Неточные совпадения
Сверху, под белою простыней, лежала
заячья шубка, крытая красным гарнитуром; [Гарнитур — толстая шелковая ткань, изготовляемая на французских фабриках
в Туре.] под нею было шелковое платье, затем шаль, и туда, вглубь, казалось, все лежало одно тряпье.
Это слово точно придавило Макара, и он бессильно опустился на лавку около стола. Да, он теперь только разглядел спавшего на лавке маленького духовного брата, — ребенок спал, укрытый
заячьей шубкой. У Макара заходили
в глазах красные круги, точно его ударили обухом по голове. Авгарь, воспользовавшись этим моментом, выскользнула из избы, но Макар даже не пошевелился на лавке и смотрел на спавшего ребенка, один вид которого повернул всю его душу.
А как вышли мы с ней
в первое воскресенье
в церковь: на мне смушачья шапка, тонкого сукна кафтан, шаровары плисовые; она
в новой
заячьей шубке, платочек шелковый, — то есть я ее стою и она меня стоит: вот как идем!
Она
в ту ночь от перепуга обронила дитя незрелое, но я сие дитя со всяким старанием сберегла и сохраняла его с лишком сорок дней
в рукаве моей
заячьей шубки, и оно там вызрело и, полагать надо, по воле всевышнего намерено жить.
Марфа Андревна велела показать себе недоношенного внука, взглянула на него, покачала сомнительно головой и потребовала себе из своей большой кладовой давно не употребляющуюся кармазинную бархатную
шубку на
заячьем меху. Ребенка смазали теплым лампадным маслом и всунули
в нагретый рукав этой
шубки, а самую шубу положили
в угол теплой лежанки, у которой стояла кровать Марфы Андревны. Здесь младенец должен был дозреть.
Исполнилось все так, как было назначено. Нас прямо из-за стола повели одевать, чтобы везти на травлю Сганареля. Надели наши
заячьи шубки и лохматые, с круглыми подошвами, сапоги, вязанные из козьей шерсти, и повели усаживать
в сани. А у подъездов с той и другой стороны дома уже стояло множество длинных больших троечных саней, покрытых узорчатыми коврами, и тут же два стременных держали под уздцы дядину верховую английскую рыжую лошадь, по имени Щеголиху.
Прошло таким делом года четыре — ни слуху ни духу от моей родненьки; только один раз прогуливаюсь я по нашему базару, вдруг, вижу, идет мне навстречу их ключница, Марья Алексеевна,
в своей по обыкновению
заячьей китайской
шубке, маленькой косынкой повязанная; любимая, знаете, из всех людей покойным братом женщина и
в самом деле этакая преданная всему их семейству, скопидомка большая
в хозяйстве, неглупая и очень не прочь поговорить и посудить о господах, с кем знает, что можно.