Неточные совпадения
Herr Frost был немец, но немец совершенно не того покроя, как наш добрый Карл Иваныч: во-первых, он правильно говорил по-русски, с дурным выговором — по-французски и пользовался вообще,
в особенности между дамами, репутацией очень ученого человека; во-вторых, он носил рыжие усы, большую рубиновую булавку
в черном атласном шарфе, концы которого были просунуты под помочи, и светло-голубые панталоны с отливом и со штрипками; в-третьих, он был молод, имел
красивую, самодовольную наружность и необыкновенно видные, мускулистые ноги.
Раз она где-то за границей встретила молодого
красивого шведа с рыцарским выражением лица, с честными
голубыми глазами под открытым лбом; он произвел на нее сильное впечатление, но это не помешало ей вернуться
в Россию.
Красивая борзая собака с
голубым ошейником вбежала
в гостиную, стуча ногтями по полу, а вслед за нею вошла девушка лет восемнадцати, черноволосая и смуглая, с несколько круглым, но приятным лицом, с небольшими темными глазами. Она держала
в руках корзину, наполненную цветами.
Появилось кофе
в серебряном кофейнике, а за ним вышла
красивая мамка
в голубом кокошнике с маленьким Вадимом на руках.
В первое мгновение мне показалось даже, что у той девочки было то же самое лицо с
красивым профилем и с тем же выражением
в голубых глазах, которые вчера глядели на меня несколько раз с таким милым дружеским расположением.
На ветвях дерев,
в чаще зеленых листьев и вообще
в лесу живут пестрые,
красивые, разноголосые, бесконечно разнообразные породы птиц: токуют глухие и простые тетерева, пищат рябчики, хрипят на тягах вальдшнепы, воркуют, каждая по-своему, все породы диких
голубей, взвизгивают и чокают дрозды, заунывно, мелодически перекликаются иволги, [Иволги имеют еще другой, противоположный крик или визг, пронзительный и неприятный для уха.
Ее называют курицей, а не курочкой
в отличие от болотного коростелька, или погоныша, которого также иногда зовут болотною курочкой. — Болотная курица величиной будет с молодого русского
голубя. Она вполне заслуживает название курицы, потому что всем своим складом совершенно на нее похожа, особенно носом; цветом она вся темно-зеленая, с весьма
красивыми сизоватыми оттенками, испещрена мелкими белыми крапинками, особенно по нижней части шеи, по зобу и брюшку; спина и вообще верх гораздо темнее, а низ светлее.
Вера и
в самом деле похожа на жокея, с своим узким лицом, на котором очень блестящие
голубые глаза, под спущенной на лоб лихой гривкой, слишком близко посажены к горбатому, нервному, очень
красивому носу.
Дом двухэтажный, зеленый с белым, выстроен
в ложнорусском, ёрническом, ропетовском стиле, с коньками, резными наличниками, петухами и деревянными полотенцами, окаймленными деревянными же кружевами; ковер с белой дорожкой на лестнице;
в передней чучело медведя, держащее
в протянутых лапах деревянное блюдо для визитных карточек;
в танцевальном зале паркет, на окнах малиновые шелковые тяжелые занавеси и тюль, вдоль стен белые с золотом стулья и зеркала
в золоченых рамах; есть два кабинета с коврами, диванами и мягкими атласными пуфами;
в спальнях
голубые и розовые фонари, канаусовые одеяла и чистые подушки; обитательницы одеты
в открытые бальные платья, опушенные мехом, или
в дорогие маскарадные костюмы гусаров, пажей, рыбачек, гимназисток, и большинство из них — остзейские немки, — крупные, белотелые, грудастые
красивые женщины.
В дверях часовни Павел увидел еще послушника, но только совершенно уж другой наружности: с весьма тонкими очертаниями лица,
в выражении которого совершенно не видно было грубо поддельного смирения, но
в то же время
в нем написаны были какое-то спокойствие и кротость;
голубые глаза его были полуприподняты вверх; с губ почти не сходила небольшая улыбка; длинные волосы молодого инока были расчесаны с некоторым кокетством; подрясник на нем, перетянутый кожаным ремнем, был, должно быть, сшит из очень хорошей материи, но теперь значительно поизносился; руки у монаха были белые и очень
красивые.
Следом за мальчиком выбежало еще шесть человек: две женщины
в фартуках; старый толстый лакей во фраке, без усов и без бороды, но с длинными седыми бакенбардами; сухопарая, рыжая, красноносая девица
в синем клетчатом платье; молодая, болезненного вида, но очень
красивая дама
в кружевном
голубом капоте и, наконец, толстый лысый господин
в чесунчевой паре и
в золотых очках.
Вера подняла крышечку, подбитую бледно-голубым шелком, и увидела втиснутый
в черный бархат овальный золотой браслет, а внутри его бережно сложенную
красивым восьмиугольником записку.
