Неточные совпадения
— Я полагаю, пора путешественникам
в объятия к Морфею, [Морфей —
бог сна
в античной мифологии.] — заметил Василий Иванович.
Снегурочка, обманщица, живи,
Люби меня! Не призраком лежала
Снегурочка
в объятиях горячих:
Тепла была; и чуял я у сердца,
Как сердце
в ней дрожало человечье.
Любовь и страх
в ее душе боролись.
От света дня бежать она молила.
Не слушал я мольбы — и предо мною
Как вешний снег растаяла она.
Снегурочка, обманщица не ты:
Обманут я
богами; это шутка
Жестокая судьбы. Но если
богиОбманщики — не стоит жить на свете!
Я употребил выражение «бросился
в объятия», но сохрани
бог кого-нибудь подумать о чем-нибудь лишнем и праздном; эти
объятия надо разуметь
в одном лишь самом высоконравственном смысле.
Отчаянье теперь некстати —
Невесело, согласен,
в час такой,
Наместо пламенных
объятий,
С холодной встретиться рукой…
И то минутный страх… а нет беды большой:
Я скромен, рад молчать — благодарите
бога,
Что это я, а не другой…
Не то была бы
в городе тревога.
— Злодей! — продолжал Рославлев, устремив пылающий взор на полковника, — я оставил тебя ненаказанным; но ты был
в плену, и я не видел Полины
в твоих
объятиях!.. А теперь… дай мне свою саблю, Александр!.. или нет!.. — прибавил он, схватив один из пистолетов Зарецкого, — это будет вернее… Он заряжен… слава
богу!..
—
Богу хвала: вы живы! — воскликнул он по-французски и, вскочив с места, заключил меня
в свои
объятия и, посадив
в кресло, подал мне стакан воды с каплей какого-то вина.
Нежный состав юноши не выдержит ее брачного поцелуя; ее удел — союз с
богами, и земной уничтожится
в ее
объятиях.
Ему казалось, что он все еще держит
в объятиях эту первый раз встреченную им девушку, произведенную на него вдруг ни с того, ни с сего такое странное, сильное впечатление. Кто она? Он не знал этого. Может ли он надеяться овладеть ею? Этот вопрос оставался для него открытым. «А быть может это и не так трудно! — жгла ему мозг мысль. — Она живет одна…
Бог весть, кто она!»
— Кто из нас чище — судить будет
Бог, — тоном искреннего убеждения произнесла Наталья Федоровна и заключила
в свои
объятия молодую женщину.
— Жены тогда почитали бесчестием только обман, но когда не было обмана, они жертвовали собой Анубису, хотя и знали, что, вместо
бога, их примет
в свои
объятия смертный. Отец Тении, жрец Полифрон, не раз, я думаю, совершал такие таинства.