Неточные совпадения
Несмотря, однако ж, на такую размолвку, гость и хозяин поужинали вместе, хотя на этот раз не стояло на столе никаких вин
с затейливыми именами. Торчала одна только
бутылка с каким-то кипрским, которое было то, что называют кислятина во всех отношениях. После ужина Ноздрев сказал Чичикову, отведя его
в боковую
комнату, где была приготовлена для него постель...
Клим разделся, прошел на огонь
в неприбранную
комнату; там на столе горели две свечи, бурно кипел самовар, выплескивая воду из-под крышки и обливаясь ею, стояла немытая посуда, тарелки
с расковырянными закусками,
бутылки, лежала раскрытая книга.
Явился слуга со счетом, Самгин поцеловал руку женщины, ушел, затем, стоя посредине своей
комнаты, закурил, решив идти на бульвары. Но, не сходя
с места, глядя
в мутно-серую пустоту за окном, над крышами, выкурил всю папиросу, подумал, что, наверное, будет дождь, позвонил, спросил
бутылку вина и взял новую книгу Мережковского «Грядущий хам».
Самгин прошел
в комнату побольше, обставленную жесткой мебелью,
с большим обеденным столом посредине, на столе кипел самовар. У буфета хлопотала маленькая сухая старушка
в черном платье,
в шелковой головке, вытаскивала из буфета
бутылки. Стол и
комнату освещали
с потолка три голубых розетки.
Перешли
в большую
комнату, ее освещали белым огнем две спиртовые лампы, поставленные на стол среди многочисленных тарелок, блюд,
бутылок. Денисов взял Самгина за плечо и подвинул к небольшой, толстенькой женщине
в красном платье
с черными бантиками на нем.
Внизу
в большой
комнате они толпились, точно на вокзале, плотной массой шли к буфету; он сверкал разноцветным стеклом
бутылок, а среди
бутылок, над маленькой дверью, между двух шкафов, возвышался тяжелый киот,
с золотым виноградом,
в нем — темноликая икона; пред иконой,
в хрустальной лампаде, трепетал огонек, и это придавало буфету странное сходство
с иконостасом часовни.
В комнате стоял большой, прекрасно сервированный стол, уставленный блюдами,
бутылками всех форм,
с мадерой, бордо, и чего-чего там не было!
Во второй
комнате, освещенной висячею лампой, за накрытым
с остатками обеда и двумя
бутылками столом сидел
в австрийской куртке, облегавшей его широкую грудь и плечи,
с большими белокурыми усами и очень красным лицом офицер.
Но убранство
комнат также не отличалось особым комфортом: мебель была кожаная, красного дерева, старой моды двадцатых годов; даже полы были некрашеные; зато все блистало чистотой, на окнах было много дорогих цветов; но главную роскошь
в эту минуту, естественно, составлял роскошно сервированный стол, хотя, впрочем, и тут говоря относительно: скатерть была чистая, посуда блестящая; превосходно выпеченный хлеб трех сортов, две
бутылки вина, две
бутылки великолепного монастырского меду и большой стеклянный кувшин
с монастырским квасом, славившимся
в околотке.
Раскрываем первую страницу «Сочинений Островского». Мы
в доме купца Пузатова,
в комнате, меблированной без вкуса,
с портретами, райскими птицами, разноцветными драпри и
бутылками настойки. Марья Антиповна, девятнадцатилетняя девушка, сестра Пузатова, сидит за пяльцами и поет: «Верный цвет, мрачный цвет». Потом она говорит сама
с собой...
Через полчаса
в комнату Лизы вошли доктор и Помада, обремененный
бутылками с уксусом, спиртом, красным вином и несколькими сверточками
в бумаге.
Володя уже один
в собственном экипаже выезжает со двора, принимает к себе своих знакомых, курит табак, ездит на балы, и даже я сам видел, как раз он
в своей
комнате выпил две
бутылки шампанского
с своими знакомыми и как они при каждом бокале называли здоровье каких-то таинственных особ и спорили о том, кому достанется le fond de la bouteille. [последний глоток (фр.).]
В этот достопамятный день все обедают
в комнате бабушки, на всех лицах сияет радость, и за обедом, во время пирожного, дворецкий,
с прилично-величавой и вместе веселой физиономией, приносит завернутую
в салфетку
бутылку шампанского.
Стеклянная, полная золотого тумана,
комната. Стеклянные потолки
с цветными
бутылками, банками. Провода. Синеватые искры
в трубках.
Санин зашел
в нее, чтобы выпить стакан лимонаду; но
в первой
комнате, где, за скромным прилавком, на полках крашеного шкафа, напоминая аптеку, стояло несколько
бутылок с золотыми ярлыками и столько же стеклянных банок
с сухарями, шоколадными лепешками и леденцами, —
в этой
комнате не было ни души; только серый кот жмурился и мурлыкал, перебирая лапками на высоком плетеном стуле возле окна, и, ярко рдея
в косом луче вечернего солнца, большой клубок красной шерсти лежал на полу рядом
с опрокинутой корзинкой из резного дерева.
