Неточные совпадения
Ею вдруг овладевали припадки нежности к отцу, к Вере Петровне и припадки какой-то
институтской влюбленности
в Елизавету Спивак.
Случалось даже, что по нескольку дней не бывало и раздражения, и Вера являлась ему безразлично с Марфенькой: обе казались парой прелестных институток на выпуске, с
институтскими тайнами, обожанием, со всею мечтательною теориею и взглядами на жизнь, какие только устанавливаются
в голове институтки — впредь до опыта, который и перевернет все вверх дном.
«Оленька моя хорошеет, преуспевает
в благочестии, благонравии и науках,
институтскому начальству покорна, к отцу почтительна, и всякий четверг спрашивает, скоро ли приедет другой баловник, Райский, поправлять ее рисунки и совать ей
в другую руку другую сверхштатную коробку конфект…»
У него были такие большие руки, с такими длинными и красными пальцами, что ни
в какие перчатки, кроме замшевых, не входили. Он был одержим кадетским аппетитом и
институтскою робостью.
Хиония Алексеевна пыталась было принять участие
в этих прогулках: однажды она совсем решилась было преодолеть свой
институтский страх к оседланной лошади и даже, при помощи Ильи, взобралась на Батыря, но при первой легкой рыси комом, как застреленная птица, свалилась с седла и даже слегка повихнула ногу.
Институтское начальство ей было знакомо, так как все мои старшие братья воспитывались
в университетском пансионе; поэтому ей думалось, что ежели я и окажусь
в каком-нибудь предмете послабее, то, при помощи ее просьб, ко мне будут снисходительны.
Стабровский действительно любил Устеньку по-отцовски и сейчас невольно сравнивал ее с Дидей, сухой, выдержанной и насмешливой. У Диди не было сердца, как уверяла мисс Дудль, и Стабровский раньше смеялся над этою
институтскою фразой, а теперь невольно должен был с ней согласиться. Взять хоть настоящий случай. Устенька прожила у них
в доме почти восемь лет, сроднилась со всеми, и на прощанье у Диди не нашлось ничего ей сказать, кроме насмешки.
Совсем, так-таки совсем был
институтский Малек-Адель: вот сейчас поцелует, завернется красным плащом и, улегшись
в мусульманскую гробницу, скажет: «плачь обо мне, прекрасная христианка, и умри на моем гробе».
Все были очень рады, что буря проходит, и все рассмеялись. И заплаканная Лиза, и солидная Женни, и рыцарственная Зина, бесцветная Софи, и даже сама Ольга Сергеевна не могла равнодушно смотреть на Егора Николаевича, который, продекламировав последний раз «картоооффелллю», остался
в принятом им на себя сокращенном виде и смотрел робкими
институтскими глазами
в глаза Женни.
Ее умственное развитие, ее опыт, ее интересы так и остаются на детском уровне до самой смерти, совершенно гак же, как у седой и наивной классной дамы, с десяти лет не переступавшей
институтского порога, как у монашенки, отданной ребенком
в монастырь.
Женщина с ребяческими мыслями
в голове и с пошло-старческими словами на языке; женщина, пораженная недугом
институтской мечтательности и вместе с тем по уши потонувшая
в мелочах самой скаредной обыденной жизни; женщина, снедаемая неутолимою жаждой приобретения и,
в то же время, считающая не иначе, как по пальцам; женщина, у которой с первым ударом колокола к «достойной» выступают на глазах слезки и кончик носа неизменно краснеет и которая, во время проскомидии, считает вполне дозволенным думать:"А что, кабы у крестьян пустошь Клинцы перебить, да потом им же перепродать?.
В порыве чувства Раиса Павловна тихонько поцеловала Лушу
в шею и сама покраснела за свою
институтскую нежность, чувствуя, что Луше совсем не нравятся проявления чувства
в такой форме.
Верховцевы сходили по лестнице, когда Лидочка поднималась к ним. Впрочем, они уезжали не надолго — всего три-четыре визита, и просили Лидочку подождать. Она вошла
в пустынную гостиную и села у стола с альбомами. Пересмотрела все — один за другим, а Верховцевых все нет как нет. Но Лидочка не обижалась; только ей очень хотелось есть, потому что
институтский день начинается рано, и она, кроме того, сделала порядочный моцион. Наконец, часов около пяти, Верочка воротилась.
