Неточные совпадения
Лонгрен провел ночь
в море; он не спал, не ловил, а шел под парусом без определенного
направления, слушая плеск воды, смотря
в тьму, обветриваясь и думая.
В заливе Джигит нам пришлось просидеть около двух недель. Надо было дождаться мулов во что бы то ни стало: без вьючных животных мы не могли тронуться
в путь. Воспользовавшись этим временем, я занялся обследованием ближайших окрестностей по
направлению к заливу Пластун, где
в прошлом году у Дерсу произошла встреча с хунхузами. Один раз я ходил на реку Кулему и один раз на север по побережью
моря.
Река Кумуху (по-удэгейски Куму), названная русскими рекой Кузнецова, берет начало с хребта Сихотэ-Алинь, течет
в широтном
направлении, только
в нижней своей части склоняется к югу и
в море впадает около мыса Олимпиады (46° 12,5' с. ш. и 138° 20,0'
в. д. от Гринвича).
В открытом
море нам встретились киты-полосатики и косатки. Киты плыли медленно
в раз взятом
направлении, мало обращая внимания на миноносцы, но косатки погнались за судами и, когда поравнялись с нами, начали выскакивать из воды. Стрелок Загурский стрелял; два раза он промахнулся, а
в третий раз попал. На воде появилось большое кровавое пятно. После этого все косатки сразу исчезли.
В каком бы
направлении ветер ни дул — с материка
в море или, наоборот, с
моря на материк, движение его всегда происходит по долинам.
В тех случаях, если последние имеют северо-западное
направление, ветер дует с такой силой, что опрокидывает на землю деревья и снимает с домов крыши. Обыкновенно с восходом солнца ветер стихает, а часа
в четыре дня начинает дуть снова.
В связи с этим и
направление течения рек к
морю дугообразное.
По побережью
моря,
в направлении от Нахтоху к Унтугу, горные породы располагаются
в таком порядке: сначала идет кремнистый сланец, затем андезит и местами стекловатый базальт. Еще южнее тянутся какие-то глубинные зеленокаменные породы, а выше их — базальтовый андезит и еще дальше — порфирит. Кроющие пласты состоят из цветных чередующихся слоев туфа. Здесь особенно интересен утес Хадиэ с плитняковой вертикальной и дуговой отдельностью.
Немного дальше камней Сангасу тропа оставляет морское побережье и идет вверх через перевал на реке Квандагоу (приток Амагу). Эта река длиной около 30 км. Истоки ее находятся там же, где и истоки Найны. Квандагоу течет сначала тоже
в глубоком ущелье, заваленном каменными глыбами, но потом долина ее расширяется. Верхняя половина течения имеет
направление с северо-запада, а затем река круто поворачивает к северо-востоку и течет вдоль берега
моря, будучи отделена от него горным кряжем Чанготыкалани.
27 сентября было посвящено осмотру реки Найны, почему-то названной на морских картах Яходеи-Санка. Река эта длиной 20 км; истоки ее находятся
в горах Карту, о которых будет сказано ниже. Сначала Найна течет с севера на юг, потом поворачивает к юго-востоку и последние 10 км течет к
морю в широтном
направлении.
В углу, где река делает поворот, находится зверовая фанза. Отсюда прямо на запад идет та тропа, по которой прошел А.И. Мерзляков со своим отрядом.
Река Кумуху (по-удэгейски Кумму), названная русскими рекой Кузнецова, берет начало с хребта Сихотэ-Алинь, течет
в широтном
направлении, только
в нижней своей части склоняется к югу и
в море впадает около мыса Олимпиады (46° 12,5' с. ш. и 138° 20,0'
в. д. от Гринвича).
Общее
направление реки Вай-Фудзина юго-восточное.
В одном месте она делает излом к югу, но затем выпрямляется вновь и уже сохраняет это
направление до самого
моря. На западе ясно виднелся Сихотэ-Алинь. Я ожидал увидеть громаду гор и причудливые острые вершины, но передо мной был ровный хребет с плоским гребнем и постепенным переходом от куполообразных вершин к широким седловинам. Время и вода сделали свое дело.
В общем, пройденный нами
в этот день путь равнялся 28 км и имел
направление, параллельное берегу
моря.
Я принялся расспрашивать удэгейца об Имане и узнал, что
в верхнем течении река имеет
направление течения параллельно Сихотэ-Алиню, причем истоки ее находятся на высоте истоков Тютихе. Странное явление! Вода сбегает с водораздела
в каких-нибудь 60 км от
моря, течет на запад, совершает длинный кружной путь для того, чтобы
в конце концов попасть
в то же
море.
Прохладный ветерок тянул с суши на
море, а мгла вверху шла
в обратном
направлении.
После перевала (высотой 150 м) тропа придерживается левого берега маленькой речонки, впадающей
в реку Тхеибе. Эта последняя длиной 5 км и не менее болотиста, чем река Безымянная. Положение этих 2 долин, параллельных берегу
моря, определяет
направление невысокого прибрежного горного хребта, отмытого вдоль оси своего простирания и состоящего из кварцитов и еще из какой-то кремнистой породы.