Матвею стало грустно, не хотелось уходить. Но когда, выходя из сада, он толкнул тяжёлую калитку и она широко распахнулась перед ним, мальчик почувствовал
в груди прилив какой-то новой силы и пошёл по двору тяжёлой и развалистой походкой отца. А
в кухне — снова вернулась грусть, больно тронув сердце: Власьевна сидела за столом, рассматривая
в маленьком зеркальце свой нос, одетая
в лиловый сарафан и белую рубаху с прошвами, обвешанная
голубыми лентами. Она была такая важная и
красивая.
Площадь пустеет; три светлые фигуры, взяв под руки друг друга, запели что-то, дружно и красиво, и пошли
в улицу, музыканты двинулись за ними, и толпа вслед им; бегут дети,
в сиянии
красивых огней они — точно рассыпанные бусы кораллов, а
голуби уже уселись на крышах, на карнизах и — воркуют.
Перед глазами Евсея закружились пёстрым хороводом статные,
красивые люди
в блестящих одеждах, возникала другая, сказочная жизнь. Она оставалась с ним, когда он лёг спать; среди этой жизни он видел себя
в голубом кафтане с золотом,
в красных сапогах из сафьяна и Раису
в парче, украшенной самоцветными камнями.
Одна, постарше, с
красивыми голубыми глазами, держалась особенно степенно, стараясь не глядеть на своего сожителя, молодого молчаливого парня
в красной рубахе, который работал за подгубщика.
И теперь,
в верхнее запыленное, с прошлого лета не протиравшееся окно было видно очень странное и
красивое небо: на первый взгляд оно казалось молочно-серым, дымчатым, а когда смотреть дольше —
в нем начинала проступать синева, оно начинало
голубеть все глубже, все ярче, все беспредельнее.
Он — человек нескладный, растрепанный, оборванный, а лицо у него почти
красивое,
в курчавой, веселой бородке,
голубые глаза улыбаются детской улыбкой.
В нем и Кукушкине есть что-то общее, и, должно быть, поэтому они сторонятся друг от друга.
Это была женщина росту среднего, сухощавая, очень живая и проворная
в своих движениях, с русыми густыми волосами, с
красивым смуглым лицом, на котором несколько странно, но приятно выдавались бледно-голубые узкие глаза; нос она имела прямой и тонкий, губы тоже тонкие и подбородок «шпилькой».
Бешметев действительно никаким образом не мог быть отнесен по своей наружности к
красивым и статным мужчинам: среднего роста, но широкий
в плечах, с впалою грудью и с большими руками, он подлинно был, как выражаются дамы, очень дурно сложен и даже неуклюж;
в движениях его обнаруживалась какая-то вялость и неповоротливость; но если бы вы стали всматриваться
в его широкое бледное и неправильное лицо,
в его большие
голубые глаза, то постепенно стали бы открывать что-то такое, что вам понравилось бы, очень понравилось.
Вверху, на горе,
в пышной зелени густых садов прячутся
красивые каменные дома, колокольни церквей гордо вздымаются
в голубое небо, их золотые кресты ослепительно блестят на солнце.
Доктор пристально смотрел ему
в глаза. Его
красивое холеное лицо с превосходно расчесанной золотистой бородой и спокойными
голубыми глазами, смотревшими сквозь золотые очки, было неподвижно и непроницаемо. Он наблюдал.
Хлопнула входная серая калитка, и
в ней показалось легкое, грациозное и все сияющее светлое создание — молодая белокурая девушка с
красивым саквояжем
в одной руке и с зонтиком
в другой. Платьице на ней было легкое, из бледно-голубого ситца, а на голове простая соломенная шляпа с коричневою лентою и с широкими полями, отенявшими ее прелестное полудетское лицо.
Алексей хотел идти из подклета, как дверь широко распахнулась и вошла Настя.
В голубом ситцевом сарафане с белыми рукавами и широким белым передником, с алым шелковым платочком на голове, пышная,
красивая, стала она у двери и, взглянув на красавца Алексея, потупилась.
В санках, рядом с седоватым кумом, сидела
красивая молодая женщина
в малиновой шелковой шубке с большим куньим воротником, голова у ней укутана была
голубым ковровым платком.
Вошел Камышев, такой же краснощекий, здоровый и
красивый, как и три месяца назад. Шаги его были по-прежнему бесшумны… Он положил на окно свою шляпу так осторожно, что можно было подумать, что он клал какую-нибудь тяжесть…
В голубых глазах его светилось по-прежнему что-то детское, бесконечно добродушное…
Маленькие томики прекрасно сделанного
в Париже издания этой умной писательницы, скромно и изящно переплетенные
в голубой сафьян, всегда помещались на
красивой стенной этажерке, висевшей над большим креслом, которое было любимым местом княгини.
Проносимся по узкой, по-утреннему оживленной улице, что упирается
в мечеть, и выбегаем за селение, на крутой обрыв над самой бездной. Гуль-Гуль останавливается, тяжело переводя дух. Она очень хорошенькая сейчас, Гуль-Гуль — с ее разгоревшимся от бега детским личиком.
Голубой, из тончайшего сукна бешмет ловко охватывает гибкую девичью фигурку. Густые, черные, как вороново крыло, волосы десятками косичек струятся вдоль груди и спины. Гуль-Гуль смеется, но
в ее
красивых глазах — прежняя печаль.
