Неточные совпадения
Произошло объяснение; откупщик доказывал, что он и прежде был готов по
мере возможности; Беневоленский же возражал, что он
в прежнем неопределенном положении оставаться не может; что такое выражение, как"
мера возможности", ничего не говорит ни
уму, ни сердцу и что ясен только закон.
Употребил все тонкие извороты
ума, уже слишком опытного, слишком знающего хорошо людей: где подействовал приятностью оборотов, где трогательною речью, где покурил лестью, ни
в каком случае не портящею дела, где всунул деньжонку, — словом, обработал дело, по крайней
мере, так, что отставлен был не с таким бесчестьем, как товарищ, и увернулся из-под уголовного суда.
Он был любим… по крайней
мереТак думал он, и был счастлив.
Стократ блажен, кто предан вере,
Кто, хладный
ум угомонив,
Покоится
в сердечной неге,
Как пьяный путник на ночлеге,
Или, нежней, как мотылек,
В весенний впившийся цветок;
Но жалок тот, кто всё предвидит,
Чья не кружится голова,
Кто все движенья, все слова
В их переводе ненавидит,
Чье сердце опыт остудил
И забываться запретил!
Он стал расспрашивать меня о судьбе Ивана Кузмича, которого называл кумом, и часто прерывал мою речь дополнительными вопросами и нравоучительными замечаниями, которые, если и не обличали
в нем человека сведущего
в военном искусстве, то по крайней
мере обнаруживали сметливость и природный
ум.
— Да, он глуп, но —
в меру возраста. Всякому возрасту соответствует определенная доза глупости и
ума. То, что называется сложностью
в химии, — вполне законно, а то, что принимается за сложность
в характере человека, часто бывает только его выдумкой, его игрой. Например — женщины…
Он лег на спину и заложил обе руки под голову. Илья Ильич занялся разработкою плана имения. Он быстро пробежал
в уме несколько серьезных, коренных статей об оброке, о запашке, придумал новую
меру, построже, против лени и бродяжничества крестьян и перешел к устройству собственного житья-бытья
в деревне.
Легко ли? предстояло думать о средствах к принятию каких-нибудь
мер. Впрочем, надо отдать справедливость заботливости Ильи Ильича о своих делах. Он по первому неприятному письму старосты, полученному несколько лет назад, уже стал создавать
в уме план разных перемен и улучшений
в порядке управления своим имением.
Она все колола его легкими сарказмами за праздно убитые годы, изрекала суровый приговор, казнила его апатию глубже, действительнее, нежели Штольц; потом, по
мере сближения с ним, от сарказмов над вялым и дряблым существованием Обломова она перешла к деспотическому проявлению воли, отважно напомнила ему цель жизни и обязанностей и строго требовала движения, беспрестанно вызывала наружу его
ум, то запутывая его
в тонкий, жизненный, знакомый ей вопрос, то сама шла к нему с вопросом о чем-нибудь неясном, не доступном ей.
Например, если б бабушка на полгода или на год отослала ее с глаз долой,
в свою дальнюю деревню, а сама справилась бы как-нибудь с своими обманутыми и поруганными чувствами доверия, любви и потом простила, призвала бы ее, но долго еще не принимала бы ее
в свою любовь, не дарила бы лаской и нежностью, пока Вера несколькими годами, работой всех сил
ума и сердца, не воротила бы себе права на любовь этой матери — тогда только успокоилась бы она, тогда настало бы искупление или, по крайней
мере, забвение, если правда, что «время все стирает с жизни», как утверждает Райский.
Это я люблю
в людях, это я называю
умом сердца; по крайней
мере это меня тотчас же привлекало, разумеется до известной
меры.
Как бы, кажется, не умереть или, по крайней
мере, не сойти с
ума от этакой прогулки под солнечными лучами, а им ничего, да еще под здешними лучами, которые, как медные спицы, вонзаются
в голову!
В эту речь он вложил все свое сердце и все сколько было у него
ума и неожиданно доказал, что
в нем таились и гражданское чувство, и «проклятые» вопросы, по крайней
мере поскольку наш бедный Ипполит Кириллович мог их вместить
в себе.
Вы, кажется, ничему не удивляетесь, князь, — прибавил он, недоверчиво смотря на спокойное лицо князя, — ничему не удивляться, говорят, есть признак большого
ума; по-моему, это
в равной же
мере могло бы служить и признаком большой глупости…
— Это жаль; а то бы я посмеялась. Разбейте по крайней
мере китайскую вазу
в гостиной! Она дорого стоит; пожалуйста, разбейте; она дареная, мамаша с
ума сойдет и при всех заплачет, — так она ей дорога. Сделайте какой-нибудь жест, как вы всегда делаете, ударьте и разбейте. Сядьте нарочно подле.
