Неточные совпадения
К счастию, однако ж, на этот
раз опасения оказались неосновательными. Через
неделю прибыл из губернии новый градоначальник и превосходством принятых им административных мер заставил забыть всех старых градоначальников, а
в том числе и Фердыщенку. Это был Василиск Семенович Бородавкин, с которого, собственно, и начинается золотой век Глупова. Страхи рассеялись, урожаи пошли за урожаями, комет не появлялось, а денег развелось такое множество, что даже куры не клевали их… Потому что это были ассигнации.
Однако Аленка и на этот
раз не унялась, или, как выражается летописец, «от бригадировых шелепов [Ше́леп — плеть, палка.] пользы для себя не вкусила». Напротив того, она как будто пуще остервенилась, что и доказала через
неделю, когда бригадир опять пришел
в кабак и опять поманил Аленку.
Засверкали глазенки у татарчонка, а Печорин будто не замечает; я заговорю о другом, а он, смотришь, тотчас собьет разговор на лошадь Казбича. Эта история продолжалась всякий
раз, как приезжал Азамат.
Недели три спустя стал я замечать, что Азамат бледнеет и сохнет, как бывает от любви
в романах-с. Что за диво?..
Мне как-то
раз случилось прожить две
недели в казачьей станице на левом фланге; тут же стоял батальон пехоты; офицеры собирались друг у друга поочередно, по вечерам играли
в карты.
Княгиня лечится от ревматизма, а дочь Бог знает от чего; я велел обеим пить по два стакана
в день кислосерной воды и купаться два
раза в неделю в разводной ванне.
— Ну, слушай, этот
раз возьму, и то из сожаления только, чтобы не провозился напрасно. Но если ты привезешь
в другой
раз, хоть три
недели канючь — не возьму.
Работы оставалось еще, по крайней мере, на две
недели; во все продолжение этого времени Порфирий должен был чистить меделянскому щенку пуп особенной щеточкой и мыть его три
раза на день
в мыле.
— Молчи ж! — прикрикнул сурово на него товарищ. — Чего тебе еще хочется знать? Разве ты не видишь, что весь изрублен? Уж две
недели как мы с тобою скачем не переводя духу и как ты
в горячке и жару несешь и городишь чепуху. Вот
в первый
раз заснул покойно. Молчи ж, если не хочешь нанести сам себе беду.
— А вам разве не жалко? Не жалко? — вскинулась опять Соня, — ведь вы, я знаю, вы последнее сами отдали, еще ничего не видя. А если бы вы все-то видели, о господи! А сколько, сколько
раз я ее
в слезы вводила! Да на прошлой еще
неделе! Ох, я! Всего за
неделю до его смерти. Я жестоко поступила! И сколько, сколько
раз я это делала. Ах, как теперь, целый день вспоминать было больно!
На второй
неделе великого поста пришла ему очередь говеть вместе с своей казармой. Он ходил
в церковь молиться вместе с другими. Из-за чего, он и сам не знал того, — произошла однажды ссора; все
разом напали на него с остервенением.
Это ночное мытье производилось самою Катериной Ивановной, собственноручно, по крайней мере два
раза в неделю, а иногда и чаще, ибо дошли до того, что переменного белья уже совсем почти не было, и было у каждого члена семейства по одному только экземпляру, а Катерина Ивановна не могла выносить нечистоты и лучше соглашалась мучить себя по ночам и не по силам, когда все спят, чтоб успеть к утру просушить мокрое белье на протянутой веревке и подать чистое, чем видеть грязь
в доме.
Не явилась тоже и одна тонная дама с своею «перезрелою девой», дочерью, которые хотя и проживали всего только
недели с две
в нумерах у Амалии Ивановны, но несколько уже
раз жаловались на шум и крик, подымавшийся из комнаты Мармеладовых, особенно когда покойник возвращался пьяный домой, о чем, конечно, стало уже известно Катерине Ивановне, через Амалию же Ивановну, когда та, бранясь с Катериной Ивановной и грозясь прогнать всю семью, кричала во все горло, что они беспокоят «благородных жильцов, которых ноги не стоят».
Живем
в одном городе, почти рядом, а увидишься
раз в неделю, и то
в церкви либо на дороге, вот и все!
Ну поцелуйте же, не ждали? говорите!
Что ж, ради? Нет?
В лицо мне посмотрите.
Удивлены? и только? вот прием!
Как будто не прошло
недели;
Как будто бы вчера вдвоем
Мы мочи нет друг другу надоели;
Ни на́волос любви! куда как хороши!
И между тем, не вспомнюсь, без души,
Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,
Верст больше седьмисот пронесся, — ветер, буря;
И растерялся весь, и падал сколько
раз —
И вот за подвиги награда!
Ведь я, ты знаешь, от практики отказался, а
раза два
в неделю приходится стариной тряхнуть.
Было
в нем что-то устойчиво скучное, упрямое. Каждый
раз, бывая у Марины, Самгин встречал его там, и это было не очень приятно, к тому же Самгин замечал, что англичанин выспрашивает его, точно доктор — больного. Прожив
в городе
недели три, Крэйтон исчез.
