Неточные совпадения
В левом углу залы, она видела, сгруппировался цвет
общества.
Нельзя утаить, что почти такого рода размышления занимали Чичикова
в то время, когда он рассматривал
общество, и следствием этого было то, что он наконец присоединился к толстым, где встретил почти всё знакомые лица: прокурора с весьма черными густыми бровями и несколько подмигивавшим
левым глазом так, как будто бы говорил: «Пойдем, брат,
в другую комнату, там я тебе что-то скажу», — человека, впрочем, серьезного и молчаливого; почтмейстера, низенького человека, но остряка и философа; председателя палаты, весьма рассудительного и любезного человека, — которые все приветствовали его, как старинного знакомого, на что Чичиков раскланивался несколько набок, впрочем, не без приятности.
«Отошлите это
в ученое
общество,
в академию, — говорите вы, — а беседуя с людьми всякого образования, пишите иначе. Давайте нам чудес, поэзии, огня, жизни и красок!» Чудес, поэзии! Я сказал, что их нет, этих чудес: путешествия утратили чудесный характер. Я не сражался со
львами и тиграми, не пробовал человеческого мяса. Все подходит под какой-то прозаический уровень.
Наше
общество — либеральное и
левое, но этот либерализм и эта левость — бессильны и выражаются по преимуществу
в оппозиционной настроенности или негодовании.
Не трудно было мне догадаться, что без большого труда я мог играть роль светского человека
в заволжских и закамских гостиных и быть
львом в вятском
обществе.
Только что
общество наше вышло на площадку, оно повстречалось с тремя ухарскими франтами, из которых средний, атлет страшного роста, косая сажень
в плечах, с усами а la Napoleon III, [Как у Наполеона III. (франц.).] выпятив вперед высоко поднятый локоть
левой руки, сорвал с себя шляпу и, сделав Полиньке гримасу, сказал...
Обед был вполне веселый; по правую сторону хозяина сидела Марья Михайловна, а по
левую Чичагов, который час от часу более и более нравился Степану Михайлычу и который один
в состоянии был оживить самое скучное
общество.
Он ничего почти не сказал нового, своего; все было более или менее известно во всех кругах образованных
обществ, обо всем этом говорили и спорили московские литераторы; но
Полевой первый заговорил об этом печатно, и заговорил с тою решительною дерзостью, к которой бывает способно самонадеянное, поверхностное знание дела и которая
в то же время всегда имеет успех.
До сих пор я имел честь представлять губернского
льва или
в обществе, или
в его интересных беседах с дамами, или, наконец, излагал те отзывы, которые делали о нем эти дамы; следовательно, знакомил читателя с этим лицом по источникам весьма неверным, а потому считаю нелишним хотя вкратце проследить прошлую жизнь,
в которой выработалась его представительная личность, столь опасная для местных супругов.
Она рассказала брату, как губернский
лев с первого ее появления
в обществе начал за ней ухаживать, как она сначала привыкла его видеть, потом стала находить удовольствие его слушать и потом начала о нем беспрестанно думать: одним словом, влюбилась, и влюбилась до такой степени, что
в обществе и дома начала замечать только его одного; все другие мужчины казались ей совершенно ничтожными, тогда как он владел всеми достоинствами: и умом, и красотою, и образованием, а главное, он был очень несчастлив; он очень много страдал прежде, а теперь живет на свете с растерзанным сердцем, не зная, для кого и для чего.
Илюшка шел одетый, как всегда: курточка, сапоги бутылкой, за плечами короб с вязниковским товаром, а шапка
в левой руке — единственный знак почтения к собравшемуся
обществу.
Перед Пустяковым поставили тарелку супу. Он взял
левой рукой ложку, но, вспомнив, что
левой рукой не подобает есть
в благоустроенном
обществе, заявил, что он уже отобедал и есть не хочет.
Старшина, пройдоха и взяточник Степан Малмыжский — мелкий прасол, угодник начальства, сумевший уверить «горлопанов», что им только и держатся оба сельских
общества, на которые разделено село Кладенец. Как ярко врезалась
в память Теркина рыжая веснушчатая рожа Малмыжского и его «спинжак» и картуз на вате, сережка
в левом ухе, трепаная двуцветная бородка… Кажется, каждый волосок
в этой бородке он мог бы перечесть. Стоит ему закрыть глаза — и сейчас же старшина перед ним как живой.
Член тайного революционного
общества, основанного
в Италии
в начале XIX
в.], сказали бы
в наше время, — не подставил ей еще
левой ланиты и вырвал из рук ее башмак!
Так вырабатывается
в народе тот безобразный душевный уклад, который вчера приводил к погрому евреев и
левой интеллигенции, сегодня может привести к погрому «буржуазии» и всего культурного
общества, как слишком правого.