На трагическое же изложение, со стороны Лебедева, предстоящего вскорости события доктор лукаво и коварно качал головой и наконец заметил, что, не говоря уже о том, «мало ли кто на ком женится», «обольстительная особа, сколько он, по крайней
мере, слышал, кроме непомерной красоты, что уже одно может увлечь человека с состоянием, обладает и капиталами, от Тоцкого и от Рогожина, жемчугами и бриллиантами, шалями и мебелями, а потому предстоящий выбор не только не выражает со стороны дорогого князя, так сказать, особенной, бьющей
в очи глупости, но даже свидетельствует о хитрости тонкого светского
ума и расчета, а стало быть, способствует к заключению противоположному и для князя совершенно приятному…» Эта мысль поразила и Лебедева; с тем он и остался, и теперь, прибавил он князю, «теперь, кроме преданности и пролития крови, ничего от меня не увидите; с тем и явился».
У нас он считался аристократом, по крайней
мере я так называл его: прекрасно одевался, приезжал на своих лошадях, нисколько не фанфаронил, всегда был превосходный товарищ, всегда был необыкновенно весел и даже иногда очень остер, хотя
ума был совсем не далекого, несмотря на то, что всегда был первым
в классе; я же никогда ни
в чем не был первым.
Они или истеричные лгуньи, обманщицы, притворщицы, с холодно-развращенным
умом и извилистой темной душой, или же безгранично самоотверженные, слепо преданные, глупые, наивные животные, которые не знают
меры ни
в уступках, ни
в потере личного достоинства.
Ему хотелось и приятно было погордиться ею перед приятелями: существенного недостатка ее, состоящего
в малом образовании, они, вероятно, не заметят, а наружности она была прекрасной; точно так же и перед ней он хотел похвастаться приятелями или, по крайней
мере,
умом их.
И вот крики боли начинают мало-помалу стихать, и недавний вопль:"Унизительно, стыдно, больно!"сменяется другим:"Лучше не думать!"Затем человек уже делается рассудительным;
в уме его постепенно образуется представление о неизбежном роке, о гнетущей силе обстоятельств, против которой бесполезно, или, по малой
мере, рискованно прать, и наконец, как достойное завершение всех этих недостойностей, является краткий, но имеющий решающую силу афоризм:"Надо же жить!"
Приятно сказать человеку:"Ты найдешь во мне защиту от набегов!", но еще приятнее крикнуть ему:"Ты найдешь во мне
ум, которого у тебя нет!"И Удодов неутомимо разъезжал по волостям, разговаривал с головами и писарями, старался приобщить их к тем высшим соображениям, носителем которых считал самого себя, всюду собирал какие-то крохи и из этих крох составлял записки и соображения, которые, по
мере изготовления, и отправлял
в Петербург.
Князь поцеловал у ней за это руку. Она взглянула на тюрик с конфектами: он ей подал весь и ушел.
В уме его родилось новое предположение. Слышав, по городской молве, об отношениях Калиновича к Настеньке, он хотел взглянуть собственными глазами и убедиться,
в какой
мере это было справедливо. Присмотревшись
в последний визит к Калиновичу, он верил и не верил этому слуху. Все это князь
в тонких намеках объяснил Полине и прибавил, что очень было бы недурно пригласить Годневых на вечер.
Точно так же и актер: он очень хорошо помнит, что такой-то господин поражал публику тем-то, такой-то тем-то, и все это старается, сколько возможно, усвоить себе, и таким образом выходит, что-то такое сносное,
в чем виден по крайней
мере ум, сдержанность, приличие сценическое.
Он у нас действительно летал и любил летать
в своих дрожках с желтым задком, и по
мере того как «до разврата доведенные пристяжные» сходили всё больше и больше с
ума, приводя
в восторг всех купцов из Гостиного ряда, он подымался на дрожках, становился во весь рост, придерживаясь за нарочно приделанный сбоку ремень, и, простирая правую руку
в пространство, как на монументах, обозревал таким образом город.
Догадавшись, что сглупил свыше
меры, — рассвирепел до ярости и закричал, что «не позволит отвергать бога»; что он разгонит ее «беспардонный салон без веры»; что градоначальник даже обязан верить
в бога, «а стало быть, и жена его»; что молодых людей он не потерпит; что «вам, вам, сударыня, следовало бы из собственного достоинства позаботиться о муже и стоять за его
ум, даже если б он был и с плохими способностями (а я вовсе не с плохими способностями!), а между тем вы-то и есть причина, что все меня здесь презирают, вы-то их всех и настроили!..» Он кричал, что женский вопрос уничтожит, что душок этот выкурит, что нелепый праздник по подписке для гувернанток (черт их дери!) он завтра же запретит и разгонит; что первую встретившуюся гувернантку он завтра же утром выгонит из губернии «с казаком-с!».