В другой
раз, опять по неосторожности, вырвалось у него
в разговоре с бароном слова два о школах живописи — опять ему работа на
неделю; читать, рассказывать; да потом еще поехали
в Эрмитаж: и там еще он должен был делом подтверждать ей прочитанное.
Только два
раза в неделю посижу да пообедаю у генерала, а потом поедешь с визитами, где давно не был; ну, а там… новая актриса, то на русском, то на французском театре.
— Какой дурак, братцы, — сказала Татьяна, — так этакого поискать! Чего, чего не надарит ей? Она разрядится, точно пава, и ходит так важно; а кабы кто посмотрел, какие юбки да какие чулки носит, так срам посмотреть! Шеи по две
недели не моет, а лицо мажет… Иной
раз согрешишь, право, подумаешь: «Ах ты, убогая! надела бы ты платок на голову, да шла бы
в монастырь, на богомолье…»
В другой
раз вдруг к немцу Антипка явится на знакомой пегашке, среди или
в начале
недели, за Ильей Ильичом.
Он познакомился с ней и потом познакомил с домом ее бывшего своего сослуживца Аянова, чтобы два
раза в неделю делать партию теткам, а сам, пользуясь этим скудным средством, сближался сколько возможно с кузиной, урывками вслушивался, вглядывался
в нее, не зная, зачем, для чего?
Когда источники иссякли, он изредка,
в год
раз, иногда два, сделает дорогую шалость, купит брильянты какой-нибудь Armance, экипаж, сервиз, ездит к ней
недели три, провожает
в театр, делает ей ужины, сзывает молодежь, а потом опять смолкнет до следующих денег.
Венчали их
в сельской церкви, после обедни
в воскресенье, и потом гостям предложен был парадный завтрак
в большой зале старого дома, которую перед тем за
неделю мыли, чистили, скребли, чтоб отпировать
в ней
в последний
раз.
Звуки хотя глухо, но всё доносились до него. Каждое утро и каждый вечер видел он
в окно человека, нагнувшегося над инструментом, и слышал повторение, по целым
неделям, почти неисполнимых пассажей, по пятидесяти, по сто
раз. И месяцы проходили так.
Теперь Николай Васильевич Пахотин заседает
в каком-то совете
раз в неделю, имеет важный чин, две звезды и томительно ожидает третьей. Это его общественное значение.
Колокол ударял твердо и определенно по одному
разу в две или даже
в три секунды, но это был не набат, а какой-то приятный, плавный звон, и я вдруг различил, что это ведь — звон знакомый, что звонят у Николы,
в красной церкви напротив Тушара, —
в старинной московской церкви, которую я так помню, выстроенной еще при Алексее Михайловиче, узорчатой, многоглавой и «
в столпах», — и что теперь только что минула Святая
неделя и на тощих березках
в палисаднике тушаровского дома уже трепещут новорожденные зелененькие листочки.
Дело
в высшей степени пустое; я упоминал уже о том, что злобная чухонка иногда, озлясь, молчала даже по
неделям, не отвечая ни слова своей барыне на ее вопросы; упоминал тоже и о слабости к ней Татьяны Павловны, все от нее переносившей и ни за что не хотевшей прогнать ее
раз навсегда.
Я каждый день бегал к Дарье Родивоновне,
раза по три, а через
неделю подарил ей лично,
в руку, потихоньку от мужа, еще три рубля.
Стелленбош славится
в колонии своею зеленью, фруктами и здоровым воздухом. От этого сюда стекаются инвалиды и иностранцы, нанимают домы и наслаждаются тенью и прогулками.
В неделю два
раза ходят сюда из Капштата омнибусы; езды всего по прямой дороге часов пять. Окрестности живописны: все холмы и долины. Почва состоит из глины, наносного ила, железняка и гранита.
В две
недели раз отправляется из Анжера почта
в Батавию; почтальон едет верхом.
Как ни привыкнешь к морю, а всякий
раз, как надо сниматься с якоря, переживаешь минуту скуки:
недели, иногда месяцы под парусами — не удовольствие, а необходимое зло.
В продолжительном плавании и сны перестают сниться береговые. То снится, что лежишь на окне каюты, на аршин от кипучей бездны, и любуешься узорами пены, а другой бок судна поднялся сажени на три от воды; то видишь
в тумане какой-нибудь новый остров, хочется туда, да рифы мешают…
В последние
недели плавания все средства истощились: по три
раза в день пили чай и ели по горсти пшена — и только. Достали было однажды кусок сушеного оленьего мяса, но несвежего, с червями. Сначала поусумнились есть, но потом подумали хорошенько, вычистили его, вымыли и… «стали кушать», «для примера, между прочим, матросам», — прибавил К. Н. Посьет, рассказывавший мне об этом странствии. «Полно, так ли, — думал я, слушая, — для примера ли; не по пословице ли: голод не тетка?»
