Неточные совпадения
В косой вечерней тени кулей, наваленных на платформе, Вронский
в своем длинном пальто и надвинутой шляпе, с руками
в карманах, ходил, как
зверь в клетке, на двадцати шагах быстро поворачиваясь. Сергею Ивановичу, когда он подходил, показалось, что Вронский его видит, но притворяется невидящим. Сергею Ивановичу это было всё равно. Он стоял выше всяких личных счетов с Вронским.
— Что ж, пришли подивиться, как антихрист людей мучает? На вот, гляди. Забрал людей, запер
в клетку войско целое. Люди должны
в поте лица хлеб есть, а он их запер; как свиней, кормит без работы, чтоб они
озверели.
(Я сам не раз встречал эту Акулину. Покрытая лохмотьями, страшно худая, с черным, как уголь, лицом, помутившимся взором и вечно оскаленными зубами, топчется она по целым часам на одном месте, где-нибудь на дороге, крепко прижав костлявые руки к груди и медленно переваливаясь с ноги на ногу, словно дикий
зверь в клетке. Она ничего не понимает, что бы ей ни говорили, и только изредка судорожно хохочет.)
Чертопханов ходил взад и вперед по комнате, одинаковым образом поворачиваясь на пятках у каждой стены, как
зверь в клетке.
— Все-таки, — ослабляет тюрьма. Проклятое безделье! Нет ничего мучительнее. Знаешь, как много нужно работать, и — сидишь
в клетке, как
зверь…
И ему становилось жарко, и он, спустив с плеч халат, вскакивал с нары и начинал, как
зверь в клетке, скорыми шагами ходить взад и вперед по короткой камере, быстро поворачиваясь у запотелых, сырых стен.
Что может выйти из этого сожития? Что, кроме
клетки,
в которой сидят два
зверя, прикованные каждый к своему углу и готовые растерзать друг друга при первой возможности?
Царь любил звериный бой. Несколько медведей всегда кормились
в железных
клетках на случай травли. Но время от времени Иоанн или опричники его выпускали
зверей из
клеток, драли ими народ и потешались его страхом. Если медведь кого увечил, царь награждал того деньгами. Если же медведь задирал кого до смерти, то деньги выдавались его родным, а он вписывался
в синодик для поминовения по монастырям вместе с прочими жертвами царской потехи или царского гнева.
Несмотря ни на какие клейма, кандалы и ненавистные пали острога, заслоняющие ему божий мир и огораживающие его, как
зверя в клетке, — он может достать вина, то есть страшно запрещенное наслаждение, попользоваться клубничкой, даже иногда (хоть и не всегда) подкупить своих ближайших начальников, инвалидов и даже унтер-офицера, которые сквозь пальцы будут смотреть на то, что он нарушает закон и дисциплину; даже может, сверх торгу, еще покуражиться над ними, а покуражиться арестант ужасно любит, то есть представиться пред товарищами и уверить даже себя хоть на время, что у него воли и власти несравненно больше, чем кажется, — одним словом, может накутить, набуянить, разобидеть кого-нибудь
в прах и доказать ему, что он все это может, что все это
в «наших руках», то есть уверить себя
в том, о чем бедняку и помыслить невозможно.
Личнику Евгению Ситанову удалось ошеломить взбесившегося буяна ударом табурета по голове. Казак сел на пол, его тотчас опрокинули и связали полотенцами, он стал грызть и рвать их зубами
зверя. Тогда взбесился Евгений — вскочил на стол и, прижав локти к бокам, приготовился прыгнуть на казака; высокий, жилистый, он неизбежно раздавил бы своим прыжком грудную
клетку Капендюхина, но
в эту минуту около него появился Ларионыч
в пальто и шапке, погрозил пальцем Ситанову и сказал мастерам, тихо и деловито...
Мне очень хотелось видеть лица людей,
зверями сидевших
в железной
клетке.