— Видала я глупых отцов
в таких случаях, тоже с
ума сходят. Но ведь те по крайней
мере…
Сомнения не было, что сошел с
ума, по крайней
мере обнаружилось, что
в последнее время он замечен был
в самых невозможных странностях.
Опять-таки, повторяю, что, если б арестанты лишены были всякой возможности иметь свои деньги, они или сходили бы с
ума, или
мерли бы, как мухи (несмотря на то, что были во всем обеспечены), или, наконец, пустились бы
в неслыханные злодейства, — одни от тоски, другие — чтоб поскорее быть как-нибудь казненным и уничтоженным, или так как-нибудь «переменить участь» (техническое выражение).
— Ты вот рассуждаешь, а рассуждать тебе — рано,
в твои-то годы не
умом живут, а глазами! Стало быть, гляди, помни да помалкивай. Разум — для дела, а для души — вера! Что книги читаешь — это хорошо, а во всем надо знать
меру: некоторые зачитываются и до безумства и до безбожия…
Приняли деятельные
меры, к приличному образованию молодой капитанши, и при помощи природных ее способностей и живости
ума в непродолжительное время она сделалась светскою, интересною дамою, возбуждавшею невольное участие и невольную зависть, чему, конечно, много содействовала ее красота и необыкновенность положения.
— Благоразумие не робость, Тимофей Федорович, — отвечал Туренин. — И ради чего господь одарил нас
умом и мыслию, если мы и с седыми волосами будем поступать, как малые дети? Дозволь себе сказать: ты уж не
в меру малоопасен; да вот хоть например: для какой потребы эти два пострела торчат у дверей? Разве для того, чтоб подслушивать наши речи.
«Нищета нескольких крестьян — зло необходимое, или такое зло, которому можно помочь, не забывая всех своих обязанностей к обществу, к своим родным и к самому себе. С твоим
умом, с твоим сердцем и любовью к добродетели нет карьеры,
в которой бы ты не имел успеха; но выбирай по крайней
мере такую, которая бы тебя стоила и сделала бы тебе честь.
Просидев около часа с глаза на глаз с Червевым, она стала сама резюмировать
в своем
уме его положения и начертала такую схему: характер
в высшей
мере благородный и сильный; воля непреклонная; доброта без границ; славолюбия — никакого, бессребреник полный, терпелив, скромен и проникнут богопочтением, но бог его «не
в рукотворном храме», а все земные престолы, начальства и власти — это для него совсем не существует.
Жду не дождусь ночи-то! Так, кажется, на крыльях бы к нему полетела. То одно держу
в уме, что недаром я по крайней
мере собой хороша, будет чем вспомнить молодость. (Задумчиво). Думаю себе: молодой такой да хороший! Еще стою ли я, дура, чтоб он любил-то меня? Заглохнуть бы мне здесь,
в этом захолустье, кабы не он.
Бакин. Как вам угодно. Я не знаю… я всегда говорю правду. Позвольте, князь, я продолжу немножко. Так, изволите видеть, госпожа Негина обиделась. Ей бы и
в голову не пришло обижаться, по крайней
мере своим
умом ей бы никак до этого не дойти, потому что,
в сущности, тут для нее нет ничего обидного. Оказывается постороннее влияние.
Глафира. А
в чем же мне ходить?
В старых полинялых обносках, давно вышедших из моды? Грубая черная одежда по крайней
мере оригинальна и обращает на тебя внимание; притом же и улыбнуться кому-нибудь и смело окинуть глазами гораздо эффектнее из-под черного платка, чем из-под старомодной шляпки. Но носить это платье можно недолго и только с известной целью; а если вообразить, что придется всю жизнь таскать эту ветошь… О! это можно с
ума сойти.
Все это, наконец, до того отвратило его от службы, что он, перестав совершенно ею заниматься, сделался исключительно светским человеком и здесь,
в благовонной «сфере бала», встретил некую Наталью Сергеевну — прелесть женского
ума, сердца, красоты, — так что всякий, кто приближался к ней, делался или, по крайней
мере, старался сделаться возвышенней, благородней и умнее.
—
В том-то и дело, что он даже не Тартюф. Тартюф, тот по крайней
мере знал, чего добивался; а этот, при всем своем
уме…
Едва ли мои забавы
ума, имевшие, однако, неодолимую власть над душой, были бы осуществлены
в той
мере, как это сделал по моему желанию Дегуст, если бы не обещание, данное мной… одному лицу — дело относится к прошлому.