Чем более погружалась она
в институтскую мглу, тем своеобразнее становилось ее представление о мужчине. Когда-то ей везде виделись «херувимы»; теперь это было нечто вроде стада статских советников (и выше), из которых каждый имел надзор по своей части. Одни по хозяйственной, другие — по полицейской, третьи — по финансовой и т. д. А полковники и генералы стоят кругом
в виде живой изгороди и наблюдают за тем, чтобы статским советникам не препятствовали огород городить.
Дверь швейцарской захлопнулась. Лидочка вновь погрузилась
в институтскую тишину.
В нее вольется атмосфера
институтского ребячества и малокровия; на нее ляжет та своеобразная печать, от которой не могут отделаться институтки даже долгое время после выпуска.
Но
в этом восклицании не слышалось ничего, кроме обычного
институтского жаргона, который так и оставался жаргоном.
Вот придет весна, распустятся аллеи
в институтском саду; мы будем вместе с вами ходить
в сад во время классов, станем разговаривать, сообщать друг другу свои секреты…
Последнее платье надевается наскоро, потому что часы показывают без десяти минут час, и, сверх того,
в изгибах tete de linotte мелькает стих Богдановича: «во всех ты, душенька, нарядах хороша…» 17 Это единственное «знание», которое она вынесла из шестилетней мучительной
институтской практики.
— Оставьте, оставьте, не надо. Нехорошо так говорить. Что может быть хуже заочного, безответственного глумления. Нащекина умная, добрая и достойная особа. Не виновата же она
в том, что ей приходится строго исполнять все параграфы нашего
институтского, полумонастырского устава. И мне тем более хочется заступиться за нее, что над ней так жестоко смеется… — она замолкает на минуту, точно
в нерешительности, и вдруг говорит: — смеется мой рыцарь без страха и упрека.
Наскоро освежила она
институтские сведения об отношениях Елены к Менелаю, дополнила их некоторыми биографическими подробностями из жизни великолепного князя Тавриды и решила, что этого было совершенно достаточно, чтобы воспроизводить «Прекрасную Елену» и «Отрывки из Герцогини Герольштейнской»
в губернских городах и на ярмарках.
Тут были и воспоминания об институте,
в котором они воспитывались, и вычитанные урывками мысли о людях труда, и робкая надежда с помощью
институтских связей ухватиться за какую-то нить и при ее пособии войти
в светлое царство человеческой жизни.
С этой целью она обращалась и к maman, директрисе института,
в котором она воспитывалась, и к некоторым
институтским товаркам.
Прошли годы
институтского учения. Княгиня была не особенно радостна с тех пор, как стала говорить о поездке
в Петербург за дочерью. Она терялась. Она не знала, перевозить ли ей дочь
в деревню и здесь ее переламывать по-своему или уже лучше ей самой переехать
в свой петербургский дом и выдать там княжну замуж за человека, воспитания к ней более подходящего.
Во все время
институтского курса княгиня сама лично только раз ездила
в Петербург со специальною целию навестить дочь.
Бабушке минуло тридцать пять лет;
в это время князья Яков и Дмитрий (впоследствии мой отец) подросли, так что настала пора думать об их образовании; а старшей сестре их, княжне Анастасии Львовне, исполнилось совершеннолетие, и она оканчивала свой
институтский курс.
— Фрейлен Линдер, немецкая дама, — сообщила Перская, вставая
в пару со мной. — Ее у нас зовут «финка», — добавила она, взяв меня под руку, как этого требовал
институтский этикет.
У меня отлегло от сердца. Я быстро открыла дверь, пробежала сени, толкнула вторую дверь и очутилась
в институтском саду.
Поднявшись
в дортуар, институтки сбрасывали с себя не только тяжелые камлотовые платья, но и дневную муштру, казенщину, неестественность и нелепость большинства
институтских правил и неписаных законов.
Ничего не понимая, я
в растерянности следовала за ней. Но когда Аннушка, пройдя через длинную спальню
в подвале, вывела меня на нижнюю площадку черной
институтской лестницы, я поняла, что мне помешали бежать, и желанная свобода снова потеряна…
Марина Волховская, серьезная, гордая и строгая девочка, не желая унижаться и
в тоже время не считая возможным изменить
институтским принципам, «обожала» Петра Великого.
