Неточные совпадения
Ой ласточка! ой глупая!
Не вей гнезда под берегом,
Под берегом крутым!
Что день — то прибавляется
Вода
в реке: зальет она
Детенышей твоих.
Ой бедная молодушка!
Сноха
в дому последняя,
Последняя раба!
Стерпи грозу великую,
Прими побои лишние,
А с глазу неразумного
Младенца не спускай!..
— И мне жаль, Борюшка. Я хотела сама съездить к нему — у него честная душа, он — как
младенец! Бог дал ему ученость, да остроты не дал… закопался
в свои книги! У кого он там на руках!.. Да вот что: если за ним нет присмотру, перевези его сюда —
в старом
доме пусто, кроме Вериной комнаты… Мы его там пока поместим… Я на случай велела приготовить две комнаты.
— Он солгал. Я — не мастер давать насмешливые прозвища. Но если кто проповедует честь, то будь и сам честен — вот моя логика, и если неправильна, то все равно. Я хочу, чтоб было так, и будет так. И никто, никто не смей приходить судить меня ко мне
в дом и считать меня за
младенца! Довольно, — вскричал он, махнув на меня рукой, чтоб я не продолжал. — А, наконец!
— Вот уж поистине — связался черт с
младенцем, — ворчал Половодов, шагая по какому-то длинному коридору развязной походкой своего человека
в доме. — Воображаю, сколько поймет Привалов из этих книг… Ха!..
Григорий взял
младенца, принес
в дом, посадил жену и положил его к ней на колени, к самой ее груди: «Божье дитя-сирота — всем родня, а нам с тобой подавно.
Стали следить за нею и на чердаке
дома,
в углу за кирпичами, нашли ее сундук, про который никто не знал, его отперли и вынули из него трупик новорожденного и убитого ею
младенца.
Через несколько часов о Сережке уже никто
в доме не упоминает, а затем, чем дальше, тем глубже погружается он
в пучину забвения. Известно только, что Аксинья кормит его грудью и раза два приносила
в церковь под причастие. Оба раза, проходя мимо крестной матери, она замедляла шаг и освобождала голову
младенца от пеленок, стараясь обратить на него внимание «крестной»; но матушка оставалась равнодушною и
в расспросы не вступала.
Младенец был законнорожденный, а потому его не приняли
в воспитательный
дом, а взяла его ночлежница-нищенка и стала с ним ходить побираться.
Петр Андреич сдержал свое слово. Он известил сына, что для смертного часа его матери, для
младенца Федора он возвращает ему свое благословение и Маланью Сергеевну оставляет у себя
в доме. Ей отвели две комнаты
в антресолях, он представил ее своим почтеннейшим гостям, кривому бригадиру Скурехину и жене его; подарил ей двух девок и казачка для посылок. Марфа Тимофеевна с ней простилась: она возненавидела Глафиру и
в течение одного дня раза три поссорилась с нею.
Младенцем ее подкинули, и сострадательная хозяйка квартиры, у дверей которой она очутилась
в корзинке, сначала поместила ее
в воспитательный
дом, потом
в приют и, наконец,
в училище, где она и получила диплом на звание сельской учительницы.
Она вбежала
в свою светелку, схватила
младенца и пошла с ним из
дома по улице.
Я жил
в тумане отупляющей тоски и, чтобы побороть ее, старался как можно больше работать. Недостатка
в работе не ощущалось, —
в доме было двое
младенцев, няньки не угождали хозяевам, их постоянно меняли; я должен был возиться с
младенцами, каждый день мыл пеленки и каждую неделю ходил на Жандармский ключ полоскать белье, — там меня осмеивали прачки.
Зотушка, когда вышел из братцевой горницы, побрел к себе
в флигелек, собрал маленькую котомочку, положил
в нее медный складень — матушкино благословение — и с этой ношей, помолившись
в последний раз
в батюшкином
дому, вышел на улицу. Дело было под вечер. Навстречу Зотушке попалось несколько знакомых мастеровых, потом о. Крискент, отправлявшийся на своей пегой лошадке давать молитву
младенцу.
