бог с ним: и во дворец ездит, и государственный совет распекает! Стройтесь на военную ногу, непременно на военную ногу! Вы, Петр Иванович, забегите с этой стороны, а вы, Петр Иванович, станьте вот тут.
В глазах
кружки багровые,
И все мне, братец, чудится...
Жил он где-то на «болоте»
в полуразвалившейся избенке некоторой мещанской девки, которая за свое легкомыслие пользовалась прозвищем «козы» и «опчественной
кружки».
В кружке самом близком к невесте были ее две сестры: Долли и старшая, спокойная красавица Львова, приехавшая из-за границы.
Две дамы эти были главные представительницы избранного нового петербургского
кружка, называвшиеся,
в подражание подражанию чему-то, les sept merveilles du monde. [семь чудес света.]
Но не одни эти дамы, почти все, бывшие
в гостиной, даже княгиня Мягкая и сама Бетси, по нескольку раз взглядывали на удалившихся от общего
кружка, как будто это мешало им. Только один Алексей Александрович ни разу не взглянул
в ту сторону и не был отвлечен от интереса начатого разговора.
Всё было, вместе с отличным обедом и винами не от русских виноторговцев, а прямо заграничной разливки, очень благородно, просто и весело.
Кружок людей
в двадцать человек был подобран Свияжским из единомышленных, либеральных, новых деятелей и вместе остроумных и порядочных. Пили тосты, тоже полушутливые, и за нового губернского предводителя, и за губернатора, и за директора банка, и за «любезного нашего хозяина».
Когда встали из-за стола, Левину хотелось итти за Кити
в гостиную; но он боялся, не будет ли ей это неприятно по слишком большой очевидности его ухаживанья за ней. Он остался
в кружке мужчин, принимая участие
в общем разговоре, и, не глядя на Кити, чувствовал ее движения, ее взгляды и то место, на котором она была
в гостиной.
— Она необыкновенно хороша как актриса; видно, что она изучила Каульбаха, — говорил дипломат
в кружке жены посланника, — вы заметили, как она упала…
Туровцын сидел с
кружкой питья на высоком диване
в бильярдной, и Степан Аркадьич с Вронским о чем-то разговаривали у двери
в дальнем углу комнаты.
Обед, вина, сервировка — всё это было очень хорошо, но всё это было такое, какое видела Дарья Александровна на званых обедах и балах, от которых она отвыкла, и с тем же характером безличности и напряженности; и потому
в обыкновенный день и
в маленьком
кружке всё это произвело на нее неприятное впечатление.
Катавасов, войдя
в свой вагон, невольно кривя душой, рассказал Сергею Ивановичу свои наблюдения над добровольцами, из которых оказывалось, что они были отличные ребята. На большой станции
в городе опять пение и крики встретили добровольцев, опять явились с
кружками сборщицы и сборщики, и губернские дамы поднесли букеты добровольцам и пошли за ними
в буфет; но всё это было уже гораздо слабее и меньше, чем
в Москве.
Княгиня Мягкая сидела посередине между обоими
кружками и, прислушиваясь, принимала участие то
в том, то
в другом.
На льду собирались
в этот день недели и
в эту пору дня люди одного
кружка, все знакомые между собою.
Алексей Александрович очень дорожил этим
кружком, и Анна, так умевшая сживаться со всеми, нашла себе
в первое время своей петербургской жизни друзей и
в этом круге.
В фортунку [Фортунка — игра с помощью вертящегося
кружка (фортунки).] крутнул: выиграл две банки помады, фарфоровую чашку и гитару; потом опять поставил один раз и прокрутил, канальство, еще сверх шесть целковых.
Когда проносился мимо его богач на пролетных красивых дрожках, на рысаках
в богатой упряжи, он как вкопанный останавливался на месте и потом, очнувшись, как после долгого сна, говорил: «А ведь был конторщик, волосы носил
в кружок!» И все, что ни отзывалось богатством и довольством, производило на него впечатление, непостижимое им самим.
По стенам навешано было весьма тесно и бестолково несколько картин: длинный пожелтевший гравюр какого-то сражения, с огромными барабанами, кричащими солдатами
в треугольных шляпах и тонущими конями, без стекла, вставленный
в раму красного дерева с тоненькими бронзовыми полосками и бронзовыми же
кружками по углам.
Встает заря во мгле холодной;
На нивах шум работ умолк;
С своей волчихою голодной
Выходит на дорогу волк;
Его почуя, конь дорожный
Храпит — и путник осторожный
Несется
в гору во весь дух;
На утренней заре пастух
Не гонит уж коров из хлева,
И
в час полуденный
в кружокИх не зовет его рожок;
В избушке распевая, дева
Прядет, и, зимних друг ночей,
Трещит лучинка перед ней.