Подошедшая фрейлин Линдер помешала продолжению нашего разговора, напомнив, что после молитвы и чая я должна поспешить
в институтскую гардеробную и сменить, наконец, собственное платье на форменное.
В зале собираются все классы, с первого до седьмого, приходит все
институтское начальство, опекуны, попечители, учителя, классные дамы, и батюшка отчитывает виновную
в присутствии всего института.
Бледная нервная девочка с ярко-горящими зелеными глазами, демонстративно сорвав передник, простояла без него на виду у всех во время завтрака, обеда и ужина —
в течение целого
институтского дня.
Чтобы я могла завершить воспитание и образование
в институте, она жертвовала собственными благами, меняя выгодное и приятное место
в доме богачей Соврадзе на тяжелую и трудную долю
институтской классной дамы.
Это самое позорное наказание, какое только существует
в институтских стенах.
Благодаря Люде, я успешно, хотя и не без труда, выдержала вступительные экзамены, и вошла
в курс
институтской жизни. Я умела теперь приседать и кланяться классным дамам, как это требовалось
институтским этикетом. Однако по-прежнему не уподоблялась остальным и не называла начальницу «maman» и, разумеется, не «обожала» ни учителей, ни воспитанниц.
Прошли две недели со дня моего заключения
в серые стены старого мрачного здания, где вяло и монотонно катила свои тихие воды замкнутая
институтская жизнь.
Она окончила
институтский курс семнадцати лет и по выходе из заведения жила с матерью и братом
в Петербурге. Перечитала гибель книг, перевидала массы самых разнообразных лиц и не вошла ни
в какие исключительные отношения ни с кем.
Согласилась пойти на компромисс с собственной совестью и, скрыв от
институтского начальства истинную причину отъезда Милицы на каникулы, рискнула взять ее к себе и от себя уже отправить девушку
в дальний путь, на её родину,
в Белград.
Милица Петрович была гордостью и украшением Н-ского института. Училась и вела себя она прекрасно и считалась здесь одной из примерных воспитанниц. Во всяком случае, чего-либо дурного от неё ожидать было никак нельзя, a такой поступок, как самовольное опоздание к ужину и к молитве
в летнее каникулярное время считалось далеко не такой уже важной провинностью против
институтских правил.
— Ах, все мы оторваны от родных, все мы здесь на той же чужбине, — немного раздраженно произнесла толстушка. — Разве тебе, Налечка, приятно прозябать нынешнее лето
в институтской тюрьме? И какое глупое, какое нелепое правило оставлять выпускной класс на все лето
в институте якобы для усовершенствования
в церковном пении и языках! Многому мы выучимся за три месяца, подумаешь!
Милица уже с неделю, как снова
в институтских стенах.
Как вернуться
в институтские стены и наслаждаться удобствами, комфортом и радостями ранней юности, когда родной её сердцу народ, a с ним и все её близкие терпят лютые невзгоды, переживая все ужасы войны?..
И, не колеблясь ни минуты, она рассказала ему все без утайки, начиная со своего приезда
в Россию и кончая своим желанием поехать на родину, тихонько от
институтского начальства, чтобы принести хотя бы относительную помощь своему народу.
И
в долгие часы уединения, особенно здесь,
в последней аллее
институтского сада, на своем любимом месте, вдали от тех, от кого так ревниво прячет она свою тайну, как прячет и бесценный знак отличия y себя на груди, Милица, содрогаясь, припоминает все подробности пережитых ей ужасов на войне…
Обычное вечернее шумное движение
в дортуарные часы, это лучшее
институтское время для юных затворниц, сменилось тихим и бесшумным.
И
в тот же миг
в алом пламени заката, охватившем пожаром старый
институтский сад,
в его тенистых аллеях замелькали небольшие женские фигуры, устремившиеся на главную площадку, расположенную перед крыльцом.
Музыкальная дама взмахнула своей палочкой, девочки взяли первые аккорды… Высокие Гости
в сопровождении Maman, подоспевших опекунов,
институтского начальства и старших воспитанниц, окруживших Государя и Государыню беспорядочной гурьбой, вошли
в зал и заняли места
в креслах, стоявших посередине между портретами Императора Павла I и Царя-Освободителя.
В этой безысходной тоске всей тесно сплотившейся
институтской семьи видна была безграничная привязанность к маленькой княжне, безвременно вырванной от нас жестокою смертью… Да, все, все любили эту милую девочку!..