Семенов перед самыми экзаменами кончил свое кутежное поприще самым энергическим и оригинальным образом, чему я был свидетелем благодаря своему знакомству
с Зухиным. Вот как это было. Раз вечером, только что мы сошлись к Зухину, и Оперов, приникнув головой к тетрадкам и поставив около себя, кроме сальной свечи
в подсвечнике, сальную свечу
в бутылке, начал читать своим тоненьким голоском свои мелко исписанные тетрадки физики, как
в комнату вошла хозяйка и объявила Зухину, что к нему пришел кто-то
с запиской.
Он вошел
в комнату с сердитым лицом, припер за собой дверь, огляделся и поставил на стол полбутылки водки, две
бутылки пива и достал из кармана что-то очень подозрительное, завернутое
в довольно грязную бумажку.
Закупив закусок, сластей и
бутылку автандиловского розоватого кахетинского, я
в 8 часов вечера был
в «Скворцовых нумерах»,
в крошечной
комнате с одним окном, где уже за только что поданным самоваром сидела Дубровина и ее подруга, начинающая артистка Бронская. Обрадовались, что я свои именины справляю у них, а когда я развязал кулек, то уж радости и конца не было. Пили, ели, наслаждались и даже по глотку вина выпили, хотя оно не понравилось.
Среди маленькой, чисто убранной
комнаты стоял стол, покрытый белой скатертью; на столе шумно кипел самовар, всё вокруг было свежо и молодо. Чашки,
бутылка вина, тарелки
с колбасой и хлебом — всё нравилось Илье, возбуждая
в нём зависть к Павлу. А Павел сидел радостный и говорил складной речью...
Она то и дело появлялась
в комнате. Ее лицо сияло счастьем, и глаза
с восторгом осматривали черную фигуру Тараса, одетого
в такой особенный, толстый сюртук
с карманами на боках и
с большими пуговицами. Она ходила на цыпочках и как-то все вытягивала шею по направлению к брату. Фома вопросительно поглядывал на нее, но она его не замечала, пробегая мимо двери
с тарелками и
бутылками в руках.
У Ежова на диване сидел лохматый человек
в блузе,
в серых штанах. Лицо у него было темное, точно копченое, глаза неподвижные и сердитые, над толстыми губами торчали щетинистые солдатские усы. Сидел он на диване
с ногами, обняв их большущими ручищами и положив на колени подбородок. Ежов уселся боком
в кресле, перекинув ноги через его ручку. Среди книг и бумаг на столе стояла
бутылка водки,
в комнате пахло соленой рыбой.
Вокзал железной дороги, зала для пассажиров 1-го класса; направо от актеров дверь
в виде арки, ведущая
в другую залу; прямо стеклянная дверь, за ней видна платформа и вагоны; на середине, поперек
комнаты, длинный стол, на нем приборы,
бутылки, канделябры и ваза
с цветами.
Так торжественно прошла во мне эта сцена и так разволновала меня, что я хотел уже встать, чтобы отправиться
в свою
комнату, потянуть шнурок стенного лифта и сесть мрачно вдвоем
с бутылкой вина. Вдруг появился человек
в ливрее
с галунами и что-то громко сказал. Движение
в зале изменилось. Гости потекли
в следующую залу, сверкающую голубым дымом, и, став опять любопытен, я тоже пошел среди легкого шума нарядной, оживленной толпы, изредка и не очень скандально сталкиваясь
с соседями по шествию.
Самое жуткое, что осталось
в памяти ослепляющим пятном, это — женщина, Паула Менотти. Он видел её
в большой, пустой
комнате с голыми стенами; треть
комнаты занимал стол, нагруженный
бутылками, разноцветным стеклом рюмок и бокалов, вазами цветов и фрукт, серебряными ведёрками
с икрой и шампанским. Человек десять рыжих, лысых, седоватых людей нетерпеливо сидели за столом; среди нескольких пустых стульев один был украшен цветами.
В трактире, посреди длинной и широкой, впрочем, совершенно пустой
комнаты второго этажа, стояли два стола, покрытые
бутылками, яствами, приборами и окруженные стульями; запах штукатурки, соединенный
с запахом водки и постного масла, бил
в нос и стеснял дыхание.
Он целые дни торчал
в окружном суде,
в палате, у своего адвоката, часто, вечерами, привозил на извозчике множество кульков, свертков,
бутылок и устраивал у себя,
в грязной
комнате с провисшим потолком и кривым полом, шумные пиры, приглашая студентов, швеек — всех, кто хотел сытно поесть и немножко выпить. Сам Рыжий Конь пил только ром, напиток, от которого на скатерти, платье и даже на полу оставались несмываемые темно-рыжие пятна, — выпив, он завывал...
Тетерев(кланяясь вслед ему). Желаю счастия, грабитель! Ты незаметно для себя отнял мою последнюю надежду и… черт
с ней! (Идет к столу, где оставил
бутылку, и замечает
в углу
комнаты фигуру Татьяны.) Это-о кто, собственно говоря?
Вельчанинов меж тем осмотрелся кругом.