Виноваты
в этом главным образом естественные условия Александровской долины: двигаться назад к
морю нельзя, не годится здесь почва, с боков пост ограничен горами, а вперед он может расти теперь только
в одном
направлении, вверх по течению Дуйки, по так называемой Корсаковской дороге: здесь усадьбы тянутся
в один ряд и тесно жмутся друг к другу.
Я посмотрел
в указанном
направлении и увидел сзади, там, где небо соприкасалось с
морем, темную полоску, протянувшуюся по всему горизонту. Эта темная полоска предвещала ветер. Полагая, что это будет небольшой местный ветерок, Намука подал знак плыть дальше.
Прямо из трактира он отправился
в театр, где, как нарочно, наскочил на Каратыгина [Каратыгин Василий Андреевич (1802—1853) — трагик, актер Александринского театра.]
в роли Прокопа Ляпунова [Ляпунов Прокопий Петрович (ум.
в 1611 г.) — сподвижник Болотникова
в крестьянском восстании начала XVII века,
в дальнейшем изменивший ему.], который
в продолжение всей пьесы говорил
в духе патриотического настроения Сверстова и, между прочим, восклицал стоявшему перед ним кичливо Делагарди: «Да знает ли ваш пресловутый Запад, что если Русь поднимется, так вам почудится седое
море!?» Ну, попадись
в это время доктору его gnadige Frau с своим постоянно антирусским
направлением, я не знаю, что бы он сделал, и не ручаюсь даже, чтобы при этом не произошло сцены самого бурного свойства, тем более, что за палкинским обедом Сверстов выпил не три обычные рюмочки, а около десяточка.
О прибрежные камни равномерно и глухо бьет волна;
море — всё
в живых белых пятнах, словно бесчисленные стаи птиц опустились на его синюю равнину, все они плывут
в одном
направлении, исчезают, ныряя
в глубину, снова являются и звенят чуть слышно.
Потемневшее от пыли голубое южное небо — мутно; жаркое солнце смотрит
в зеленоватое
море, точно сквозь тонкую серую вуаль. Оно почти не отражается
в воде, рассекаемой ударами весел, пароходных винтов, острыми килями турецких фелюг и других судов, бороздящих по всем
направлениям тесную гавань. Закованные
в гранит волны
моря подавлены громадными тяжестями, скользящими по их хребтам, бьются о борта судов, о берега, бьются и ропщут, вспененные, загрязненные разным хламом.
И он опять поднялся кверху из глубин
моря, этот страшный голубой меч, поднялся, сверкая, снова рассек ночь и снова лег уже
в другом
направлении.
По астрономии он находил желательным знать настолько, чтобы по небольшим приметам узнавать часы ночи, дни месяца и времена года, уметь не потерять дорогу, держать
направление в море и сменять сторожей.
Тем удивительнее показалось двум туристам, когда они, приблизившись к берегу, увидели темнокожих туземцев, свободно разгуливающих
в воде
моря и каналов, прорезывающих город по всем
направлениям.
Замечание Степана Ильича о том, что
в море нельзя точно рассчитывать, оправдалось на другой же день. Часов
в десять утра почти внезапно стих ветер. Весь горизонт справа обложило, и там нависли тяжелые грозные тучи, изредка прорезываемые молнией. Сделалось вдруг необыкновенно душно
в воздухе. Паруса повисли и шлепались. Глупыши, петрели и штормовки стремительно неслись
в одном и том же
направлении, противоположном тучам. Это внезапное затишье имело
в себе что-то жуткое.
Несколько лоцманских ботов, далеко вышедших
в море, чтобы встречать суда, нуждающиеся
в лоцманах, крейсировали
в разных
направлениях, и как только на них заметили призывной флаг, они понеслись к «Коршуну».
На прибрежной растительности сказалось губительное влияние
моря. Деформированные и обезображенные деревья, преимущественно лиственицы, имели ветви загнутыми
в одну сторону. Это были своего рода флюгеры, указывающие преобладающее
направление ветра. Некоторые из них производили впечатление однобокой метелки с мелкими ветками, растущими густыми пучками, образующими по опушкам непроницаемую чащу.
Это широтное
направление она сохраняет до впадения своего
в море.
Самарга течет
в верховьях по продольной долине,
в меридиональном
направлении,
в среднем течении она режет горные складки вкрест их простирания и поворачивает сперва на юго-восток, а потом на восток, каковое
направление и сохраняет до впадения
в море.
— Нет, вы подумайте, как это хорошо, как это приятно, как это, наконец, культурно! Да, культурно. Мы живем
в глуши,
в деревне, вокруг нас сейчас на десять километров нет ни единого огонька, а
в ту сторону — он протянул руку по
направлению к
морю, — может быть, и на сотни километров, и что же мы делаем, однако! Мы смеемся. И еще что мы делаем! Мы танцуем! Мои друзья
в Петербурге спрашивают меня, как я могу жить
в таком уединении и не скучать? Да, но если б они видели наш сегодняшний день!
Он видел среди тумана, как
в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному
направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другою скрывались
в море тумана.