Неточные совпадения
На этом бульваре, как значилось
в той же адресной книге, стоял другой
дом генерал-майора Хитрова, № 39.
Еще до
дому не дошел, к
майору потребовали, потом пришлось
в роту зайти, так что домой воротился совсем ввечеру.
В доме точно произошли некоторые перемены: приживальщики и тунеядцы подверглись немедленному изгнанию;
в числе их пострадали две старухи, одна — слепая, другая — разбитая параличом, да еще дряхлый
майор очаковских времен, которого, по причине его действительно замечательной жадности, кормили одним черным хлебом да чечевицей.
Знает ли он, что вот этот самый обрывок сосиски, который как-то совсем неожиданно вынырнул из-под груды загадочных мясных фигурок, был вчера ночью обгрызен
в Maison d'Or [«Золотом
доме» (ночной ресторан)] генерал-майором Отчаянным
в сообществе с la fille Kaoulla? знает ли он, что
в это самое время Юханцев, по сочувствию, стонал
в Красноярске, а члены взаимного поземельного кредита восклицали: «Так вот она та пропасть, которая поглотила наши денежки!» Знает ли он, что вот этой самой рыбьей костью (на ней осталось чуть-чуть мясца) русский концессионер Губошлепов ковырял у себя
в зубах, тщетно ожидая
в кафе Риш ту же самую Кауллу и мысленно ропща: сколько тыщ уж эта шельма из меня вымотала, а все только одни разговоры разговаривает!
Санин застал отставного
майора фон Дöнгофа
дома — и
в принявшем его поседелом господине немедленно узнал своего бывшего противника.
Майор принял свою прежнюю позу, и только уж наутро, когда взошло солнце и окрасило верхушки
домов московских розоватым отливом, он перешел с дивана к окну и отворил его: воздух был чистый, свежий; отовсюду слышалось пение и щебетание всевозможных птичек, которых тогда, по случаю существования
в Москве множества садов, было гораздо больше, чем ныне; но ничто это не оживило и не развлекло
майора. Он оставался у окна неподвижен до тех пор, пока не вошла
в комнату Миропа Дмитриевна.
Майор через какой-нибудь час привез доктора и ни много ни мало — тогдашнего главного врача воспитательного
дома, который был
в белом галстуке и во фраке, с несколько строгою и весьма важною физиономией.
— Да ту же пенсию вашу всю будут брать себе! — пугала его Миропа Дмитриевна и, по своей ловкости и хитрости (недаром она была малороссиянка), неизвестно до чего бы довела настоящую беседу; но
в это время
в квартире Рыжовых замелькал огонек, как бы перебегали со свечками из одной комнаты
в другую, что очень заметно было при довольно значительной темноте ночи и при полнейшем спокойствии, царствовавшем на дворе
дома: куры и индейки все сидели уж по своим хлевушкам, и только майские жуки,
в сообществе разноцветных бабочек, кружились
в воздухе и все больше около огня куримой
майором трубки, да еще чей-то белый кот лукаво и осторожно пробирался по крыше
дома к слуховому окну.
Дом был деревянный, одноэтажный, довольно дряхлый и чрезвычайно шелудивый снаружи: расписано же внутри было как во дворце, и
майор был
в восторге…
Наш плац-майор, занимавший тоже казенный
дом,
в свою очередь потребовал Б-ма и велел расписать ему все стены и потолки.
Прасковья Ивановна была очень довольна, бабушке ее стало сейчас лучше, угодник
майор привез ей из Москвы много игрушек и разных гостинцев, гостил у Бактеевой
в доме безвыездно, рассыпался перед ней мелким бесом и скоро так привязал к себе девочку, что когда бабушка объявила ей, что он хочет на ней жениться, то она очень обрадовалась и, как совершенное дитя, начала бегать и прыгать по всему
дому, объявляя каждому встречному, что «она идет замуж за Михаила Максимовича, что как будет ей весело, что сколько получит она подарков, что она будет с утра до вечера кататься с ним на его чудесных рысаках, качаться на самых высоких качелях, петь песни или играть
в куклы, не маленькие, а большие, которые сами умеют ходить и кланяться…» Вот
в каком состоянии находилась голова бедной невесты.