Комната была
в беспорядке, кровать не убрана, платье раскидано, на столе стаканы
с выпитым кофеем, крошки хлеба и
бутылка шампанского, до половины не допитая, без пробки и со стаканом подле. Он накосился взглядом
в соседнюю
комнату, но там все было тихо; девочка притаилась и замерла.
Чтобы не беспокоить Надежду Федоровну, которая
с моим братом сидела
в соседней
комнате, он вывел Яковлева
в залу, затворил дверь
в гостиную, приказал подать самовар,
бутылку рому и огромную чашку, которую не грех было назвать маленькой вазой, и мы втроем сели посреди
комнаты около круглого стола.
Коридорный вызвался проводить графа. Граф, несмотря на замечание лакея, что барин сейчас только пожаловали и раздеваться изволят, вошел
в комнату. Лухнов
в халате сидел перед столом, считая несколько кип ассигнаций, лежавших перед ним. На столе стояла
бутылка рейнвейна, который он очень любил.
С выигрыша он позволил себе это удовольствие. Лухнов холодно, строго, через очки, как бы не узнавая, поглядел на графа.
Войдя
в комнату и зазвав туда Блюхера, огромную серую меделянскую собаку, приехавшую
с ним, граф сбросил заиндевевшую еще на воротнике шинель, спросил водки и, оставшись
в атласном синем архалуке, подсел к столу и вступил
в разговор
с господами, сидевшими тут, которые, сейчас же расположенные
в пользу приезжего его прекрасной и открытой наружностью, предложили ему бокал шампанского. Граф выпил сначала стаканчик водки, а потом тоже спросил
бутылку, чтоб угостить новых знакомых. Вошел ямщик просить на водку.
Комната в доме Пузатова, меблированная без вкуса; над диваном портреты, на потолке райские птицы, на окнах разноцветное драпри и
бутылки с настойкой. У окна, за пяльцами, сидит Марья Антиповна.
В смежной
комнате, на таком же большом раскидном столе, кипели вместительный самовар, окруженный коллекцией разнокалиберных стаканов и чашек, а рядом
с ним помещалась небольшая батарея
бутылок, разные закуски и поднос
с целою горою сухарей, булок и пеклеванного хлеба.
— Ну-с, граждане и гражданки! — возгласил Полояров, входя
в комнату с полными руками:
в одной руке тащил он целую корзину
с дюжиной пивных
бутылок,
в другой несколько тюричков
с разными припасами.
Было уже очень поздно, когда расстались они совершенно добрыми друзьями, и придя
в свою
комнату, студент застал на столе у себя газеты, сигары, папиросы и легкий ужин
с бутылкой вина.
В замке между тем публика готовилась к поздравлению жениха и невесты и нетерпеливо поглядывала на часы…
В передних толпились лакеи
с подносами; на подносах стояли
бутылки и бокалы. Чайхидзев нетерпеливо мял правую руку
в левой и глазами искал Олю. Княгиня ходила по
комнатам и искала Олю, чтоб дать ей наставление, как держать себя, что ответить матери и т. д. Наши улыбались.
И пригласил меня к себе чай пить. Вся квартира-мезонин состояла из двух наших
комнат, выходивших окнами на улицу, и боковой
комнаты возле кухни, —
в этой
комнате и жили хозяева. На столе кипел самовар, стояла откупоренная
бутылка дешевого коньяку, кусок голландского сыра, открытая жестянка
с кильками, — я тут
в первый раз увидел эту склизкую, едкую рыбку. Сейчас же хозяин палил мне и себе по большой рюмке коньяку. Мы выпили. Коньяк пахнул сургучом. И закусили килькой. Хозяин сейчас же опять налил рюмки.
Огромный старинный барский дом
с несчетным количеством
комнат. Полы некрашеные, везде грязновато;
в коридоре пахнет мышами. На подоконниках огромных окон
бутылки с уксусом и наливками.
В высокой и большой гостиной — чудесная мебель стиля ампир, из красного дерева, такие же трюмо, старинные бронзовые канделябры. Но никто этому не знает цены, и мы смотрим на все это, как на старую рухлядь.
Захар
с видимым удовольствием принес
бутылку лафиту, два стакана, слабых папирос, которые курил Альберт, и скрипку. Но вместо того чтобы ложиться спать, как ему приказал барин, сам, закурив сигару, сел
в соседнюю
комнату.
— Выпьем да закусим, чем Бог послал, а потом и рассказывай… — заговорила Настасья Федоровна, вошедшая
в комнату с огромным подносом, уставленным несколькими
бутылками вина и разнообразными яствами, поставила поднос на стол перед диваном и, сев рядом
с Егором Егоровичем, наполнила стаканчики.
В отдельных
комнатах были устроены разные аттракционы. Распорядительницы-комсомолки
с веселыми лицами зазывали желающих набросить удочкою кольцо на горлышко
бутылки или
с завязанными глазами перерезать ножницами нитку
с тяжестью.
В комнате № 28 танцевали под гармонику вальс, краковяк, тустеп. Здесь усердно отплясывал Васенька Царапкин, —
в крахмальном воротничке, а из бокового кармашка пиджака выглядывал ярко-зеленый шелковый платочек. Танцевали больше парни
с парнями, девчата
с девчатами.