В полиции, под Лефортовской каланчой, дежурный квартальный, расправившись с пьяными мастеровыми, которых, наконец, усадили за решетки, составил протокол «о неизвестно кому принадлежащем
младенце, по видимости, мужского пола и нескольких дней от рождения, найденном юнкером Гиляровским, остановившимся по своей надобности
в саду Лефортовского госпиталя и увидавшим оного
младенца под кустом». Затем было написано постановление, и ребенка на извозчике немедленно отправили с мушкетером
в воспитательный
дом.
Вместе с этим слабым детским криком как словно какой-то животворный луч солнца глянул неожиданно
в темную, закоптелую избу старого рыбака, осветил все лица, все углы, стены и даже проник
в самую душу обывателей; казалось, ангел-хранитель новорожденного
младенца осенил крылом своим
дом Глеба, площадку, даже самые лодки, полузанесенные снегом, и дальнюю, подернутую туманом окрестность.
Немного позднее оправдания Донато была освобождена из тюрьмы и его землячка Эмилия Бракко;
в ту пору стояло грустное зимнее время, приближался праздник Рождества
Младенца,
в эти дни у людей особенно сильно желание быть среди своих, под теплым кровом родного
дома, а Эмилия и Донато одиноки — ведь их слава не была той славою, которая вызывает уважение людей, — убийца все-таки убийца, он может удивить, но и только, его можно оправдать, но — как полюбить?
Теперь пастухи идут к яслям
Младенца, он лежит
в доме старика столяра Паолино, и его надобно перенести
в церковь св. Терезы.
— Что ж ни при чем? Вам тогда надобно будет немножко побольше характеру показать!.. Идти к князю на
дом, что ли, и просить его, чтобы он обеспечил судьбу внука. Он вашу просьбу должен
в этом случае понять и оценить, и теперь, как ему будет угодно — деньгами ли выдать или вексель. Только на чье имя? На имя
младенца делать глупо: умер он, — Елене Николаевне одни только проценты пойдут; на имя ее — она не желает того, значит, прямо вам: умрете вы, не кому же достанется, как им!..
Они выходят, обогащенные средствами устроить себе приятную долю
в обществе, которое ждет их с нетерпениием и, так сказать, рассыпает пред ними свои жребии; они избирают — и сей, некогда отверженный
младенец, спасенный Монаршим провидением от верной гибели, есть теперь надежный помощник Именитого Гражданина
в делах торговых, или пример искусного ремесленника, или исправный письмоводитель
в доме Вельможи.
На всякий случай Патап Максимыч отложил, сколько надо, денег ради умягчения консисторских сердец, на случай, ежели б свибловский поп Сушило подал заявление, что, дескать, повенчанный им
в церкви купец Василий Борисов купно со своим тестем, торгующим по свидетельству первого рода крестьянином Патапом Максимовым Чапуриным, главнейшим коноводом зловредного раскола, окрестили новорожденного
младенца в доме означенного Чапурина
в не дозволенной правительством моленной при действии тайно проживающего при городецкой часовне беглого священника Иоанна Бенажавского.
Липина (Груне). Кстати, душа моя, вот привезла сюда этих злополучных. Мальчика отдаю
в кантонисты; девочку, дочь трубочиста —
в приют, грудного
младенца —
в сиротский
дом, а женщину — туда ж
в кормилицы.
Настасья, узнав о беременности крестьянки одной из деревень Грузинской вотчины, по фамилии Лукьяновой, через преданную ей старуху Агафонину, завела переговоры с этой крестьянкой о том, чтобы взять
младенца ее к себе
в дом графа на воспитание.
Остались
в домах недвижный больной, или мать с грудным
младенцем, боявшаяся подвергнуть его опасностям народной тесноты, или слепец, которому воображение заменяло и зодчих, и живописцев, и самые чудеса природы; но и те с нетерпением ожидали рассказов о чудном ледяном
доме.
Светлый праздник. Вчера купил десяток яиц, кулич и пасху. У заутрени был у Владимирской. Купечества было видимо-невидимо! Христосовался семьдесят два раза, не считая
младенцев. Нарочно считал. После заутрени пил чай
дома и разговлялся. После чая лег соснуть. Засыпая, думал: какие счастливые люди попы и сколько денег собрали они во время Великого поста и сколько соберут их еще на Святой! Вот уж
в попы хоть грамотный, а ни за что не попадешь!