Неточные совпадения
Ой ласточка! ой глупая!
Не вей гнезда под берегом,
Под берегом крутым!
Что день — то прибавляется
Вода
в реке: зальет она
Детенышей твоих.
Ой бедная молодушка!
Сноха
в дому последняя,
Последняя
раба!
Стерпи грозу великую,
Прими побои лишние,
А с глазу неразумного
Младенца не спускай!..
Она была новоторжская мещанка и добровольно закрепостилась. Живописец Павел (мой первый учитель грамоте), скитаясь по оброку, между прочим, работал
в Торжке, где и заприметил Маврушку. Они полюбили друг друга, и матушка, почти никогда не допускавшая браков между дворовыми, на этот раз охотно дала разрешение, потому что Павел приводил
в дом лишнюю
рабу.
— Да что тут за сцены! Велел тихо-спокойно запрячь карету, объявил
рабе божией: «поезжай, мол, матушка, честью, а не поедешь, повезут поневоле», вот и вся недолга. И поедет, как увидит, что с ней не шутки шутят, и с мужем из-за вздоров разъезжаться по пяти раз на год не станет. Тебя же еще будет благодарить и носа с прежними штуками
в отцовский
дом, срамница этакая, не покажет. — А Лиза как?
И вот, посреди закипавшей со всех сторон ненависти, все ближе и ближе надвигалась минута, когда появление на свет крошечного, плачущего «
раба Божия» должно было разрешить чем-нибудь царствовавшую
в головлевском
доме нравственную сумятицу и
в то же время увеличить собой число прочих плачущих «
рабов Божиих», населяющих вселенную.
Вышел я оттуда домой, дошел до отца протопопова
дома, стал пред его окнами и вдруг подперся по-офицерски
в боки руками и закричал: «Я царь, я
раб, я червь, я бог!» Боже, боже: как страшно вспомнить, сколь я был бесстыж и сколь же я был за то
в ту ж пору постыжен и уязвлен!
— Да и я довольно от вас натерпелась-с. Что вы сиротством моим меня попрекаете-с? Долго ли обидеть сироту? Я еще не ваша раба-с! Я сама подполковничья дочь-с! Ноги моей не будет-с
в вашем
доме, не будет-с… сегодня же-с!..
Вы попрекнули меня сейчас этими кусками, каждым глотком этого хлеба, уже съеденного мною; вы мне доказали теперь, что я жил как
раб в вашем
доме, как лакей, как обтирка ваших лакированных сапогов!
— А после того, как его из акцизных увольнили,
в Саратове у тещи живет. Теперь только зубами и кормится. Ежели у которого человека заболит зуб, то и идут к нему, помогает… Тамошних саратовских на
дому у себя пользует, а ежели которые из других городов, то по телеграфу. Пошлите ему, ваше превосходительство, депешу, что так, мол, вот и так… у
раба божьего Алексия зубы болят, прошу выпользовать. А деньги за лечение почтой пошлете.
— Пророк Самуил, — начал священник, — пришел
в Вифлеем по повелению господню, и тут городские старейшины вопрошали его с трепетом: «мир ли вход твой, о прозорливче?» И рече пророк: «мир, пожрети бо господу приидох, освятитеся и возвеселитеся днесье со мною». Станем ли и мы,
раба божия Юлия, вопрошать тебя о мире твоего пришествия
в дом сей?..
Высокий
дом, широкий двор
Седой Гудал себе построил…
Трудов и слез он много стоил
Рабам послушным с давних пор.
С утра на скат соседних гор
От стен его ложатся тени.
В скале нарублены ступени;
Они от башни угловой
Ведут к реке, по ним мелькая,
Покрыта белою чадрόй
Княжна Тамара молодая
К Арагве ходит за водой.
— Оставьте ссоры; тяжел камень, весок и песок, но гнев глупца тяжелее их обоих. Отец ваш был, очевидно, мудрый и справедливый человек, и свою волю он высказал
в своем завещании так же ясно, как будто бы это совершилось при сотне свидетелей. Неужели сразу не догадались вы, несчастные крикуны, что старшему брату он оставил все деньги, среднему — весь скот и всех
рабов, а младшему —
дом и пашню. Идите же с миром и не враждуйте больше.