А мы
в выигрыше:
в неделю два
раза дается длинная записка прислать того, другого, третьего, живности, зелени и т. п.
«Нет, не свалимся, — отвечал Вандик, — на камень, может быть, попадем не
раз, и
в рытвину колесо заедет, но
в овраг не свалимся: одна из передних лошадей куплена мною
недели две назад
в Устере: она знает дорогу».
— Как я рада видеть вас… — торопливо говорила Надежда Васильевна, пока Привалов раздевался
в передней. — Максим уж несколько
раз спрашивал о вас… Мы пока остановились у доктора. Думали прожить несколько дней, а теперь уж идет вторая
неделя. Вот сюда, Сергей Александрыч.
Старик, под рукой, навел кое-какие справки через Ипата и знал, что Привалов не болен, а просто заперся у себя
в комнате, никого не принимает и сам никуда не идет. Вот уж третья
неделя пошла, как он и глаз не кажет
в бахаревский дом, и Василий Назарыч несколько
раз справлялся о нем.
Это был тот кризис, которого с замирающим сердцем ждал доктор три
недели. Утром рано, когда Зося заснула
в первый
раз за все время своей болезни спокойным сном выздоравливающего человека, он, пошатываясь, вошел
в кабинет Ляховского.
— Ну… ну, вот я какая! Проболталась! — воскликнула Грушенька
в смущении, вся вдруг зарумянившись. — Стой, Алеша, молчи, так и быть, коль уж проболталась, всю правду скажу: он у него два
раза был, первый
раз только что он тогда приехал — тогда же ведь он сейчас из Москвы и прискакал, я еще и слечь не успела, а другой
раз приходил
неделю назад. Мите-то он не велел об том тебе сказывать, отнюдь не велел, да и никому не велел сказывать, потаенно приходил.
Раз, брат, меня фаланга укусила, я две
недели от нее
в жару пролежал; ну так вот и теперь вдруг за сердце, слышу, укусила фаланга, злое-то насекомое, понимаешь?
Они уже с
неделю как жили
в нашем городе, больше по делам, чем для богомолья, но уже
раз, три дня тому назад, посещали старца.
Голову Григория обмыли водой с уксусом, и от воды он совсем уже опамятовался и тотчас спросил: «Убит аль нет барин?» Обе женщины и Фома пошли тогда к барину и, войдя
в сад, увидали на этот
раз, что не только окно, но и дверь из дома
в сад стояла настежь отпертою, тогда как барин накрепко запирался сам с вечера каждую ночь вот уже всю
неделю и даже Григорию ни под каким видом не позволял стучать к себе.
Арестовали его и начали суд, но как
раз через
неделю арестованный заболел
в горячке и умер
в больнице без памяти.
Красота Катерины Ивановны еще и прежде поразила Алешу, когда брат Дмитрий,
недели три тому назад, привозил его к ней
в первый
раз представить и познакомить, по собственному чрезвычайному желанию Катерины Ивановны.
Как
раз случилось так, что через
неделю у него объявилась падучая болезнь
в первый
раз в жизни, не покидавшая его потом во всю жизнь.
Собери он у себя
раз в неделю,
в вечерний час, сначала лишь только хоть деток, — прослышат отцы, и отцы приходить начнут.
Домой, то есть
в дом тех хозяев, у которых жил ее покойный отец, она являлась примерно
раз в неделю, а по зимам приходила и каждый день, но только лишь на ночь, и ночует либо
в сенях, либо
в коровнике.
В первый
раз после катастрофы он видел его и говорил с ним сейчас же
в первый день своего приезда, затем посетил его еще
раз две
недели спустя.
Слишком помнили, как он
недели три-четыре назад забрал точно так же
разом всякого товару и вин на несколько сот рублей чистыми деньгами (
в кредит-то бы ему ничего, конечно, не поверили), помнили, что так же, как и теперь,
в руках его торчала целая пачка радужных и он разбрасывал их зря, не торгуясь, не соображая и не желая соображать, на что ему столько товару, вина и проч.?
В заливе Джигит нам пришлось просидеть около двух
недель. Надо было дождаться мулов во что бы то ни стало: без вьючных животных мы не могли тронуться
в путь. Воспользовавшись этим временем, я занялся обследованием ближайших окрестностей по направлению к заливу Пластун, где
в прошлом году у Дерсу произошла встреча с хунхузами. Один
раз я ходил на реку Кулему и один
раз на север по побережью моря.
Татьяна Борисовна отправила к племяннику двести пятьдесят рублей. Через два месяца он потребовал еще; она собрала последнее и выслала еще. Не прошло шести
недель после вторичной присылки, он попросил
в третий
раз, будто на краски для портрета, заказанного ему княгиней Тертерешеневой. Татьяна Борисовна отказала. «
В таком случае, — написал он ей, — я намерен приехать к вам
в деревню для поправления моего здоровья». И действительно,
в мае месяце того же года Андрюша вернулся
в Малые Брыки.