Ровно
в восемь часов мы выстроились
в длинном классном коридоре. Прошло несколько минут томительного ожидания — и вот на горизонте, то есть у дверей библиотеки,
в конце коридора, появилась maman
в эффектном темно-голубом платье,
красивая, величественная, снисходительно улыбающаяся,
в сопровождении опекунов, попечителей, учителей и целой толпы приглашенных.
Катя шла домой коротким путем, через перевал, отделявший деревню от поселка. Открывалась с перевала
голубая бухта,
красивые мысы выбегали далеко
в море. Белые дачи как будто замерли
в ожидании надвигающегося вихря. Смущенно стояла изящная вилла Агаповых, потерявшая уверенную свою красоту. Кате вдруг вспомнилось...
Надзирательница, встретившая нас, была чрезвычайно
красивая молодая особа, и ее фигура среди воспитанниц
в голубых платьях и белых пелеринах придавала этому"классу"что-то интимное, чрезвычайно женственное, точно какой репетиции домашнего спектакля.
Красивый коленкоровый ярко-голубой переплет с золототисненным заглавием и на корешке мои инициалы:
В. С, Очерки древнегреческой мифологии, греческой и римской истории, Я хорошо эту книжку знал, был великолепно ориентирован во всех греческих богах, греческих и римских героях.
На рождество я послал Маше по почте письмо. На именины свои, 11 ноября, я, между прочим, получил
в подарок «папетри» — большой
красивый конверт,
в котором была разноцветная почтовая бумага с накрашенными цветочками и такие же конверты, тоже с цветочками, чистые визитные карточки с узорными краями. На серо-мраморной бумаге с
голубыми незабудками я написал...
Около сарая стояли сыновья Жмухина: старший держал ружье, у младшего был
в руках серый петушок с ярким
красивым гребнем. Младший изо всей силы подбросил петушка, тот взлетел выше дома и перевернулся
в воздухе, как
голубь; старший выстрелил, и петушок упал, как камень.
Колокольня церкви Иоанна Лествичника была
в описываемое нами время колоссальным сооружением московского Кремля и на далекое расстояние бросалась
в глаза, высясь над низкими лачужками. Впрочем, чем ближе путник приближался к Кремлю, тем лучше,
красивее и выше попадались хоромы, двухэтажные терема с узенькими оконцами из мелких цветных стеклышек, вышки с припорками вместо балконов, для
голубей, обращенными во двор, и густые сады.
День спустя, Екатерина двинулась
в Петергоф, во главе ликующего войска.
В поэтическом свете прозрачной петербургской ночи, красовалась на коне, верхом по-мужски, искусная и изящная наездница. На ней был гвардейский мундир времен Петра I, через плечо русская
голубая лента, на голове шляпа
в ветвях, из-под которой выбивались
красивые локоны. Подле ехала молоденькая восемнадцатилетняя графиня Екатерина Романовна Дашкова
в таком же наряде.
Граф еще не глядел стариком, только гнулся и сильно похудел
в последние два-три года. Военный сюртук носил еще он молодцевато, усы и подстриженные волосы блондина, поседевшего поздно, смягчали
красивый овал лица.
Голубые иссера глаза, уже потерявшие блеск, всматривались с постоянною добродушно-тонкою усмешкой. Бороды он не носил и всем своим обликом и манерой держать себя напоминал об истекшей четверти века. Говорил он тихо, немного картаво, с чрезвычайно приятным барским произношением.
Всякий, видавший светлейшего
в первый раз, невольно преклонялся перед этим совершенством человеческой телесной красоты: продолговатое,
красивое, белое лицо, правильный нос, высокоочерченые брови и
голубые глаза, небольшой рот с приятной улыбкой и круглый подбородок с ямочкой.
— Хорош, нечего сказать, — встретила его упреками жена, болезненная, но все еще
красивая, рослая женщина, с большими
голубыми глазами, одетая
в ситцевое платье —
в Сибири крестьянки почти не носят сарафанов, — ишь, шары [Глаза — местное выражение.] как налил, всю ночь пропьянствовал, винищем на версту разит.
Большие залы, полные веселого стального грохота, длинные ряды электрических ламп
в красивых матовых колпаках, быстро движущиеся фигуры девчат на конвейерах, красные,
голубые и белые косынки, алые плакаты под потолком.
Она расправляла и разглаживала рукою мягкую ткань, точно ласкала ее, и думала что-то свое, особенное, материнское, и
в голубой тени абажура
красивое лицо ее казалось попу освещенным изнутри каким-то мягким и нежным светом.
В эту осеннюю ночь так свеж и чист был воздух, так много звезд сверкало на темном небе. Они падали, оставляя огнистый след, и вспыхивали, и
голубым светом озаряли
красивое женское лицо, отражались
в темных глазах — точно светляк появлялся на дне черного глубокого колодца. И жадные губы беззвучно целовали и глаза эти, свежие, как воздух ночи, уста, холодную щеку. Ликующие, дрожащие любовью голоса, сплетаясь, шептали о радости и жизни.