Юрий, выскакав на дорогу, ведущую
в село Палицыно, приостановил усталую лошадь и поехал рысью; тысячу предприятий и еще более опасений теснилось
в уме его; но спасти Ольгу или по крайней
мере погибнуть возле нее было первым чувством, господствующею мыслию его; любовь, сначала очень обыкновенная, даже не заслуживавшая имя страсти, от нечаянного стечения обстоятельств возросла
в его груди до необычайности: как
в тени огромного дуба прячутся все окружающие его скромные кустарники, так все другие чувства склонялись перед этой новой властью, исчезали
в его потоке.
Павел Федорович подумал, что вот именно теперь брат его совсем уже сошел с
ума и галлюцинирует и зрением и слухом, но, по наведенным справкам, оказалось однако, что Николай Фермор говорит сущую правду. По крайней
мере особливые люди, которым все надо видеть, — действительно видели, что император встретил Фермора
в Нижнем Саду и довольно долго с ним разговаривал, два раза к нему возвращался, и обтер своим платком его лицо, и поцеловал его
в лоб.
Герой мой как будто был не совсем
в своем
уме, по крайней
мере решительно не имел ясного сознания и, только одевшись, немного опомнился: уселся на диван и объявил, что не поедет, потому что Феоктиста Саввишна врунья и что, может быть, все это вздор.
— Но он не хочет жить со мной, — перервала Юлия, — едет
в деревню. Поговорите ему: что он, с
ума, что ли, сошел, что благородные люди так не делают, что это подло, что он меня может ненавидеть, но все-таки пусть живет со мной, по крайней
мере для людей, — я ему не помешаю ни
в чем.
Она знала Россию, как только одни чрезвычайные
умы могут знать государство и народы; знала даже
меру Своим благодеяниям, ибо самое добро
в философическом смысле может быть вредно
в Политике, как скоро оно несоразмерно с гражданским состоянием народа.
От 26 сентября. «Я тебе еще не писала, что на днях должно выйти новое сочинение Гоголя, содержание которого неизвестно; оно печатается под величайшим секретом
в Петербурге по его поручению; ждем и нетерпеливо, что может оно заключать? У нас же прошли слухи, что будто это отрывки из его переписки с друзьями, что будто он сжег второй том „Мертвых душ“ и так далее; слухи, по которым должно заключить, что он не совсем
в здравом
уме, по крайней
мере слишком односторонен».
Филицата (одна). Ну как мне себя не хвалить! Добрая-то я всегда была, а ума-то я
в себе что-то прежде не замечала: все казалось, что мало его, не
в настоящую
меру; а теперь выходит, что
в доме-то я умней всех. Вот чудо-то: до старости дожила, не знала, что я умна! Нет, уж я теперь про себя совсем иначе понимать буду. Какую силу сломили! Ее и пушкой-то не прошибешь, а я вот нашла на нее грозу.
Черный смотрел дураком и на самом деле был не умен или, по крайней
мере, все мы так думали до известного случая, когда мудрец Мамашкин и
в нем
ум отыскал.
Сейчас фельдшер Петров отказался дать мне Chloralamid’y
в той дозе,
в какой я требую. Прежде всего я врач и знаю, что делаю, и затем, если мне будет отказано, я приму решительные
меры. Я две ночи не спал и вовсе не желаю сходить с
ума. Я требую, чтобы мне дали хлораламиду. Я этого требую. Это бесчестно — сводить с
ума.
Его отец — симбирский дворянин,
Иван Ильич NN-ов, муж дородный,
Богатого отца любимый сын.
Был сам богат; имел он
ум природный
И, что
ума полезней, важный чин;
С четырнадцати лет служил и с миром
Уволен был
в отставку бригадиром;
А бригадир блаженных тех времен
Был человек, и следственно умен.
Иван Ильич наш слыл по крайней
мереЛюбезником
в своей симбирской сфере.
Какая сладость
в мысли: я отец!
И
в той же мысли сколько муки тайной —
Оставить
в мире след и наконец
Исчезнуть! Быть злодеем, и случайно, —
Злодеем потому, что жизнь — венец
Терновый, тяжкий, — так по крайней
мереДолжны мы рассуждать по нашей вере…
К чему, куда ведет нас жизнь, о том
Не с нашим бедным толковать
умом;
Но исключая два-три дня да детство,
Она, бесспорно, скверное наследство.
Бургмейер(очень уже постаревший и совсем почти поседевший, сидит на диване около маленького, инкрустацией выложенного столика, склонив голову на руку). Такие приливы крови делаются к голове, что того и жду, что с
ума сойду, а это хуже смерти для меня…
В могилу ляжешь, по крайней
мере, ничего чувствовать не будешь, а тут на чье попеченье останусь? На Евгению Николаевну много понадеяться нельзя!.. Я уж начинаю хорошо ее понимать: она, кроме своего собственного удовольствия, ни о чем, кажется, не заботится…