В тени молодых березок был разостлан ковер, и на ковре
кружком сидело все общество.
Он сидит подле столика, на котором стоит
кружок с парикмахером, бросавшим тень на его лицо;
в одной руке он держит книгу, другая покоится на ручке кресел; подле него лежат часы с нарисованным егерем на циферблате, клетчатый платок, черная круглая табакерка, зеленый футляр для очков, щипцы на лоточке.
В числе предметов, лежавших на полочке Карла Иваныча, был один, который больше всего мне его напоминает. Это —
кружок из кардона, вставленный
в деревянную ножку,
в которой
кружок этот подвигался посредством шпеньков. На
кружке была наклеена картинка, представляющая карикатуры какой-то барыни и парикмахера. Карл Иваныч очень хорошо клеил и
кружок этот сам изобрел и сделал для того, чтобы защищать свои слабые глаза от яркого света.
На другой стене висели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные рукою Карла Иваныча. На третьей стене,
в середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна — изрезанная, наша, другая — новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линевания; с другой — черная доска, на которой
кружками отмечались наши большие проступки и крестиками — маленькие. Налево от доски был угол,
в который нас ставили на колени.
Еще и теперь у редкого из них не было закопано добра —
кружек, серебряных ковшей и запястьев под камышами на днепровских островах, чтобы не довелось татарину найти его, если бы,
в случае несчастья, удалось ему напасть врасплох на Сечь; но трудно было бы татарину найти его, потому что и сам хозяин уже стал забывать,
в котором месте закопал его.
Все собрались
в кружок, и после третьего боя показались наконец старшины: кошевой с палицей
в руке — знаком своего достоинства, судья с войсковою печатью, писарь с чернильницею и есаул с жезлом.
Дело
в том, что он, по инстинкту, начинал проникать, что Лебезятников не только пошленький и глуповатый человечек, но, может быть, и лгунишка, и что никаких вовсе не имеет он связей позначительнее даже
в своем
кружке, а только слышал что-нибудь с третьего голоса; мало того: и дела-то своего, пропагандного, может, не знает порядочно, потому что-то уж слишком сбивается и что уж куда ему быть обличителем!
Она сошла вниз и минуты через две воротилась с водой
в белой глиняной
кружке; но он уже не помнил, что было дальше. Помнил только, как отхлебнул один глоток холодной воды и пролил из
кружки на грудь. Затем наступило беспамятство.
Он был еще очень молод, одет как простолюдин, роста среднего, худощавый, с волосами, обстриженными
в кружок, с тонкими, как бы сухими чертами лица. Неожиданно оттолкнутый им человек первый бросился было за ним
в комнату и успел схватить его за плечо: это был конвойный; но Николай дернул руку и вырвался от него еще раз.
Еще
в провинции слышал он об Андрее Семеновиче, своем бывшем питомце, как об одном из самых передовых молодых прогрессистов и даже как об играющем значительную роль
в иных любопытных и баснословных
кружках.
— Я, знаете, человек холостой, этак несветский и неизвестный, и к тому же законченный человек, закоченелый человек-с,
в семя пошел и… и… и заметили ль вы, Родион Романович, что у нас, то есть у нас
в России-с, и всего более
в наших петербургских
кружках, если два умные человека, не слишком еще между собою знакомые, но, так сказать, взаимно друг друга уважающие, вот как мы теперь с вами-с, сойдутся вместе, то целых полчаса никак не могут найти темы для разговора, — коченеют друг перед другом, сидят и взаимно конфузятся.
Тогда, к неописанному моему изумлению, увидел я среди мятежных старшин Швабрина, обстриженного
в кружок и
в казацком кафтане.
Ведь остригся
в кружок и теперь у нас тут же с ними пирует!
Волоса были обстрижены
в кружок; на нем был оборванный армяк и татарские шаровары.
Когда Катя говорила, она очень мило улыбалась, застенчиво и откровенно, и глядела как-то забавно-сурово, снизу вверх. Все
в ней было еще молодо-зелено: и голос, и пушок на всем лице, и розовые руки с беловатыми
кружками на ладонях, и чуть-чуть сжатые плечи… Она беспрестанно краснела и быстро переводила дух.
— Вы, разумеется, знаете, что Локтев — юноша очень способный и душа — на редкость чистая. Но жажда знания завлекла его
в кружок гимназистов и гимназисток — из богатых семей; они там, прикрываясь изучением текущей литературы… тоже литература, я вам скажу! — почти вскрикнул он, брезгливо сморщив лицо. — На самом деле это — болваны и дурехи с преждевременно развитым половым любопытством, — они там… — Самойлов быстро покрутил рукою над своей головой. — Вообще там обнажаются, касаются и… черт их знает что!