Конечно, и между тогдашними приживалками и мелкопоместными соседками были такие, у которых очень чесался язычок и которым очень хотелось отплатить высокомерному
майору за его презрительное обращение, то есть вывести его на свежую воду; но кроме страха, который они чувствовали невольно и который вероятно не удержал бы их, было другое препятствие для выполнения таких благих намерений: к Прасковье Ивановне не было приступу ни с какими вкрадчивыми словами о Михайле Максимовиче; умная, проницательная и твердая Прасковья Ивановна сейчас замечала, несмотря на хитросплетаемые речи, что хотят ввернуть какое-нибудь словцо, невыгодное для Михайла Максимовича, она сдвигала свои темные брови и объявляла решительным голосом, что тот, кто скажет неприятное для ее мужа, никогда уже
в доме ее не будет.
Словом,
дом Гаврилы Степаныча пришелся как нельзя более под лад общежительному и бесцеремонному образу мыслей обитателей — го уезда, и единственно скромность г. Акилина была причиною тому, что на дворянских съездах
в предводители избирался не он, а отставной
майор Подпекин, человек тоже весьма почтенный и достойный, хотя он и зачесывал себе волосы на правый висок из-за левого уха, красил усы
в лиловую краску и, страдая одышкой,
в послеобеденное время впадал
в меланхолию.
Ненила Макарьевна завела, как говорили соседи, у себя
в доме «иностранный порядок»: держала мало людей, одевала их опрятно. Честолюбие ее мучило; она хотела попасть хоть
в уездные предводительши, но дворяне…го уезда хоть и наедались у ней всласть, однако ж все-таки выбирали не ее мужа, а то отставного премьер-майора Буркольца, то отставного секунд-майора Бурундюкова. Господин Перекатов казался им чересчур столичной штучкой.
— Конечно, я… впрочем, я
майор. Мне ходить без носа, согласитесь, это неприлично. Какой-нибудь торговке, которая продает на Воскресенском мосту очищенные апельсины, можно сидеть без носа; но, имея
в виду получить… притом будучи во многих
домах знаком с дамами: Чехтарева, статская советница, и другие… Вы посудите сами… я не знаю, милостивый государь… (При этом
майор Ковалев пожал плечами.) Извините… если на это смотреть сообразно с правилами долга и чести… вы сами можете понять…
«Послушай, голубушка, — говорил он обыкновенно, встретивши на улице бабу, продававшую манишки, — ты приходи ко мне на
дом; квартира моя
в Садовой; спроси только: здесь ли живет
майор Ковалев? тебе всякий покажет».
Окончательно растерявшийся Иосаф начал вылезать из телеги, и странная, совершенно неожиданная сцена представилась его глазам: на задней галерее господского
дома, тоже какого-то обглоданного, сидела пожилая, толстая и с сердитым лицом дама и вязала чулок; а на рундучке крыльца стоял сам
майор Одинцов,
в отставном военном сюртуке,
в широких шальварах и
в спальных сапогах.
Этого человека не презирали и не порицали, а, напротив, находили его шишиморский поступок очень забавным и продолжали всюду принимать Алымова и кормить его. Но мы теперь оставим
майора путешествовать из
дома в дом, а сами посмотрим, как обходились и что выдумывали те, кому было предоставлено: «как-нибудь перебиваться».
— Вот, батюшка мой, — обратился
майор к Устинову, когда кухарка вышла за дверь, — это вот тоже новости последнего времени. Прежде, бывало, идет куда, так непременно хоть скажется, а нынче — вздумала себе — хвать! оделась и шмыг за ворота! Случись что
в доме, храни Бог, так куда и послать-то за ней, не знаешь. И я же вот еще свободы ее при этом лишаю!
На весьма скромной и порядком таки пустынной улице, называемой Перекопкой, стоял довольно ветхий деревянный домик о пяти окнах. Наворотная жестянка гласила, что
дом сей принадлежит отставному
майору Петру Петровичу Лубянскому.
В калитку этого самого
дома, часов около восьми вечера, прошли двое наших приятелей.