Следствием этого было то, что тринадцати лет мальчик уже был совершенно развращен и, «влюбившись
в комнатную
дома нашего девку, сделался
в короткое время невольником
рабы своей», а потом, спознавшись с сыном соседнего помещика, воспитанным так же хорошо, принялся за игру, пьянство и др. Другой господчик пишет во «Всякой всячине...
Над всеми и над всем она была госпожой
в доме и только
в отношении Мари делалась
рабою, и
рабою беспрекословною.
Калачовым (том I, стр. 555) помещено духовное завещание одного почтенного отца семейства, который говорит, что он «
раб есть греху, наипаче же всех блудному», отпускает на волю нескольких женщин, живших у него
в доме, и
в заключение просит у всех прощения.
Ручкин жил
в самой плохой квартире, на дворе; окна выходили прямо к помойной яме. Недосягаемая мечта верного
раба Мишки иметь свой собственный
дом осуществилась, и Михайло Потапыч Ручкин изнемогал теперь от домовладельческих расчетов, занимая самую скверную квартиру
в этом собственном
доме. Он ютился всего
в двух комнатках, загроможденных по случаю накупленной мебелью.
Так
раб Мишка и остался
в генеральском
доме, потому что генерал почувствовал к нему какое-то болезненное пристрастие.
Чтобы поскорее «сострунить» Мотьку, заговорщики придумали устроить притворную ссору и этим устранить возможность свиданий
в генеральском
доме. Прежде всего верный
раб Мишка накинулся на Мотьку...
Савелий
в тот же день отправился
в генеральский
дом и отдал себя
в полное распоряжение верного
раба Мишки.
А барин Ардальон Павлыч катил себе на злобинском рысаке как ни
в чем не бывало. Он по утрам чувствовал себя всегда хорошо, а сегодня
в особенности. От злобинского
дома нужно было спуститься к плотине, потом переехать ее и по набережной пруда, — это расстояние мелькнуло слишком быстро, так что Смагин даже удивился, когда его пролетка остановилась у подъезда генеральского
дома. Встречать гостя выскочил верный
раб Мишка.
Вспомнил он про другого верного
раба Мишку, которого лупила генеральша, и вечерком отправился
в генеральский
дом поделиться горем.
От этой — самой злой и таинственной — порчи, от темной силы запоя, которой не видно и не слышно, которая настигает внезапно и приносит
в дом напряженными словами; часть их очевидно, непонятна для самого заклинающего;
в них слышен голос отчаянья: «Ты, небо, слышишь, ты, небо, видишь, что я хочу делать над телом
раба (имя рек).
Помилуйте, я лишь смиренный
раб его,
И ваш слуга покорнейший.
Да что у вас за шум
в дому случился?
Как бешеный тут кто-то пробежал
И даже мне не поклонился.
Да, я не шучу;
Ты там была
рабой — здесь будешь ты царицей;
Мой
дом и всё, что
в нем, твое,
А ты моя.
— Молчи и сейчас же бери своих одров и долой с моего двора. Я не могу терпеть
в моем
доме таких развратников. А тебя, мерзавка, завтра же
в земский суд, завтра! — продолжала старуха, грозя девке пальцем. — Помилуйте, — отнеслась она снова к Иосафу, — каждый год, как весна, так и
в тягости, а к Успенкам уж и жать не может: «Я, барыня, тяжела, не молу». Отчего ж Палагея не делает того? Всегда
раба верная,
раба покорная,
раба честная.
Клеопатра Сергеевна. Поздно уж теперь! Достаточно, что ты мне раз это сказал. Я все теперь прочла, что таилось у тебя на душе
в отношении меня. Теперь я не жена больше ваша, а
раба и служанка, которая пока остается
в вашем
доме затем, чтобы получить приказание, что она должна делать, чтобы расплатиться с вами за тот кусок хлеба, который вы ей давали, и за те тряпки,
в которые вы ее одевали. Буду ожидать ваших приказаний!.. (Идет
в свою комнату.)