Дня через два он вышел «на люди», — сидел
в зале клуба, где пела Дуняша, и слушал доклад местного адвоката Декаполитова, председателя «
Кружка поощрения кустарных ремесел».
Солидный, толстенький Дмитрий всегда сидел спиной к большому столу, а Клим, стройный, сухонький, остриженный
в кружок, «под мужика», усаживался лицом к взрослым и, внимательно слушая их говор, ждал, когда отец начнет показывать его.
Девятнадцати лет познакомилась с одним семинаристом, он ввел ее
в кружок народников, а сам увлекся марксизмом, был арестован, сослан и умер по дороге
в ссылку, оставив ее с ребенком.
Он быстро сделался одним из тех, очень заметных и даже уважаемых людей, которые, стоя
в разрезе и, пожалуй,
в центре различных общественных течений, но не присоединяясь ни к одному из них, знакомы со всеми группами,
кружками, всем сочувствуют и даже, при случае, готовы оказать явные и тайные услуги, однако не очень рискованного характера; услуги эти они оценивают всегда очень высоко.
Нестор Катин носил косоворотку, подпоясанную узеньким ремнем, брюки заправлял за сапоги, волосы стриг
в кружок «à la мужик»; он был похож на мастерового, который хорошо зарабатывает и любит жить весело. Почти каждый вечер к нему приходили серьезные, задумчивые люди. Климу казалось, что все они очень горды и чем-то обижены. Пили чай, водку, закусывая огурцами, колбасой и маринованными грибами, писатель как-то странно скручивался, развертывался, бегал по комнате и говорил...
От участия
в кружках самообразования не только уклонялся, но всячески демонстрировал мое отрицательное, даже враждебное отношение к ним.
— Я — Самойлов. Письмоводитель ваш, Локтев, — мой ученик и — член моего
кружка. Я — не партийный человек, а так называемый культурник; всю жизнь возился с молодежью, теперь же, когда революционная интеллигенция истребляется поголовно, считаю особенно необходимым делом пополнение убыли. Это, разумеется, вполне естественно и не может быть поставлено
в заслугу мне.
— И, может быть, все позорное, что мы слышим об этом сибирском мужичке, только юродство, только для того, чтоб мы преждевременно не разгадали его, не вовлекли его
в наши жалкие споры,
в наши партии,
кружки, не утопили
в омуте нашего безбожия… Господа, — творится легенда…
Самгин ушел, удовлетворенный ее равнодушием к истории с
кружком Пермякова. Эти маленькие волнения ненадолго и неглубоко волновали его; поток,
в котором он плыл, становился все уже, но — спокойнее, события принимали все более однообразный характер, действительность устала поражать неожиданностями, становилась менее трагичной, туземная жизнь текла так ровно, как будто ничто и никогда не возмущало ее.
Ему иногда казалось, что оригинальность — тоже глупость, только одетая
в слова, расставленные необычно. Но на этот раз он чувствовал себя сбитым с толку: строчки Инокова звучали неглупо, а признать их оригинальными — не хотелось. Вставляя карандашом
в кружки о и а глаза, носы, губы, Клим снабжал уродливые головки ушами, щетиной волос и думал, что хорошо бы высмеять Инокова, написав пародию: «Веснушки и стихи». Кто это «сударыня»? Неужели Спивак? Наверное. Тогда — понятно, почему он оскорбил регента.
Он коротко,
в кружок, обрезал волосы и подстриг тройную свою бороду так, что из трех получилась одна клинообразная и длинная.
В городе, подъезжая к дому Безбедова, он увидал среди улицы забавную группу: полицейский, с разносной книгой под мышкой, старуха
в клетчатой юбке и с палкой
в руках, бородатый монах с
кружкой на груди, трое оборванных мальчишек и педагог
в белом кителе — молча смотрели на крышу флигеля; там, у трубы, возвышался, качаясь, Безбедов
в синей блузе, без пояса,
в полосатых брюках, — босые ступни его ног по-обезьяньи цепко приклеились к тесу крыши.
— Был
в седьмом классе — сын штейгера, руководитель
кружка марксистов, упрямый, носатый парень…
—
В девицах знавал,
в одном
кружке мудростям обучались, теперь вот снова встретились, года полтора назад. Интересная дама. Наверное — была бы еще интересней, но ее сбил с толку один… фантазер. Первая любовь и прочее…
— Проходите. Садитесь, — сказал Самгин не очень любезно. — Ну-с, — у меня был Самойлов и познакомил с вашими приключениями… с вашими похождениями. Но мне нужно подробно знать, что делалось
в этом
кружке. Кто эти мальчики?