Отменить власть и положиться для защиты себя на одно общественное мнение значило бы поступить так же безумно, как поступил бы человек
в зверинце, который, отбросив оружие, выпустил бы из
клеток всех львов и тигров, положившись на то, что
звери в клетках и под раскаленными прутами казались смирными.
— Да-с, это искусство не маленькое! Быть ввержену
в одну
клетку с
зверем — и не проштрафиться! — прибавляли третьи.
Пепко ломал руки и бегал по комнате, как
зверь,
в первый раз попавшийся
в клетку. Мне было и досадно за легкомыслие Пепки, и обидно за него, и жаль несчастной девушки с испуганными глазами.
На меня напала непонятная жестокость… Я молча повернулся, хлопнул дверью и ушел к себе
в комнату. Делать я ничего не мог. Голова точно была набита какой-то кашей. Походив по комнате, как
зверь в клетке, я улегся на кушетке и пролежал так битый час. Кругом стояла мертвая тишина, точно «Федосьины покровы» вымерли поголовно и живым человеком остался я один.
Подали самовар. Юлия Сергеевна, очень бледная, усталая, с беспомощным видом, вышла
в столовую, заварила чай — это было на ее обязанности — и налила отцу стакан. Сергей Борисыч,
в своем длинном сюртуке ниже колен, красный, не причесанный, заложив руки
в карманы, ходил по столовой, не из угла
в угол, а как придется, точно
зверь в клетке. Остановится у стола, отопьет из стакана с аппетитом и опять ходит, и о чем-то все думает.
Государь,
Трех месяцев отныне не пройдет,
И замолчит и слух о самозванце;
Его
в Москву мы привезем, как
зверяЗаморского,
в железной
клетке. Богом
Тебе клянусь.
Он — еще
зверь, а жизнь для него уже стала
клеткой, и ему тесно
в ней при его добром здоровье и склонности к широкому размаху.
Я был как
зверь в клетке: то я вскакивал, подходил к окнам, то, шатаясь, начинал ходить, стараясь подогнать вагон; но вагон со всеми лавками и стеклами всё точно так же подрагивал, вот как наш…
Мухоедов схватил Фатевну за плечи, вытолкнул из комнаты и дверь затворил на крючок; он несколько минут бегал по комнате, как
зверь в клетке, а потом, остановившись, проговорил с конвульсивной улыбкой...
Впрочем, здесь принято во внимание все, даже и невероятное: если бы
в толпе прорвался ожесточенный разъярившийся
зверь и она
в отчаянии стала бы кидаться на явную опасность, если бы выстрелы сквозь решетку не оказали действия и
зверь грозил бы сломать свою железную
клетку, — тогда
в руках командира оставалось бы еще одно могучее средство. Ему стоило только крикнуть
в машинное отделение несколько слов...
Булычов. Всё — отцы. Бог — отец, царь — отец, ты — отец, я — отец. А силы у нас — нет. И все живем на смерть. Я — не про себя, я про войну, про большую смерть. Как
в цирке зверя-тигра выпустили из
клетки на людей.
Звери встретили его молчанием, когда он входил
в клетку, запирая ее за собою.
А теперь еще два слова о Блонделе. Известно, что
в числе его многих цирковых талантов был и талант укротителя,
в котором он, как и повсюду, оставил рекорды, до сих пор еще недосягаемые. Так однажды он держал пари со знаменитым менеджером [Директор (от англ. manager).] Барнумом
в том, что он один войдет
в любую
клетку со
зверями какой угодно породы, возраста и степени дрессинга и проведет
в ней ровно десять минут.
Лицу его абсолютно чуждо хотя бы самое малое подобие мимики. Оно, как камень, не имеет выражения: работа съела его. Со всегдашним мертвым, восковым, мраморным лицом и с тем же холодным спокойствием он входит
в клетку со
зверями, защелкивая за собою одну за другой внутренние железные задвижки.
Когда мы освоились с темнотой, то, вероятно, одновременно поняли, что залезли
в клетку к
зверям Зениды.