Когда все из
дому Синтяниной удалились искать бежавшую Лару,
майор Форов избрал себе путь к Евангелу,
в том предположении, что не пошла ли Лариса сюда. Это предположение было столько же невероятно, как и все другие, и Форов шел единственно для очищения совести, а на самом же деле он был глубоко убежден, что Ларису искать напрасно, что она порешила кончить с собою, и теперь ее, если и можно сыскать, то разве только мертвую.
Был шестой час серого сентябрьского дня: генеральша и
майор Форов стояли
в огороде, где глухонемая Вера и две женщины срезали ножницами головки семянных овощей и цветов. И Синтянина, и
майор оба были не
в духе: Александре Ивановне нелегко было покидать этот
дом, где прошла вся ее жизнь, а Форову было досадно, что они теперь будут далее друг от друга и, стало быть, станут реже видеться.
Освободясь от полицейского,
майор сделал знак Александре Ивановне, чтоб она крепче держала его больную жену, а сам тихо и осторожно подвел лошадь к воротам своего
дома, который действительно был всего
в двадцати шагах от места свалки.
Стр. 115.
Дом… построен был каким-то еще «бригадиром» — то есть до начала XIX
в. (чин бригадира, промежуточный между полковником и генерал-майором, был отменен
в России
в 1799 г.).
—
В силу данного нам указа, — говорит
майор, — во все время розыска быть тебе, князь Алексей княжь Юрьев сын Заборский,
в своем
доме под жестоким караулом. Для того и драгуны ко всем дверям приставлены. Выхода отсель тебе нет.
Хитрый, ловкий, красивый отставной
майор скоро понравился всем
в доме Архарова, все его полюбили, он сделался душой общества, без него было скучно.
Рудольф-Август фон Бисмарк, уроженец прусской Голландии и генерал-майор русской службы, 14 апреля был обручен, а 15 мая повенчан с фрейлиной Трейден, свояченицей обер-камергера, и, разумеется, стал своим человеком
в домах Биронов.
По восшествии на престол Павла Петровича и по прибытии его
в Москву для священного коронования, Каверин привел
в свой
дом Кутайсова, и при тех же обстоятельствах через несколько дней был определен
в Москве обер-полициймейстером и из
майоров переименован
в статские советники.
— Беспокоит меня, дочь заслуженного
майора, для какой-нибудь девчонки, дочери соляного пристава! — кричала она
в окно, когда мимо ее по двору проходил, хозяин
дома: — это ни на что не похоже; это одна бестыжая харя может сделать!
В Петербурге года за два перед тем совершилось событие, радостное для всех приверженцев Петра Великого, — на российский престол вступила его дочь Елизавета Петровна. Василий Иванович,
в числе других «птенцов гнезда Петрова», не захотел оставаться
дома в бездействии и опять вступил на действительную службу, принятый
в нее
в чине генерал-майора.
В тот самый день, когда фрейлина Якобина Менгден получила письмо от своей сводной сестры Станиславы, разрушившее надежды на московское гостеприимство,
в Москве, на Басманной у окна небольшого,
в пять окон, деревянного
дома, окрашенного
в серый цвет, принадлежавшего
майору Ивану Осиповичу Лысенко, стоял сам хозяин и глядел на широкую улицу.
«Братия» съезжалась сначала на Моховую,
в дом секунд-майора Ивана Якимовича Мальцева, к обеду.
Вечер
в таких
домах кончается рано,
в 8 часов здесь уже спят. А после того как больные легли спать,
в 11 часов ночи, покои их обходил дежурный надзиратель по заведению, унтер-офицер Коноплев. Оба эти должностные лица, обойдя покои, явились к смотрителю
майору Колиньи и доложили ему о совершенном благополучии того самого отделения, где к утру оказался такой неожиданный и такой несчастный случай.
Что касается до порядков
в доме, то смотритель
майор Колиньи объявил, что печи, как
в этом, так и
в прочих зданиях, 26-го января были истоплены
в пять часов утра и во второй раз
в эти сутки топлены не были.
В этом здании и по всему этому женскому отделению
дома умалишенных нет ни кухонь, ни прачечной, ни других каких-либо служебных построек, откуда бы могли заходить дым, чад или какие-нибудь зловонные и миазматические испарения.