Тогда, решив свою судьбу,
Боярин верному
рабуНа волны молча указал,
И тот поклоном отвечал…
И через час уж
в доме том
Всё спало снова крепким сном,
И только не спал
в нем один
Его угрюмый властелин.
— Грех, сударь;
в нищенстве и слепоте моей все теперь вижу и чувствую.
В заповеди господней сказано: не пожелай
дома ближнего твоего, ни села его, ни
раба его, а старушка наша имела к тому зависть, хотя и то надобно сказать, все люди, все человеки не без слабости.
Напряжение росло. Взять и разойтись было смешно, да и совершенно невозможно психологически. Не
в самом же деле сошлись мы сюда, чтобы во Христе помолиться об упокоении души
раба божьего Николая. У меня
в душе мучительно двоилось. Вправду разойтись по
домам, как пай-мальчикам, раз начальство не позволяет? Зачем же мы тогда сюда шли? А с другой стороны, — тяжким камнем лежало на душе папино письмо и делало Меня тайно чужим моим товарищам.
— Вы мало знаете нашу жизнь. Ничего
в ней веселого нету. Все время от всех зависишь, —
раб какой-то. Сегодня на работе, а завтра сокращение, завтра не потрафил мастеру, шепнули из полиции, — и ступай за ворота. А
дома ребята есть просят… Унижают эти страдания, подлецом делают человека…
С годами это прошло, но странности
в характере князя остались. Всю свою любовь он перенес на свою дочь, Варвару Ивановну, царившую
в доме неограниченною повелительницей и считавшую
в числе своих верных
рабов и старика отца.
В детстве это был прямо ребенок-деспот. С летами деспотизм несколько сгладился, но следы его остались
в характере молодой девушки.
В силу обета целомудрия, мальтийский рыцарь не только не мог быть женат, но даже не мог иметь
в своем
доме родственницы,
рабы или невольницы моложе пятидесяти лет.
В обширных опустелых палатах правителя отдавало теперь чем-то невыносимо жутким. Когда оставшийся при
доме правителя хлебодар, старый
раб из Вавилона, вошел
в столовую, чтобы убирать несъеденные гостями кушанья и недопитые вина, ему показалось, что по стенам открытой столовой движутся тени. Или это луна светит нынче совсем необыкновенно.
Эта именитая женщина очень встревожилась и сейчас же разослала
рабов к другим знатным прихожанам просить их прийти немедленно
в дом ее на необходимый совет.
Тогда заимодавцы привели
рабов и велели им при себе же взять все, что было
в доме у Фалалея, и вынести на базар, а семью его из обобранного
дома выгнали и самый
дом заперли большим замком и ключ отдали известному
в Аскалоне доимщику Тивуртию, с тем, чтобы он этот
дом продал и вырученные деньги поделил между всеми, кому Фалалей должен.
Тогда при таком ужасном известии и при виде томлений народа от голода епископ послал самого любимого своего опахальщика к знатной прихожанке просить ее, чтобы она приходила сама и прислала как можно скорее корзины с хлебом для простонародья, но опахалыцик вернулся назад с пустыми руками и сказал, что не застал
в доме знатной прихожанки никого, кроме одного болезненного
раба, который сообщил ему, что госпожа его минувшей ночью, как только осталась одна, сейчас же собралась и со всеми лучшими из слуг своих выехала ночью на шести колесницах по Канопской улице.
Наташа у себя
в доме ставила себя на ногу
рабы мужа; и весь
дом ходил на цыпочках, когда Пьер занимался — читал или писал
в своем кабинете.
Иоанна VIII, 35.
Раб, делающий свою волю, а не волю хозяина, не живет вечно
в доме хозяина; только сын, исполняющий волю отца, только тот живет вечно, — говорит Христос ту же мысль
в другом смысле.