И вот однажды,
в свой бенефис, она предложила мне войти с нею
в клетку со
зверями и там выпить с нею бокал шампанского за здоровье почтеннейшей публики. Должен откровенно сознаться, что сначала мне хотелось отделаться от этого искушения болезнью или переломом ноги, но потом мужество или, может быть, любовь заставили меня пойти на эту сделку. До сих пор я ясно помню это ужасное впечатление. Она мне говорит...
Одному человеку захотелось поглядеть
зверей: он ухватил на улице собачонку и принес ее
в зверинец. Его пустили смотреть, а собачонку взяли и бросили
в клетку ко льву на съеденье.
Через несколько минут оба корвета почти неподвижно покачивались
в очень близком расстоянии друг от друга.
В бинокль можно было разглядеть на полуюте «Витязя» кряжистую, сутуловатую фигуру адмирала, расхаживающего взад и вперед быстрой походкой, точно
зверь в клетке.
А у самого сердце так и кипит, встал он и ходит, как
зверь в узенькой
клетке. Лицо горит, глаза полымем пышут, порывается он пройти
в общую залу и там положить конец разговорам Лохматова, но сам ни с места. Большого скандала боится.
Звери с большим еще правом, чем Ницше, могут сказать: «Мой гений
в моих ноздрях». Они подозрительно потянули носами, подошли к проповеднику и обнюхали его. Шерсть мудреца насквозь была пропитана пронзительным, мерзостным запахом, который стоит
в клетках полоненных
зверей; из пасти несло смрадом; тронул его плечом вольный ливийский лев — мудрец зашатался на ослабевших ногах…
И вдруг мне представилось: кто-то разломал
клетку и выпустил на волю мудрого
зверя с разбуженною, человеческою мыслью. Ливийская пустыня — сейчас за городом. И
зверь пришел
в родную пустыню, к родным
зверям, вольным детям песков. И собрались дети песков, бегающие, летающие и ползающие, и окружили мудрого
зверя, с удивлением и страхом вглядываясь
в его страшные, говорящие глаза, полные темного знания.
Как два раненые
зверя в клетке, мечемся мы из одного конца комнаты
в другой, смотрим друг на друга разбегающимися глазами и снова бегаем взад и вперед. Не помню, сколько времени проходит, но меня неожиданно огорошивает собственное мое имя, произнесенное где-то за глухой стеной. Едва не сбив с ног моего коллегу, несусь на сцену с оторопелым видом и нелепыми движениями.
Ждать пришлось недолго. Через несколько дней, когда Толстых, по обыкновению последних дней, как
зверь в клетке, ходил по своему запертому на ключ кабинету, ему вдруг послышались приближающиеся к двери шаги. Он быстро подошел и отпер ее. На пороге стоял бледный, как смерть, Иннокентий Антипович. Толстых окинул его вопросительным взглядом.
— Для этого-то я и пригласил вас, чтобы обо всем переговорить, садитесь и слушайте, а то вы бегаете точно
зверь в клетке.
Петр Иннокентьевич, как
зверь в клетке, продолжал ходить по комнате из угла
в угол. Револьвер снова лежал на столе.
Он нигде не находил себе места и метался, как дикий
зверь в железной
клетке.
Далее, когда он вступил
в узенькие переходы, глаза его заблистали дикою радостью: так хозяин знаменитого зверинца собирается показать достойным посетителям державных
зверей, которых он поймал и держит
в клетках.
«Куда же он мог запропоститься?.. — думала и передумывала она и, как лютый
зверь в клетке, ходила из угла
в угол своей комнаты. — Неужели он убежал именно от нее?»
Одна благодушная дама, заведовавшая приютом, где исправляли таких несчастных, рассказывала мне, что они еще кое-как «маячат день», но «с приближением сумерек ими точно овладевает дьявол; он их томит, они начинают мучиться взаперти, как
звери в клетках, и готовы разбить себе головы, чтобы уйти куда-то».